Валентин Левицкий - На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

• Название: На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917
• Автор: Валентин Левицкий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9950-0417-2

«Глубоко веря в восстановление былой славы российской армии и ее традиций – я пишу свои воспоминания в надежде, что они могут оказаться полезными тому, кому представится возможность запечатлеть былую славу Кавказских полков на страницах истории. В память прошлого, в назидание грядущему – имя 155-го пехотного Кубинского полка должно занять себе достойное место в летописи Кавказской армии. В интересах абсолютной точности, считаю долгом подчеркнуть, что я в своих воспоминаниях буду касаться только тех событий, в которых я сам принимал участие, как рядовой офицер» – такими словами начинает свои воспоминания капитан 155-го пехотного Кубинского полка пехотного полка В. Л. Левицкий. Его мемуары – это не тактическая история одного из полков на полях сражения Первой мировой войны, это живой рассказ, в котором основное внимание уделено деталям, мелочам офицерского быта, боевым зарисовкам.

---

Перешедший в наступление Туркестанский корпус встретил упорное сопротивление противника. При невероятно тяжелых условиях туркестанцы могли лишь частично продвинуться вперед. 1-й Кавказский корпус встретил при своем продвижении меньшее сопротивление, а на некоторых участках 39-й дивизии турки как бы с намерением уступали свои позиции. Вообще создавалось такое впечатление, что противник, удерживая наш правый фланг на месте, хотел возможно глубже завлечь к себе наш левый фланг. Обеспокоенная событиями на фронте ставка армии, находящаяся в Тифлисе, 10 декабря выехала на фронт. 11 декабря в слободу Меджингерт прибыли командующий Кавказской армией генерал Мышлаевский, начальник штаба армии генерал Юденич и несколько офицеров генерального штаба. Ознакомившись с ходом всех событий, ставка не одобрила наступательных действий генерала Берхмана. В связи с создавшейся обстановкой наступление корпусов ставка считала не только бесполезным, но даже опасным. Продвигаясь вперед, войска удалились от мест, наиболее угрожаемых со стороны противника, от нашей базы и от путей сообщения.

Сознавая важность момента, генерал Мышлаевский принял на себя личное руководство войсками Сарыкамышской группы. Он приказал приостановить наступление и отойти ближе к границе. Кроме того, из этих войск должен был быть образован маневренный резерв с целью переброски его по мере развития событий в угрожаемые противником районы.

Ввиду отсутствия на фронте командира Туркестанского корпуса,[69] командование этим корпусом было возложено лично на начальника штаба артиллерии генерала Юденича.[70]

На следующий день по прибытии ставки на фронт были получены сведения из Сарыкамыша, что какая-то неприятельская колонна, сбив наши небольшие отряды, охранявшие полосу правее Туркестанского корпуса, заняла село Бардус и движется на Бардусский перевал.

Этим донесениям не было придано в ставке серьезного значения. Предполагалось, что эта колонна не что иное, как заблудившаяся часть, прикрывавшая правый фланг неприятельского корпуса, наступающего в направлении Мерденек – Карс.

Один лишь генерал Юденич доказывал, что Сарыкамыш становится главным предметом внимания наступавшего противника, и поэтому требовал немедленного сосредоточения крупных сил в самом Сарыкамыше. Между тем противник почти закончил свой маневр. Ему требовалось лишь еще короткое время, чтобы нанести сильный удар по нашим тылам. Эти намерения пока не были разгаданы нашим командованием.

* * *

В чем же состоял план турецкого командования в связи с предпринятым наступлением турецкой армии на Кавказе в начале декабря 1914 года?

Отлично осведомленное о малочисленности нашей армии на Кавказском театре, турецкое командование решило приступить к военным операциям широкого масштаба с целью уничтожения Кавказской армии и занятия всей территории Закавказья. Вдохновителем этого плана был молодой генерал Энвер-паша[71] с титулом генералиссимуса и заместителя султана, прибывший к началу операции из Константинополя. Приняв на себя фактическое командование 3-й турецкой армией, оперирующей против нас, он отдал ей приказ о переходе в наступление. План операции, тщательно разработанный немцами, в главных чертах состоял в следующем: армия на всем фронте, начиная от берегов Черного моря, включительно до Персидской территории, переходит в наступление, причем главной задачей ее было уничтожение Сарыкамышской группы войск, ядра Кавказской армии, прикрывавшей собой очень важное направление Сарыкамыш – Карс – Тифлис. Решение этой задачи было возложено на 9, 10, 11-й корпуса, сосредоточенные в районе Гасан-Калы. Для этой цели 11-й корпус, стоявший на фронте, силой до 45 батальонов, энергичными действиями должен был приковать на себя все силы и внимание Сарыкамышской группы. 9-й корпус, следуя по дороге Топ-ел (пушечная дорога), должен был выйти на линию между Туркестанским корпусом и Ольтинским отрядом.

