Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

• Название: У истоков Броукри (СИ)
• Автор: Эшли Дьюал
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Нижний и Верхний Эдем — стороны одного городка, разделенного гигантской стеной на два района: аристократия и пролетариат, считающие непозволительным общение друг с другом. Все меняется, едва судьба сталкивает двух абсолютно разных людей, нашедших друг в друге не только себя, но и спасение.

---

— О, хватит, — ворчу я, вскинув подбородок. Сама себя накручиваю. Наплевать, что у людей на уме. Не хочу зависть от чьего-либо мнения, мне и своего достаточно: странного, нестандартного и тоскующего по неприятностям.

Выхожу из комнаты одновременно с Мэлотом. Брат смотрит на меня и кривит губы.

— Осенняя депрессия? — спрашивает он, заперев дверь. — Ты опять закрылась в своей комнате. Не выходила целый день.

— Что-то вроде того, — я хмыкаю.

Мы идем по коридору. Мэлот как никогда уверен в том, что он умопомрачителен и неподражаем, а я просто наблюдаю за ним со стороны и молчу. Не думаю, что я научусь в коем-то веке получать удовольствие от жизни даже тогда, когда в ней нет удовольствия.

— И…, - он чешет подбородок, — и чем ты занималась?

Я удивленно вскидываю брови. Он интересуется моей жизнью?

— Да, так, читала.

— Книгу?

— Ну, да.

— Интересную?

— Ага. — Глупый разговор. Я судорожно пытаюсь придумать название книги, но так и мычу, туго соображая. Черт, мысли всегда ненужные лезут в голову, когда надо быстро и мгновенно сосредоточиться. — Она называется…, называется «Театр».

— «Театр»? Та самая, в которой молодой парень дурачит старую актриску?

Вновь растерянно хмурюсь. Может, дождь вместе с грязью унес и моего настоящего брата? А это его двойник. Оглядываю парня. Да, нет же. Все тот же Мэлот де Веро. Разве смогла бы я перепутать этот пронзительный взгляд, нос с горбинкой и веснушки? Волосы светлые и короткие, пухлые губы. Шрам над бровью.

— Да, — я дергаю уголками губ, — та самая. Ты читал?

— Давно. Не впечатлило.

Он отрезает это тихо, и я понимаю, что разговор закончен. Странно. Никогда у нас с ним не получалось разговаривать. А тут — даже будет что вспомнить. Я довольно хмыкаю, а затем неожиданно едва не врезают в отца.

Он возникает перед нами, будто скала, закрывающая лучи света. Высокий и покатый с орлиными глазами Эдвард де Веро глядит на нас с нескрываемым равнодушием, будто у него нет детей, а мы — случайные прохожие. Однако затем что-то меняется. Папа вздыхает и припускает плечи, смягчив серьезный взгляд. Только сейчас я улавливаю запах алкоголя и поджимаю губы. Жаль, что перемены в его поведении связаны с несколькими рюмками крепкого виски. Мэлот кивает:

— Привет, пап.

— Куда спешите?

— В университет. Не хотим опоздать.

— Верно. — Отец переводит на меня взгляд и внезапно делает то, что никогда прежде не делал; чего никогда себе не позволял. Он шагает вперед и заправляет локон моих волос мне за ухо. Я цепенею, застываю, превращаюсь в призрака, увидев нечто невозможное. Не знаю, как дышать. Просто пялюсь на папу, смирившись с тем, что я сошла с ума, и у меня начались тяжелейшие галлюцинации. — Ты похожа на маму, Адора.

Моя челюсть отвисает. Как бы мне хотелось не обратить внимания на его слова и не выглядеть глупой, сбитой с толку! Но ни черта не получается. Абсолютно пораженная я стою перед отцом и не знаю, что ответить.

— На днях у нас в доме пройдет встреча в рамках предвыборной кампании. Я думаю, вы должны на ней присутствовать. И еще кое-что, — отец переводит взгляд на Мэлота. Мне неизвестно, что его побуждает к таким словам, но, тем не менее, он говорит, — тебе следует больше времени уделять слухам. Узнай, что о тебе говорят, и прими меры. Ты мой сын, а не отрепье. Если понадобиться действовать — действуй. Лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что даже не попытался.

Мы оба не двигаемся. Я хватаю брата под локоть и сжимаю его изо всех сил, чтобы у него не возникло чувства, будто он наедине с приближающимся айсбергом. Папа уходит, а я не дышу. Мэлот застывает. Хмурит брови, смотрит вниз, вверх, на меня, а потом резко выдергивает руку и шагает вперед так быстро, что я за ним не успеваю.

— Подожди, — прошу я, но брат не останавливается. Я передергиваю плечами и слежу за тем, как парень исчезает за поворотом. Почему отец не дает Мэлоту покоя? Что ему от него нужно? Я слышала, иногда люди испытывают тех, в кого больше всего верят. Но это жестоко: ломать специально, чтобы никто больше не смог сломить.

Я прихожу в университет с опозданием. Коридоры пустые. В воздухе витает тишина и опасное молчание, которое обычно предшествует чему-то плохому.

В аудиторию прихожу последней. Учитель не смотрит на меня. Смотрят остальные. Как по команде, десятки глаз припечатывают меня к полу, и я сглатываю, внешне выглядя так, будто мне абсолютно наплевать на осудительные взгляды, тогда как внутри во мне то и дело горит странный стыд, словно я совершила нечто такое, что не прощают. Глупо же я себя сейчас чувствую. Мне ведь понятно, что все мои решения были приняты осознанно и обдуманно. Я не рубила сгоряча, не забывала об осторожности. Однако внутри пляшет от безысходности и неприязни глупый страх, будто еще чуть-чуть, и я оступлюсь; будто бы я нахожусь на краю пропасти, и взгляды студентов подталкивают меня к обрыву.

