Рафаэль Сабатини - Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)

• Название: Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11544-6

«Морской Ястреб» – одно из лучших произведений английского писателя Рафаэля Сабатини, классика историко-приключенческой литературы. Это захватывающая история сэра Оливера, английского джентльмена, волею судьбы ставшего галерным рабом, а затем и грозным пиратом Сакр-аль-Баром, Морским Ястребом, человеком стальной воли, звериной хитрости и удивительного бесстрашия. Эти качества помогли ему остаться в живых на галерах, уцелеть при дворе алжирского паши и быть непобедимым в морских сражениях. И все же Сакр-аль-Бар оказывается на краю гибели, потому что не в силах справиться со своими чувствами – любовью, гневом и жаждой мщения… Приключения сэра Оливера тесно переплетаются с событиями сурового и героического XVI века, легендарной эпохи правления Елизаветы I.

В настоящем издании представлены также романы «Одураченный Фортуной» и «Венецианская маска», на страницах которых оживает история XVII–XVIII веков.

---

– Что я слышу, о господин мой? – воскликнула она, походя скорее на строптивую дочь Европы, нежели на покорную восточную невольницу. – Сакр-аль-Бар отправляется в поход против испанской золотой галеры?

Полулежа на диване, паша смерил ее ленивым взглядом.

– Ты знаешь кого-нибудь, кто более него преуспеет в таком деле? – спросил он.

– Я знаю того, о господин мой, кого долг обязывает предпочесть этому чужеземному проходимцу! Того, кто всецело предан тебе и заслуживает полного доверия. Того, кто не стремится удержать для себя часть добычи, захваченной во имя ислама.

– Ха! – произнес паша. – Неужели ты вечно будешь поминать ему невольников? Ну и кто же он, твой образец добродетели?

– Марзак, – злобно ответила Фензиле и указала на сына. – Или он так и будет попусту растрачивать юность в неге и лености? Еще вчера этот грубиян насмехался над тем, что у твоего сына нет ни одного шрама. Уж не в саду ли Касбы он их приобретет? Что суждено ему: довольствоваться царапинами от колючек ежевики или учиться искусству воина и предводителя сынов веры, чтобы ступить на путь, которым шел его отец?

– Ступит он на него или нет, – возразил Асад, – решит султан Стамбула, Врата Совершенства. Мы здесь не более чем его наместники.

– Но как султан утвердит Марзака твоим наследником, когда ты не преподал своему сыну науки правителя? Позор на твою голову, о отец Марзака, – ты не гордишься сыном, что подобает последнему правоверному!

– Да пошлет мне Аллах терпение! Разве я не сказал тебе, что Марзак еще слишком молод?

– В его возрасте ты уже бороздил моря под началом великого Окьяни!

– В его возрасте я по милости Аллаха был выше и сильнее твоего сына. Я слишком дорожу им, чтобы позволить ему выйти в море, прежде чем он достаточно окрепнет. Я не хочу потерять его.

– Посмотри на него, – настаивала Фензиле. – Он – мужчина, Асад, и сын, каким мог бы гордиться любой правоверный. Не самое ли для него время препоясаться саблей и ступить на корму одной из твоих галер?

– Она права, о отец мой! – взмолился Марзак.

– Что? – рявкнул старый мавр. – Уж не хочешь ли ты участвовать в схватке с «испанцем»? Что знаешь ты о морских сражениях?

– А что он может знать, когда родной отец не удосужился ничему научить его? – парировала Фензиле. – Уж не насмехаешься ли ты, о Асад, над изъянами, которые есть не что иное, как естественный плод твоих собственных упущений?

– Тебе не вывести меня из терпения, – проворчал Асад, явно теряя таковое. – Я задам тебе только один вопрос: как по-твоему, может ли Марзак принести победу исламу? Отвечай!

– И отвечу: нет, не может. А пора бы. Твой долг – отпустить его в это плавание, дабы он мог обучиться ремеслу, которое ждет его в будущем.

Асад на минуту задумался.

– Пусть будет по-твоему, – медленно проговорил он. – Ты отправишься с Сакр-аль-Баром, сын мой.

– С Сакр-аль-Баром? – в ужасе воскликнула Фензиле.

– Лучшего наставника для него я не мог бы найти.

– Твой сын отправится в плавание как чей-то слуга?

– Как ученик, – поправил Асад. – А как же иначе?

– Будь я мужчиной, о фонтан души моей, – проговорила Фензиле, – и имей я сына, никто, кроме меня, не был бы его наставником. Я бы вылепила из него свое второе «я». Таков, о возлюбленный господин мой, твой долг перед Марзаком. Не поручай его обучение постороннему, особенно тому, кому, несмотря на твою любовь к нему, я не могу доверять. Возглавь этот поход, а Марзак пусть будет твоим кайей.

Асад нахмурился.

– Я слишком стар, – возразил он. – Два года я не выходил в море. Как знать, возможно, я уже утратил искусство побеждать. Нет, нет. – Он покачал головой, и облачко грусти тронуло его суровое лицо. – Командир теперь Сакр-аль-Бар, и если Марзак пойдет в плавание, то только с ним.

– Господин мой… – начала было Фензиле, но тут же остановилась.

