Александр Беляков - В полет сквозь годы

• Название: В полет сквозь годы
• Автор: Александр Беляков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я подхожу к окну вагона. Иногда около дорожной насыпи вижу ремонтных рабочих в кепи и синих комбинезонах. Они меняют шпалы.

Скоро наступит ночь, я вызову проводника, и он соорудит из мягких кресел, между которыми сейчас стоит столик, широкую кровать. А пока можно продолжать работу.

Мне нужно отправить статьи в "Правду", "Известия", привести в порядок записи, сделанные во время полета.

Я раскладываю на столике бортовой и радиожурнал, карты, счетную линейку и начинаю заниматься подсчетами.

Валерий сидит с нашими спутниками в соседнем купе. Они играют в преферанс.

"Почему же получился излишний расход горючего?" - говорю я самому себе и начинаю по графику искать часовой расход.

Записываю: "Израсходовали 5600 килограммов за 63 часа 15 минут". Но шум в соседнем купе прерывает мои занятия.

К концу дня вижу из окна вагона унылые берега озера, покрытые белым налетом. Показалось, что это соль. И действительно, вскоре мы подъехали к железнодорожной станции города Большое Соленое Озеро.

Здесь, поблизости, на аэродроме в 1929 году садился самолет "Страна Советов". В те годы это был триумф советской авиации. Как же далеко вперед шагнула моя страна!

Самолет "Страна Советов" летел тогда через Сибирь и Тихий океан. Наш же АНТ-25 - через Северный полюс, и мы собирались идти на посадку в районе Сакраменто или Большого Соленого Озера, если западное побережье будет закрыто низкой облачностью.

Проехав озеро, поезд остановился в городе Огдэн - центре района, в котором живут ковбои.

Я слышал, что в Огдэне ковбои ежегодно устраивают пышные празднества, показывая борьбу и искусство верховой езды. Я рассказал об этом моим товарищам, и мы вышли из вагона на перрон, надеясь увидеть какого-нибудь ковбоя.

Нас встречал мэр города. К нашему удовольствию, он был одет в синий ковбойский костюм - короткую рубашку, отороченную кожей, и брюки с лампасами и бахромой.

- Не покажет ли он нам искусство ковбоев? - попросил Валерий спросить у мэра.

Но мэр города нас огорчил. Он оказался не настоящим ковбоем и чистосердечно в этом признался.

Мы вернулись в вагон. Поезд тронулся дальше. Я начал устраиваться на ночлег.

Постель помещалась у окна, вдоль стены, по движению поезда. Но уснуть на ней было трудно. На поворотах меня бросало то в одну, то в другую сторону. Поезд развил большую скорость. Я долго перекатывался на пружинной кровати, пока наконец не уснул тревожным сном. Утром разбудили друзья.

День 25 июня был похож на предыдущий. Зато вид местности совершенно изменился. В окнах мелькали фермерские участки, огороженные заборчиками, каменные и деревянные домики с мезонинами и служебными постройками. На каждом участке обычно возвышалась металлическая башенка с многолопастным ветряком. Кое-где на полях работали тракторы, чаще виднелись лошади. Мы ехали по стране мелких фермерских хозяйств. Я вспомнил 360 тысяч тракторов, работающих на полях Советского Союза, и чувство гордости за мою Родину охватило меня. Наш тракторный парк производит работу, гораздо большую, чем тракторы или комбайны в Соединенных Штатах, где любой из них неизменно упирается в границу принадлежащей соседу земли.

Кукурузные и пшеничные поля с редкими группами деревьев долго, почти весь день, тянулись по сторонам железнодорожного полотна. По широким асфальтовым дорогам параллельно рельсам мчались автомобили. Многие из них не отставали от поезда.

В полдень поезд прибыл в Чикаго. В этом городе мы могли пробыть не более шести часов - до отхода поезда, отправлявшегося в Вашингтон.

На вокзале в Чикаго нас встретила огромная толпа русских рабочих и работниц. Увидя нас, они запели "Интернационал". Сердце мое забилось частыми ударами. Кто-то одобрительно хлопал меня по плечу. К Чкалову и Байдукову тоже тянулись сотни рук. Вдруг из толпы вышла старушка, напомнившая мне мою мать. Она бросилась к нам и стала всех нас по очереди обнимать и целовать.

Что она переживала? Соскучилась ли по родному языку? Или тосковала по стране, которую давным-давно покинула?..

- Какие же они хорошие да молодые! - говорила она по-русски, всхлипывая и ковыляя за нами, пока мы пробирались по вокзальной площади к своим автомобилям.

В потоке машин мы помчались осматривать достопримечательности города. Иногда наши машины ныряли под эстакады - тогда к шуму улиц примешивался грохот поездов, проносившихся над головой.

