Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)

• Название: Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11544-6

«Морской Ястреб» – одно из лучших произведений английского писателя Рафаэля Сабатини, классика историко-приключенческой литературы. Это захватывающая история сэра Оливера, английского джентльмена, волею судьбы ставшего галерным рабом, а затем и грозным пиратом Сакр-аль-Баром, Морским Ястребом, человеком стальной воли, звериной хитрости и удивительного бесстрашия. Эти качества помогли ему остаться в живых на галерах, уцелеть при дворе алжирского паши и быть непобедимым в морских сражениях. И все же Сакр-аль-Бар оказывается на краю гибели, потому что не в силах справиться со своими чувствами – любовью, гневом и жаждой мщения… Приключения сэра Оливера тесно переплетаются с событиями сурового и героического XVI века, легендарной эпохи правления Елизаветы I.

В настоящем издании представлены также романы «Одураченный Фортуной» и «Венецианская маска», на страницах которых оживает история XVII–XVIII веков.

---

– Если бы ты знал, – начал Сакр-аль-Бар, – что значит для меня эта женщина…

– Не знаю и не желаю знать, – прервал его Асад. – Чем бы она ни была для тебя, все это ничто в сравнении с моей волей.

Вдруг он смирил свой гнев и положил руку на могучее плечо Сакр-аль-Бара:

– Послушай, сын мой, из любви к тебе я буду великодушен и забуду о твоем отказе.

– Будь великодушен, о господин мой, и забудь о своей просьбе.

– Ты по-прежнему отказываешь мне? – Смягчившийся было голос паши вновь звучал резко и грозно. – Как я извлек тебя из грязи, так одним словом могу вновь ввергнуть в нее. Как разбил цепи, которыми ты был прикован к веслу, так снова могу заковать тебя в них.

– Я знаю, что все в твоей власти, – согласился Сакр-аль-Бар. – Но если я не уступаю ту, что вдвойне принадлежит мне – по праву пленения и по праву покупки, – ты можешь судить, как вески на то причины. Будь же милостив, Асад…

– Неужели я должен забрать ее силой? – проревел паша.

Сакр-аль-Бар высоко поднял голову, его могучие мускулы напряглись.

– Пока я жив, тебе это не удастся, – ответил он.

– Неверный, мятежный пес! Ты смеешь противостоять мне… мне?!

– Молю тебя, будь милосерд и не вынуждай твоего слугу поступать недостойно.

Асад усмехнулся.

– Это твое последнее слово? – грозно спросил он.

– Во всем остальном я – твой верный раб, о Асад.

Какое-то время паша злобно глядел на корсара, затем не спеша направился к двери, как человек, принявший решение. На пороге он остановился.

– Жди! – грозно приказал он и вышел.

Сакр-аль-Бар долго смотрел ему вслед, потом пожал плечами и повернулся к Розамунде. В ее глазах было какое-то непонятное выражение, которое заставило его отвернуться. Если раньше раскаяние лишь мимолетно посещало его, то теперь оно захлестнуло все его существо. Ужас и отчаяние охватили Оливера от сознания непоправимости содеянного. Он обманулся в своих чувствах к Розамунде: он не только не ненавидел ее, но любил со всем пылом прежней страсти. Если бы он ненавидел ее, то от мысли, что она будет принадлежать Асаду, испытал бы злобную радость, а не эти адские муки.

Спокойный голос Розамунды прервал размышления Оливера:

– Почему вы отказали ему?

Оливер быстро обернулся.

– Вы все поняли? – спросил он.

– Я поняла достаточно. Лингва франка не очень отличается от французского, – ответила Розамунда и повторила свой вопрос: – Почему вы отказали ему?

– И вы еще спрашиваете?

– Вы правы, – с горечью проговорила она, – вряд ли это необходимо. И все же – неужели жажда мщения так велика, что вы готовы скорее пожертвовать собственной головой, чем уступить хоть на йоту?

Лицо корсара помрачнело.

– Конечно, – усмехнулся он, – как еще вы могли истолковать мой отказ!

– Вы ошибаетесь. Я спрашиваю именно потому, что сомневаюсь.

– Понимаете ли вы, что значит стать добычей Асада ад-Дина?

Розамунда пожала плечами и, не глядя на него, спокойно ответила:

– Неужели это страшнее, чем стать добычей Оливера-рейса, Сакр-аль-Бара, или как вас там еще называют!

– Если вы скажете, что вам все равно, то я больше не стану противиться паше, – холодно проговорил Оливер. – Можете отправляться к нему. Я отказал ему – что, возможно, и глупо – отнюдь не из желания отомстить вам. Просто сама эта мысль привела меня в ужас.

– В таком случае, подумав о себе, вы тоже должны прийти в ужас, – заметила Розамунда.

– Возможно, – едва слышно проговорил Оливер.

Розамунда вздрогнула и хотела что-то сказать, но он взволнованно продолжал:

– О боже! Чтобы я понял всю низость своего поступка, понадобилось вмешательство Асада! Мы преследуем разные цели. Я хотел наказать вас, а он… Боже мой…

Оливер застонал.

Розамунда медленно поднялась с дивана, но корсар был слишком взволнован и не заметил этого. Вдруг поглотивший его мрак осветил луч надежды: он вспомнил слова Фензиле о той преграде, которую Асад не осмелится преступить из благочестия.