Сбив в этом направлении наши мелкие отряды, корпус должен был занять село Бардус. Далее от Бардуса этот корпус должен был следовать через Бардусский перевал к слободе Сарыкамыш. По занятии последнего, лишив таким образом русских базы и заперев им все выходы, совместными действиями с 11-м корпусом окончательно уничтожить 1-й Кавказский и 2-й Туркестанский корпуса.

10-й корпус, следуя по дороге Гасан-Кала – Ольты должен был у Ида отбросить Ольтинский отряд и двигаться в направлении Ольты – Мерденек. Затем, выделив одну дивизию в направлении Карса в качестве заслона, остальными двумя дивизиями противник должен был повернуть на юг и отрезать у Ново-Селима железнодорожную линию и шоссе между Карсом и Сарыкамышем.

План был очень смелый и имел под собой достаточно оснований. В случае разгрома наших войск у Сарыкамыша противнику открывался почти беспрепятственный прямой путь в Тифлис.

Естественно, что с потерей последнего нашему высшему командованию пришлось бы очень считаться в смысле выделения на Кавказ крупных сил с главного фронта. Заняв Тифлис, турки сравнительно легко могли бы осуществить свой оккупационный план включительно до занятия Бакинских нефтяных промыслов. В последнем случае Энвер-паша возлагал большие надежды на поддержку его операции местным мусульманским населением. Отдавая должное последнему в лояльности к России, нам все-таки и это обстоятельство надо было иметь в виду, так как турецкая агитация в этом направлении работала уже много лет до начала войны.

Столь заманчивый план, сулящий столько надежд турецкому командованию, имел и свою оборотную сторону медали. Технически он встречал много препятствий, и главным из них было неудовлетворительное состояние дорог. Пути следования неприятельских корпусов представляли тип аробных дорог,[72] по сильно пересеченной местности, переходивших зачастую в труднопреодолимые тропы. Суровая и снежная зима еще больше отягощала этот марш, где снежные заносы и метели грозили каждый час прервать движение. Кроме того, противник, обойдя наш фланг и составив угрозу нашему тылу, в свою очередь сам мог оказаться в положении обойденного, при этом очень подвергая серьезному риску свои пути сообщений.

Так или иначе, турецкая армия в начале декабря приступила к осуществлению своей задачи, и к 12 декабря головные части подходили уже к крепости Карс и к Сарыкамышу.

Положение Кавказской армии становилось не только грозным, но и критическим.

* * *

Полк медленно поднимался, выйдя из Хоросана, в гору по крутой аробной дороге. Ночь была холодная и ветреная. Падающий еще с вечера снег усилился и бил по лицу до боли какой-то мелкой дробью. Крупа, как называли солдаты этот снег, влезала всюду, за воротники, за рукава и за полы шинели. Дорога оказалась ниже всякой критики. Временами нам казалось, что мы сбились с пути, но следы колес показывали обратное. Наконец мы взобрались на вершину, тут стало не легче. Сильный порывистый ветер пронизывал нас до костей, чуть не сбивая с ног. Дуя в этих местах не переставая по несколько суток, он сносил с вершин гор весь снег в лощины и в овраги, устраивая там заносы. Громыхая по оледеневшим камням, патронные двуколки стали осторожно спускаться вниз. Ветер как будто стих, но зато новое препятствие: мы влезли в снежный сугроб. Поднатужившись несколько раз, кони остановились. Взяв на унос завязшие в снегу двуколки, при помощи людей их наконец удалось вынести вперед.

Дорога опять пошла в гору, а затем опять вниз, и так, казалось, без конца. Я взглянул на часы, было около трех часов ночи. Еще три часа с лишком болтаться в темноте.

Сориентировавшись, я выяснил, что мы двигались на север по хребту, что на правом берегу речки Ханычая. К рассвету дорога свернула с хребта на восток. Одно время мы шли над глубоким оврагом. Снизу доносился шум быстрой речки. Затем дорога пошла круто вниз. Нам надо было перейти на другую сторону оврага и взять направление на Меджингерт. Часам к восьми полк остановился привалом на берегу речки в полуверсте от Чермука. В оставленных домах небольшого хутора расположен был этапный пункт[73] и, кажется, хлебопекарни. На противоположном берегу стоял прибывший ночью мортирный дивизион, который должен был дальше следовать вместе с нами. Внизу было значительно теплее, ветер остался в горах, да и назойливый снег переставал падать. Одно непонятное явление природы поражало глаз: среди оледеневших берегов бурной речки местами росла зеленая трава. Оказалось, что между домами били горячие минеральные ключи, а один из домов представлял баню, где без всяких печей температура даже в зимнее время была достаточно высокой.

Получив горячую пищу и отдохнув часа два, полк выступил в поход, продолжив свой марш на Меджингерт. Он имел теперь в середине колонны мортирный дивизион. Пройдя мост, мы стали подниматься узкой дорогой на противоположную сторону обрывистого ущелья.