Рушь Дамекес, сидящая на первой парте, наклоняется вперед, когда я прохожу мимо. В ее небесно-голубых глазах проскальзывает тень раздражения, но она ловко его скрывает за вполне фальшивой улыбкой. Она шепчет:

— Осторожно. Другие могут заметить.

— Что заметить? — не понимаю, притормозив у ее парты. В кабинете становится тихо, и, кажется, даже преподаватель замолк, чтобы услышать ответ Дамекес.

— Твой запах.

— Запах?

— Запах шлюхи. — Девушка откидывается на сидении, а аудитория взрывается гулом. Становится так шумно, что грохот пробирается даже сквозь мою кожу, и я слышу, как по столу стучит учитель, как смеются на задних рядах знакомые мне парни, и ощущаю, как в груди вспыхивает злость. — И перед сколькими парнями ты раздвинула ноги, наследница?

Я стискиваю зубы и едва сдерживаюсь от того, чтобы не накинуться на Дамекес. Так и гляжу на девушку, испепеляя ее взглядом. Процеживаю:

— Прости, твой рекорд мне не удалось побить.

Неожиданно Рушь резко подрывается на ноги. Одновременно с ней подпрыгивает и учитель, но на него никто не обращает внимания. Мы едва не сталкиваемся, и я вижу, как в глазах девушки проносятся яркие вспышки. Она рычит мне прямо в лицо:

— Думаешь, что нужна ему? Думаешь, все серьезно? Поиметь тебя — великая награда, подогнуть под себя дочку самого де Веро. Кто бы подумал, что Ривера способен на такое.

Меня будто ударяют по лицу. Растерянная я внезапно становлюсь на себя абсолютно не похожей, и вместо испуга, вместо злости, я вдруг улыбаюсь, приблизившись к девушке вплотную; так, что мое дыхание, наверняка, обжигает ее пылающие щеки.

— Спроси, где он был прошлой ночью. — Я закрываю глаза. — Великая награда, Рушь, и он насладился ею сполна. Поверь мне.

Слышу, как Дамекес тяжело выдыхает. Отодвигаюсь, смотрю ей в глаза, а она вдруг размахивается и налетает на меня, будто бы на единственный источник света в кромешной темноте. Кто-то вскрикивает, хватает Рушь за талию и оттаскивает в сторону. Лишь потом понимаю, что это ее брат — Марко. Однако девушка успевает задеть меня, как и я успеваю пихнуть ее в грудь, зарычав во все горло.

— Какого черта! — кричу я. — Ты сумасшедшая.

Рушь рвется вперед, но Марко прижимает ее к себе, поправляет ее черные волосы и шепчет что-то. Однако его взгляд направлен на меня, и потому по моей спине проносится с сотню мурашек. Я взвинчено передергиваю плечами. Руки звенят, дрожат от боли. Хочу ринуться на девушку. Но еще больше хочу убраться отсюда как можно дальше.

— Сейчас же прекратите! — Наставляет преподаватель. Он оказывается рядом со мной и недовольно сводит брови: они у него торчат в стороны, как у ленивого кота. — Сейчас же выйдите, мисс де Веро.

— Что? Но я не…

— В классе было спокойно, пока вы не пришли.

Я растерянно округляю глаза. И это оправдание? Выгонять за то, что я дала сдачи? И он действительно думает, что это правильно? Я собираюсь сказать что-то еще, но затем…, затем я вдруг выдыхаю. Мои плечи опускаются, слова застревают где-то в горле. Учитель глядит на меня, возможно, ждет, что я начну извиняться или сломаюсь, но я не произношу ни слова. Пожимаю плечами и выхожу из кабинета, провождаемая десятком любопытных взглядов. В груди колет, взвывает обида, но я не слушаю этот вой и просто плетусь вдоль коридора, прикрыв от усталости глаза. Надеюсь, Рушь ответит за то, что сделала. Никогда еще я не ощущала себя такой униженной, и она тому виной.

Бросаю сумку на подоконник и облокачиваюсь спиной о стену. Идти мне некуда, да и бессмысленно. Побег — не выход. Чтобы дать отпор, нужно терпеть, пусть это совсем не просто. Сейчас не выстою — буду вечным изгоем, предателем. Чего хотела, то и получила. Я ведь говорила Лиз, что мне наплевать на мнение окружающих меня людей…, что ж, вот и шанс доказать это. Лиз…

Я достаю телефон из кармана и пишу подруге сообщение. Надеюсь, мы встретимся в столовой, иначе я начну сетовать на жизнь уборщице, а мне почему-то кажется, что она не интересуется моими проблемами. Усмехаюсь, закрываю ладонями лицо и выдыхаю в них громко-громко, будто бы хочу зарычать, но слишком приличная, чтобы давать волю этим животным эмоциям. Ох, как же хочется подраться! Смеюсь еще громче, прекрасная зная, что скорее стану балериной, чем кого-то ударю. Хотя, если вспомнить, я оттолкнула Рушь на приличное от себя расстояние, даже не успев понять, что именно сделала. Возможно, в каждом из нас живет тот самый псих, готовый выйти наружу. Мой спал слишком долго, и пора уже дать ему свободу.