– Есть один выход! – воскликнул Оливер. – Только изобретательность коварной сицилийки могла подсказать его! – Оливер было заколебался, но собрался с духом и коротко закончил: – Вы должны выйти за меня замуж.

Розамунда отшатнулась, как от удара. У нее возникло мгновенное подозрение, которое тут же превратилось в уверенность, что внезапное раскаяние Оливера – просто уловка.

– Замуж… за вас! – повторила она.

– Да, – подтвердил Оливер и принялся объяснять ей, что, только став его женой, она будет неприкосновенна для правоверных мусульман: из опасения нарушить закон пророка никто и пальцем не посмеет коснуться ее, и прежде всего – благочестивый паша. – Только так, – закончил он, – я смогу избавить вас от его преследований.

– Даже в моем ужасном положении этот выход слишком ужасен, – презрительно заявила она.

– А я говорю: вы должны, – настаивал он. – Иначе вас сегодня же доставят в гарем Асада, и не как жену, а как рабыню. Ради собственного блага вы должны верить мне, должны!

– Верить вам! – Розамунда язвительно рассмеялась. – Вам! Вероотступнику, нет, хуже, чем вероотступнику!

Оливер сдержался. Только соблюдая полное спокойствие, он мог надеяться убедить ее с помощью логических доводов.

– Вы слишком безжалостны, – с упреком сказал он. – Вы судите меня, забывая, что в моих страданиях есть и ваша вина. Ведь меня предали именно тот мужчина и та женщина, которых я любил больше всех на свете. Я утратил веру в людей и в Бога. Я стал мусульманином, отступником и корсаром лишь потому, что это был единственный способ избавиться от невыносимых мучений. – Он грустно посмотрел на Розамунду. – Неужели все это нисколько не извиняет меня в ваших глазах?

Слова Оливера не оставили Розамунду равнодушной. В ее ответе сквозила враждебность, но уже не было презрения. Его сменила печаль.

– Никакие лишения не могут оправдать вас в том, что вы опозорили честь дворянина и запятнали мужское достоинство, преследуя беззащитную женщину. Как бы то ни было, вы слишком низко пали, сэр, чтобы я сочла возможным доверять вам.

Оливер опустил голову. Он более чем заслужил это обвинение и чувствовал, что ему нечего возразить.

– Вы правы, – вздохнул он. – Но не ради меня я умоляю вас довериться мне, а ради вас самой.

Под влиянием внезапного порыва Оливер вытащил из ножен тяжелый кинжал и подал его Розамунде:

– Если вам необходимо доказательство моей искренности, возьмите мой кинжал, которым вы пытались лишить себя жизни. Как только вам покажется, что я изменил данному слову, воспользуйтесь им против меня или против себя.

Удивленно посмотрев на Оливера, Розамунда приняла от него кинжал.

– А вы не боитесь, – спросила она, – что я сейчас же воспользуюсь им и разом все покончу?

– О нет, я верю вам, – ответил он. – И вы можете отплатить мне тем же. Более того, я дал вам оружие на самый крайний случай. Если придется выбирать между смертью и Асадом, будет лучше, если вы предпочтете смерть. Но позвольте заметить, что, пока есть возможность жить, выбирать смерть было бы глупо.

– Возможность? – В голосе Розамунды послышалось презрение. – Возможность жить с вами?

– Нет, – твердо ответил Оливер. – Если вы доверитесь мне, то, клянусь, я постараюсь исправить причиненное мною зло. Слушайте. На рассвете мой галеас выходит в море. Я незаметно доставлю вас на борт и найду способ высадить в какой-нибудь христианской стране – Италии или Франции, – оттуда вы сможете вернуться домой.

– А тем временем, – напомнила Розамунда, – я стану вашей женой.

Оливер улыбнулся:

– Вы все еще боитесь западни. Христиан мусульманский брак ни к чему не обязывает. Я же не буду настаивать на своих правах. Наш брак – предлог, чтобы оградить вас от посягательств, пока вы находитесь здесь.

– Но как могу я положиться на ваше слово?

– Как? – Оливер растерялся. – У вас есть кинжал.

Розамунда задумчиво взглянула на сверкающий клинок.

– А наш брак? – спросила она. – Каким образом он свершится?

Оливер объяснил, что по мусульманскому закону надо в присутствии свидетелей объявить о браке кади[78] или тому, кто стоит выше его. Не успел он закончить, как внизу послышались голоса и замелькал свет факелов.

– Это Асад со своим отрядом! – воскликнул он срывающимся голосом. – Итак, вы согласны?

– А кади? – спросила Розамунда, из чего Оливер заключил, что она приняла его предложение.

– Я ведь говорил о кади или о том, кто выше его. Сам Асад будет нашим священником, а его стража – свидетелями.

– А если он откажется? Он обязательно откажется! – воскликнула Розамунда и в волнении сжала руки.

– Я и спрашивать его не стану. Поймаю врасплох.

– Но ведь… это разозлит его. Он непременно догадается, что его провели, и отомстит вам.

– Я уже думал об этом, но другого выхода нет. Если мы проиграем, то…

– У меня есть кинжал, – бесстрашно заявила Розамунда.