Над серыми громадами небоскребов в безоблачном небе кружился самолет. На длинном выпущенном тросе он тянул за собой гигантскую рекламу.

Какой-то пешеход подошел к автомату, бросил в отверстие мелкую монету, и автомат выкинул завернутую в конфетную бумажку резиновую жвачку. Эта жвачка - весьма выгодный продукт потребления, дающий фабрикантам большие прибыли. Пешеход положил "конфетку" в рот и отправился дальше.

Мы прибавили шагу и продолжали идти по шумному стриту, заполненному пестрой толпой.

Из-за угла показалась реклама, рекомендующая освежающий напиток "кока-кола". Я опустил в первый попавшийся автомат пять центов и получил стакан "кока-колы". Сам напиток, говорят американцы, стоит одни цент, второй цент - нажива, три цента обходится реклама.

У нас уже пестрело в глазах от ярких реклам вина, виски, жвачки, отелей, мыла, фотоаппаратов, холодильников, меблированных комнат, пылесосов. Мы проголодались и направились в небольшой ресторанчик-кафетерий, где нам дали завтрак, состоящий из дыни, курицы и чан.

Георгий Филиппович от холодной воды отказался и приступил к дыне и курице. Мы с Валерием решили соблюсти американский обычай - сначала выпили холодную воду, закусили дыней, а потом разделались с курицей, запив ее стаканом горячего чая.

Сегодня мы были свободны от "дипломатической" работы и поэтому, позавтракав, поехали осмотреть Технический музей, где демонстрировался механизированный способ добычи каменного угля.

Лифт опустил нас на огромнейшую, как нам показалось, глубину, и мы очутились в шахте. Экскурсовод начал показывать механизированную погрузку и откатку угля. Потом он предложил нам сесть в вагонетку и объехать шахту.

Путешествие это показалось мне бесконечно длинным. Вагонетка то катилась в сторону, то под уклон, то сворачивала в сторону. Я спросил экскурсовода: "Когда же наконец будет остановка?" - и был крайне удивлен его ответом. Оказывается, вагонетка все время стояла на одном месте. Иллюзия же длительной поездки создавалась полная.

Лифт поднял нас из шахты, и я узнал вторую новость: мы опускались не на большую глубину, а всего лишь на десять метров.

- Поедемте, ребята, на Мичиган, - сказал "чиф-пайлот" Чкалов, выходя из музея. - Говорят, что это озеро напоминает море.

Действительно, мы увидели громадное водное пространство. По его волнующейся поверхности скользили парусные яхты и лодочки. На берегу гуляли отдыхающие. В парке, близ озера, играли в гольф и занимались другими видами спорта. Особенно мне запомнился стрелок, который из ружья разбивал дуплетом на лету глиняные тарелки.

Время наше было ограничено, и мы, посоветовавшись, решили посмотреть негритянские кварталы. В автомобиле я вспомнил о негре-боксере Джо Луисе. Он был раньше рабочим у Форда, увлекся боксом и стал знаменитым боксером. За несколько дней до нашего приезда в Чикаго Джо дрался с белым боксером за звание чемпиона мира и на восьмом раунде победил его. Негры в честь победителя устроили грандиозный праздник.

Завоевав звание чемпиона мира, Джо Луже сразу разбогател.

В Америке очень увлекаются боксом. Еще в Сан-Франциско, в те минуты, когда решалась судьба негра Джо, полпред подвел нас к радиоприемнику, и мы слушали рассказ диктора о борьбе. По его тону можно было заключить, что сам он весьма бурно переживает борьбу. В конце раунда он буквально кричал в микрофон:

- Джо Луис ударил противника по скуле! Противник получил страшный удар по челюсти! Джо Луис - чемпион мира!

Думая о Джо, я не заметил, как мы очутились в негритянских кварталах мире нищеты и бесправия. По обеим сторонам узеньких улочек, вымощенных булыжником, теснились низенькие дома. Оборванные ребятишки барахтались в канавах, в застоявшейся грязной воде. Капиталистическое общество Америки даже здесь, в цивилизованном центре, лишило людей черной расы элементарных человеческих и гражданских прав. Негры имеют право жить только в специально отведенных для них кварталах и домах. Да, да, черным в Америке запрещено жить в одном доме с белыми! В южных штатах, которые в прошлом были рабовладельческими, белый может ударить негра по лицу, и это остается безнаказанным. Белый вправе зацепить крылом своей машины негра, переходящего улицу, и это даже считается хорошим тоном!

Изумительная величайшая техника и величайшая несправедливость в распределении благ, которые техника дает человеку! Такова Америка!

С чувством негодования покидали мы негритянские кварталы. В сущности, можно было уже ехать на вокзал, но в запасе у нас еще было время, и мы решили посмотреть кино.