Джанет Чарльз - Одесское счастье

• Название: Одесское счастье
• Автор: Джанет Чарльз
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014

"Краткая история тракторов по-украински" и "Отчаянные домохозяйки" схлестываются в этом увлекательном экскурсе в растущую индустрию невест по переписке – бизнес, в котором любовь и брак тесно переплетены с сексом и коммерцией.

Украинский город Одесса – юмористическая столица бывшего СССР – предстает перевернутым вверх тормашками городом, где официанты зарабатывают больше врачей, где заправляют бандиты, в чьих руках сосредоточено все от запчастей к телефонам до лекарств, городом, где больше никто не смеется. После многомесячных поисков работы выпускница-инженер Дарья поступает на хорошую должность секретаря в иностранной фирме. Но у каждого достойного места свои недостатки, и в случае Дарьи таковым становится начальник, мистер Хэрмон, ясно давший ей понять, что первейшая ее обязанность - удовлетворять его сексуальные аппетиты. Дарье удается избежать домогательств Хэрмона, уговорив стать его любовницей свою соседку Ольгу, но та вскоре кладет глаз и на должность Дарьи.

Героиня между тем начинает подрабатывать переводчиком в брачном агентстве "Совет да любовь", которое устраивает вечера, где одинокие американцы знакомятся с ищущими себе пару одесситками. Бабушка Дарьи хочет, чтобы внучка навсегда уехала из Украины, и всячески склоняет ее к замужеству с иностранцем, но Дарья уже влюблена в местного парня. Ей приходится сделать выбор между родной страной и Америкой, между обаятельным и безответственным бандитом Владом и учителем Тристаном, который вдвое старше нее. Из понятных соображений Дарья выбирает безопасность и Америку, вот только жизнь там оказывается совсем не такой, какой рисовалась в мечтах...

"Одесское счастье" – это ироничный, нежный и пропитанный черным юмором роман о браке, о желаниях, исполнения которых стоит бояться, и о последствиях строительства коммунизма. Это роман о выборе и о жертвах, на которые идут люди, стремясь к любви и стабильности.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Куратор: LuSt

Перевод: LuSt, delita, Squirrel, ЛаЛуна, Trinity, Еленочка, Мел Эванс, makeevich            

Редактура: LuSt, codeburger

---

Я погладила деньги. До чего же ж приятно скользить по ним пальцами. Такой кучи наличных я не держала в руках с тех самых пор, как мы с бабулей продали старую квартиру и купили новую. Стало ясно, что надо делать. Надо попытаться наладить отношения с Тристаном. На него можно положиться. Он имеет здесь корни. Мне же хотелось быть уверенной в том, что у моего ребенка будет настоящая семья. Хотелось быть уверенной, что я из эгоизма не выбрала легкий только для себя выход из положения. Я бросила стодолларовую купюру в огонь, и пламя ее пожрало. Как же ж меня потянуло перекидать все бумажки в камин и посмотреть, как они становятся пеплом. Посмотреть, как они превращаются в ничто. Вспыхивают, местами чернеют, распадаются, ошметками мечутся в языках огня, сыплют искрами и исчезают. Самое время уничтожить все напоминания о Владе. Я продала его кольцо, осталось избавиться от вырученных денег. А как по-другому освободиться? Я подбросила прожорливому пламени еще одну купюру. И еще одну, и еще.

Рука потянулась к животу. Дурь все это. Вхолостую, задаром, зазря. Часть Влада завсегда теперь будет со мной. «Главное, не пори горячку». Я вспомнила Оксанины слова и постаралась взять в себя в руки. Постаралась обуздать шальную потребность своими глазами посмотреть, как горит мое будущее и прошлое. Бросила еще одну сотню в огонь, и еще.

Руки чесались кому-нибудь позвонить. Я сняла телефонную трубку.

