Владимир Высоцкий - Я не верю судьбе

• Название: Я не верю судьбе
• Автор: Владимир Высоцкий
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-16748-7

В этой книге нет воспоминаний и дневниковых записей — только стихи и песни В. Высоцкого. И снова мы слышим живой голос поэта с его неподражаемой интонацией, с его надрывной мощью и убийственной иронией. И снова звучат в памяти его строки — то смешные, то трогательно-лиричные, то пронзительно-провидческие.

---

III. Дороги… дороги…

   Ах, дороги узкие —
   Вкось, наперерез, —
   Версты белорусские —
   С ухабами и без!
   Как орехи грецкие
   Щелкаю я их, —
   Говорят, немецкие —
   Гладко, напрямик…

Там, говорят, дороги — ряда пó три
И нет дощечек с «Ахтунг!» или «Хальт!».
Ну что же — мы прокатимся, посмотрим,
Понюхаем — не порох, а асфальт.

   Горочки пологие —
   Я их щелк да щелк!
   Но в душе, как в логове,
   Затаился волк.
   Ату, колеса гончие!
   Целюсь под обрез —
   С волком этим кончу я
   На отметке «Брест».

Я там напьюсь водички из колодца
И покажу отметки в паспортах.
Потом мне пограничник улыбнется,
Узнав, должно быть, или — просто так…

   После всякой зауми
   Вроде «кто таков?» —
   Как взвились шлагбаумы
   Вверх, до облаков!
   Взял товарищ в кителе
   Снимок для жены —
   И… только нас и видели
   С нашей стороны!

Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу!
Они — рукой подать — наискосок…
Так я впервые пересек границу —
И чьи-то там сомнения пресек.

   Ах, дороги скользкие —
   Вот и ваш черед, —
   Деревеньки польские —
   Стрелочки вперед;
   Телеги под навесами,
   Булыжник-чешуя…
   По-польски ни бельмеса мы —
   Ни жена, ни я!

Потосковав о лóмте, о стакане,
Остановились где-то наугад, —
И я сказал по-русски: «Прóшу, пани!» —
И получилось точно и впопад!

   Ах, еда дорожная
   Из немногих блюд!
   Ем неосторожно я
   Все, что подают.
   Напоследок — сладкое,
   Стало быть — кончай!
   И на их хербатку я
   Дую, как на чай.

А панночка пощелкала на счетах
(Всё как у нас — зачем туристы врут!) —
И я, прикинув разницу валют,
Ей отсчитал не помню сколько злотых
И проворчал: «По-божески дерут»…

   Где же песни-здравицы, —
   Ну-ка, подавай! —
   Польские красавицы,
   Для туристов — рай?
   Рядом на поляночке —
   Души нараспах —
   Веселились панночки
   С грáблями в руках.

«Да, побывала Польша в самом пекле, —
Сказал старик — и лошадей распряг… —
Красавицы полячки не поблекли —
А сгинули в немецких лагерях…»

   Лемеха въедаются
   В землю, как каблук,
   Пеплы попадаются
   До сих пор под плуг.
   Память вдруг разрытая —
   Неживой укор:
   Жизни недожитые —
   Для колосьев корм.

В мозгу моем, который вдруг сдавило
Как обручем, — но так его, дави! —
Варшавское восстание кровило,
Захлебываясь в собственной крови…

   Дрались — худо-бедно ли,
   А наши корпуса —
   В пригороде медлили
   Целых два часа.
   В марш-бросок, в атаку ли —
   Рвались как один, —
   И танкисты плакали
   На броню машин…

Военный эпизод — давно преданье,
В историю ушел, порос быльем —
Но не забыто это опозданье,
Коль скоро мы заспорили о нем.

   Почему же медлили
   Наши корпуса?
   Почему обедали
   Эти два часа?
   Потому что танками,
   Мокрыми от слез,
   Англичанам с янками
   Мы утерли нос!

А может быть, разведка оплошала —
Не доложила?.. Что теперь гадать!
Но вот сейчас читаю я: «Варшава» —
И éду, и хочу не опоздать!

1973

Баллада о любви

Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков…
И чудаки — еще такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, —
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же — неровного — дыханья.