В комнату вошел невольник-нубиец и доложил паше, что Сакр-аль-Бар прибыл в крепость и ожидает приказаний своего господина во дворе. Асад сразу встал и, как ни пыталась Фензиле удержать его, нетерпеливо отмахнулся от нее и вышел.

Она смотрела ему вслед, и в ее прекрасных глазах закипали слезы гнева. Асад вышел на залитый солнцем двор, и в полутемной комнате воцарилась тишина, нарушаемая только отдаленными переливами серебристого смеха младших жен паши. Эти звуки раздражали и без того натянутые нервы старшей жены. Фензиле с проклятиями поднялась с дивана и хлопнула в ладоши. На ее зов явилась обнаженная по пояс негритянка с массивным золотым кольцом в ухе, гибкая и мускулистая, как борец.

– Вели им прекратить этот визг, – резко приказала Фензиле, – и скажи, что, если они еще раз потревожат меня, я велю их высечь.

Вскоре после ухода негритянки смех смолк: младшие жены с большей покорностью подчинялись распоряжениям Фензиле, нежели распоряжениям самого паши.

Немного успокоившись, она подвела сына к резной решетке, сквозь которую был виден весь двор. Стоя рядом с Сакр-аль-Баром, паша рассказывал ему о вести, привезенной мориском, и давал соответствующие указания.

– Как скоро сможешь ты выйти в море? – закончил он.

– Как только того потребует служба Аллаху и тебе, – не задумываясь, ответил Сакр-аль-Бар.

– Хорошо сказано, сын мой. – Асад, окончательно побежденный готовностью корсара, ласково положил руку на его плечо. – В таком случае отправляйся завтра на восходе солнца. Времени на сборы тебе вполне хватит.

– Тогда, с твоего позволения, я сейчас же пойду распорядиться, – заспешил Сакр-аль-Бар, хотя необходимость выйти в море именно сейчас несколько встревожила его.

– Какие галеры ты возьмешь?

– Против одной испанской? Мой галеас[71] прекрасно справится с ней. С одним судном мне будет легче укрыться в засаде, чем с целой флотилией.

– О, ты столь же мудр, сколь отважен, – одобрил Асад. – Да пошлет тебе Аллах удачу!

– Мне можно удалиться?

– Подожди немного. Дело касается моего сына Марзака. Он уже почти мужчина, и ему пора начать служить Аллаху и государству. Я хочу, чтобы ты взял его в плавание своим лейтенантом и так же наставлял его, как я когда-то наставлял тебя.

Сакр-аль-Бару желание паши доставило так же мало удовольствия, как и Марзаку. Зная, как ненавидит его сын Фензиле, он имел все основания опасаться осложнений, если план Асада осуществится.

– Как ты когда-то наставлял меня? – произнес он с притворной грустью. – Не отправиться ли тебе вместе с нами, о Асад? В исламском мире нет равного тебе. С какой радостью встал бы я вновь рядом с тобой на носу галеры, как в тот день, когда мы брали на абордаж «испанца».

Асад внимательно посмотрел на корсара.

– Ты тоже просишь меня выйти в море? – спросил он.

– А тебя уже просили об этом?

Природная проницательность не подвела Сакр-аль-Бара, и он сразу все понял.

– Кто бы то ни был, он поступил хорошо, но никто не мог бы желать этого более горячо, чем я. Ведь никто лучше меня не познал радость битвы с неверными под твоим предводительством и сладость победы, одержанной у тебя на глазах. Так отправляйся же, о господин мой, в славный поход и сам будь наставником своего сына – ведь это самая высокая честь, какой ты можешь его удостоить.

Прищурив орлиные глаза, Асад задумчиво поглаживал седую бороду.

– Клянусь Аллахом, ты искушаешь меня.

– Дозволь мне сделать большее.

– Нет, не надо! Я стар и слаб, кроме того – я нужен здесь. Не пристало старому льву охотиться за молодой газелью. Не растравляй мне душу. Солнце моих подвигов закатилось. Пускай мои питомцы, воины, которых я воспитал, несут по морям мое имя и славу истинной веры.

Взгляд паши затуманился. Он оперся о плечо Сакр-аль-Бара и вздохнул:

– Не скрою, твое предложение заманчиво. Но нет… Мое решение неизменно. Отправляйся без меня. Возьми с собой Марзака и привези его обратно целым и невредимым.

– Иначе я и сам не вернусь. Но я верю во Всеведущего.

На этом Сакр-аль-Бар удалился, постаравшись скрыть досаду, вызванную как самим плаванием, так и навязанной ему компанией. Он отправился в гавань и приказал Османи готовить к выходу в море большой галеас, доставить на борт пушки, триста рабов на весла и столько же вооруженных корсаров.

Асад вернулся в комнату, где оставил Фензиле и Марзака. Он пришел сказать, что уступает их желанию, что Марзак пойдет в плавание и таким образом будет иметь полную возможность показать, на что он способен.

Однако вместо прежнего нетерпения его встретил плохо скрытый гнев.

– О солнце, согревающее меня, – начала Фензиле.

Паша по долгому опыту знал, что чем ласковее ее слова, тем сильнее злость, которую они скрывают.

– Видно, мои советы значат для тебя не больше, чем шелест ветра, чем прах на твоих подошвах!

– И того меньше, – ответил Асад, забывая привычную снисходительность, поскольку слова Фензиле вывели его из себя.

– Значит, это правда! – почти закричала она.