Бабуля сказала бы: «Оставайся». Джейн сказала бы: «Уходи». Дэвид сказал бы: «Беги со всех ног». Влад сказал бы: «Возвращайся домой». Тетя Валя сказала бы: «Поспешай с промедлением». Молли сказала бы: «Тристан хороший добытчик». Но это должно быть мое желание. Моя жизнь. Мой выбор. Я положила трубку.

Глава 24

«Дорогой Тристан, я...»

Так уж совпало, что наши с Тристаном отношения, начавшись с письма, письмом же и заканчивались. Пусть это трусость с моей стороны, но я решила слинять из Эмерсона точно так же, как из Одессы: тихой сапой. На этот раз даже бабуле ничего не сказала.

Чемодан стоял у порога. Тристан был на работе, и я не собиралась его дожидаться ради бестолкового прости-прощай. Хватит разговоры разговаривать! Прощай шанец поиметь вид на жительство через брак с американцем, но терпение ж не резиновое, и оно таки лопнуло. Наверняка существует какой-то другой путь к полному счастью, и я нацелилась его отыскать.

Стоя у кухонного стола, я ломала голову над окончательным письмом.

«Дорогой Тристан, я пыталась.

(Мама дорогая, как же ж я пыталась).

И ты тоже пытался. Я знаю. Но мы с тобой просто-напросто совсем разные. У нас совсем разные цели».

Можно было и дальше препарировать наши отношения, но не хотелось ронять в него мысль, будто я даю ему шанс что-то исправить.

«Дорогой Тристан, прости».

Нет. Дико надоело извиняться, и через мое раздражение листок разлетелся в клочья.

«Дорогой Тристан, ты придурок».

Слишком прямолинейно.

«Дорогой Тристан, я горожанка, одесситка, а ты – деревенщина».

Слишком самонадеянно.

«Тристан, у нас с тобой ничего не вышло. Я отчаливаю».

Слишком по-американски. Опаньки! Как раз то, что надо. Я оставила этот вариант. Припомнив, сколько Тристан на меня истратил, я отсчитала сумму, покрывавшую мой билет на самолет плюс телефонные счета, и положила купюры на стол рядом с запиской и обручальным кольцом. Сами понимаете, долг платежом красен.

Всю дорогу в автобусе до Сан-Франциско я словно прочухивалась от долгого сна. От наркоза. В кои-то веки я что-то чувствовала. В первую очередь облегчение. Облегчение оттого, что сбежала, что не увижу больше постылого Тристана, что возвращаюсь в тот мир, которому принадлежу, что наконец-то приняла решение. И радостное предвкушение. Предвкушение всего, что меня спереди дожидалось: новая работа, новая квартира, новая жизнь, новая свобода. Радость-то какая – обратно оказаться в городе, где имеются театры, галереи, книжные магазины, музеи, библиотеки и толпы людей. Счастье. Полное счастье. Но все же… меня угрызала тревога: а ну как муж найдет способ порушить мои планы, кинется вдогонку меня преследовать. Казалось, я вырвалась из тюрьмы, отсидев всего год из положенных пятидесяти лет. Теперь он мог меня выследить и снова вернуть в застенок.

Выйдя из автобуса, я украдкой огляделась по сторонам, почти не сомневаясь, что Тристан уже караулит меня, чтобы забрать обратно в Эмерсон. Вместо этого заждавшийся Джонотан отвез меня к себе домой на Рашн-Хилл. (Русским духом там и не пахло.) Он приготовил для нас ужин, а пока я накрывала на стол, занял позицию у меня за спиной и провел руками по моим волосам.

– Ты красивая, – выдохнул он и прикусил губами мою мочку.

– Я беременная.

Выплюнув мое ухо, Джонотан отскочил на добрых три шага. Я покатывалась со смеху, пока он не выдавил кислую улыбку. Мужчины приударяли за мной не год и не два. Знай я, как эффективно их отпугивает беременность, воспользовалась бы этой отговоркой гораздо, гораздо раньше.