   Я поля влюбленным постелю —
   Пусть поют во сне и наяву!..
   Я дышу, и значит — я люблю!
   Я люблю, и значит — я живу!

И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих — для испытаний —
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…

Но вспять безумцев не поворотить —
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой — и жизнью бы рискнули, —
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.

   Я поля влюбленным постелю —
   Пусть поют во сне и наяву!..
   Я дышу, и значит — я люблю!
   Я люблю, и значит — я живу!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься — сколько ни зови, —
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешен на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви…

И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться — со вздохом на устах —
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.

   Свежий ветер избранных пьянил,
   С ног сбивал, из мертвых воскрешал, —
   Потому что если не любил —
   Значит, и не жил, и не дышал!

1975

Час зачатья я помню неточно

Моя цыганская

В сон мне — желтые огни,
И хриплю во сне я:
«Повремени, повремени —
Утро мудренее!»
Но и утром все не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабаках — зеленый штоф,
Белые салфетки, —
Рай для нищих и шутов,
Мне ж — как птице в клетке.
В церкви — смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан…
Нет, и в церкви все не так,
Все не так, как надо!

Я — на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло, —
На горе стоит ольха,
Под горою — вишня.

Хоть бы склон увить плющом —
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь еще…
Все не так, как надо!

Я — по полю вдоль реки:
Света — тьма, нет Бога!
В чистом поле — васильки,
Дальняя дорога.
Вдоль дороги — лес густой
С бабами-ягами,
А в конце дороги той —
Плаха с топорами.

Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так,
А в конце — подавно.
И ни церковь, ни кабак —
Ничего не свято!
Нет, ребята, все не так!
Все не так, ребята…

Зима 1967/68

«На стол колоду, господа…»

«На стол колоду, господа, —
Крапленая колода!
Он подменил ее». — «Когда?»
«Барон, вы пили воду…

Валет наколот, так и есть!
Барон, ваш долг погашен!
Вы проходимец, ваша честь, —
И я к услугам вашим!

Что? Я не слышу ваш апарт…
О нет, так не годится!»
…А в это время Бонапарт
Переходил границу.

«Закончить не смогли вы кон —
Верните бриллианты!
А вы, барон, и вы, виконт,
Пожалте в секунданты!

Ответьте, если я не прав, —
Но наперед все лживо!
Итак, оружье ваше, граф?!
За вами выбор — живо!

Вы не получите инфаркт,
Вам не попасть в больницу!»
…А в это время Бонапарт
Переходил границу.

«Да полно, назначаю сам:
На шпагах, пистолетах…
Хотя сподручней было б вам —
На дамских амулетах.

Кинжал… — ах, если б вы смогли!..
Я дрался им в походах!
Но вы б, конечно, предпочли —
На шулерских колодах!

Вам скоро будет не до карт —
Вам предстоит сразиться!»
…А в это время Бонапарт
Переходил границу.

«Не поднимайте, ничего, —
Я встану сам, сумею!
Я снова вызову его,
Пусть даже протрезвею.

Барон, молчать! Виконт, не хнычь!
Плевать, что тьма народу!
Пусть он расскажет, старый хрыч,
Чем он крапил колоду!

Когда откроет тайну карт —
Дуэль не состоится!»
…А в это время Бонапарт
Переходил границу.

«А коль откажется сказать —
Клянусь своей главою:
Графиню можете считать
Сегодня же вдовою.

И хоть я шуток не терплю,
Но я могу взбеситься, —
Тогда я графу прострелю,
Экскьюз ми, ягодицу!»

Стоял июль, а может — март.
Летели с юга птицы…
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

…«Ах, граф, прошу меня простить —
Я вел себя бестактно, —
Я в долг хотел у вас просить,
Но не решился как-то.

Хотел просить наедине —
Мне на людях неловко —
И вот пришлось затеять мне
Дебош и потасовку.

О да, я выпил целый штоф —
И сразу вышел червой…
Дурак?! Вот как! Что ж, я готов!
Итак, ваш выстрел первый…»

Стоял весенний месяц март,
Летели с юга птицы…
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

1968