                  * * * * *

Поначалу я дрейфила выходить из квартиры: боялась, что Тристан найдет меня и завернет. Неважно, в Сан-Франциско или в Эмерсоне, у себя в голове я по-любому оставалась его пленницей. То и дело выглядывала из окна и гадала, безопасно ли снаружи и не засел ли он где-то поблизости.

– Не глупи, – сказал Джоно. – Пойдем, перекусим.

Но я и не думала трогаться с места.

Тогда он достал страшную маску, в каких придуриваются на Хэллоуин.

– Пойдем. Можешь надеть вот это.

– Он так просто меня не отпустит. И у него есть оружие.

 Джоно отбросил маску и заказал китайскую еду с доставкой.

                  * * * * *

Я продолжала изучать «Кроникл» в поисках жилья и работы, размышляя над тем, как бы устроиться в «Аргонавт». Не меняя заведенного распорядка, я позвонила бабуле в субботу утром, по ее времени – вечером. Нас разделяли десять часовых поясов, два континента и океан. Плюс вся та правда, которую я от нее таила, непреодолимой пропастью пролегла между нами – пропастью еще глубже и темней, чем морские пучины. Язык не поворачивался рассказать, в какую западню я угодила. Беременная. Без пяти минут разведенная. Безработная. Без вида на жительство.

– Даша? – сняла трубку бабуля.

В одном этом слове я услышала все нотки надежды, тревоги и любви, из которых складывалась симфония ее голоса.

– Да, бабуля. Это я.

– Что случилось, заинька?

Неужели она уловила мою скованность? Я заставила себя улыбнуться, надеясь, что позитив на лице придаст голосу оттенок беззаботности.

– Ничего.

– Он тебя обидел? Может, тебе стоит вернуться домой, как сделала Катя? Она тут жалилась, что Америка обернулась сущим кошмаром.

Я помнила Катин отчаянный, истеричный звонок в «Совет да любовь» и порадовалась, услышав, что она теперь в безопасности.

– Ее кошмар состоял не в Америке, а в конкретном мужчине. Не сомневайся, у меня все хорошо.

В электронных письмах к Джейн и к тете Вале я объяснила, почему от них отдалилась. Джейн мигом позвонила.

– Я давно знаю, что ты ушла от Тристана. В прошлый четверг он заявился к Тенсу в три утра пьяный в стельку.

Я тут же принялась извиняться, на что Джейн со смехом сказала, что я не несу ответственности за глупые выходки своего бывшего.

– А вдруг он меня найдет?

– Он даже не знает наверняка, что ты в Сан-Франциско. А если бы и знал, то куда он сунется в миллионном-то городе? Тенс был его единственной ниточкой, и Тристан уже убедился, что эта ниточка никуда не ведет. Ты в полной безопасности.

– Я просто волнуюсь... и боюсь. И переживаю. – «У тебя хрупкая душа, Дашенька. Поэтому ты ранимее других. Возможно, мне следовало воспитывать тебя как-то по-другому...» Ох, бабуля. Я так по тебе скучаю.

– Молодец, что от него ушла, – продолжила Джейн. – Этот мужчина не для тебя.

– Ну да, я поступила правильно...

– Ты сообщила ему?

– О чем?

– Сама знаешь.

Положив руку на живот, я сердито глянула на Джоно, а он в ответ невинно пожал плечами. Почему это за женщинами держится репутация сплетниц, если наукой установлено, что мужчины в разы болтливее?

– Нет. Это его не касается.

– О! – Джейн сразу уловила мою мысль. – И кого же это касается?

Мне не хватило духу ей признаться. Джейн была как моя бабуля – чересчур заботливой. И чересчур бескомпромиссной. А Владлен Станиславский на всю Одессу широко прославился с самой плохой стороны.

– Ты его не знаешь.

– Скажешь ему?

– Не уверена, – прошептала я.

                  * * * * *