Мишель Жуве - Похититель снов

• Название: Похититель снов
• Автор: Мишель Жуве
• Издательство: Время
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9691-0337-5

Профессор Мишель Жуве — автор и герой романа «Похититель снов» — нейрофизиолог и невролог, один из трех «отцов-основателей» современной сомнологии (науки о сне), член Национальной Академии наук Франции, лауреат многих научных премий. «Я хотел рассказать о том, как можно было бы (или нельзя) изменить личность человека, воздействуя с помощью препаратов на определенные механизмы сновидений», — говорит автор. За интригующим сюжетом, порой драматическим, порой комическим, скрываются глубокие размышления автора о судьбах Европы, о роли науки, его тревога за будущее человечества… Увлекательное чтение и для специалистов, и для широкого круга читателей, не чуждых современной науки.

---

Утро прошло, и приближение экскурсии на Эвганейские холмы вызывало нарастающее оживление отдыхающих и персонала. За завтраком метрдотель украдкой разъяснил мне, что было принято решение подготовить столы в соответствии с национальностью участников. Каждая группа должна была быть собрана у стола со своим государственным флажком. К сожалению, я оказался единственным французом, и было сочтено неприличным оставлять меня за обеденным столиком в одиночестве. Тогда решили украсить каждый стол букетиком из флажков всех стран, чьи граждане здесь присутствуют.

К трем часам дня большинство отдыхающих дисциплинированно расселись в два автобуса «мерседес». До последнего момента я надеялся, что Людвиг Манн поедет с нами.

— Однако вы сильно изменились за прошедший год, друг мой, — воскликнул он, когда мы повстречались. — То у вас галлюцинация в виде целого клона юных дев нордической внешности в Венеции, а теперь вами, похоже, овладел стадный инстинкт любопытства! Неужели вы надеетесь понять и оценить Эвганейские холмы, проскочив их на автобусе в компании всех этих курортников? Нужно перемещаться по ним медленно, пешком или на велосипеде, наслаждаясь закатом солнца и слушая колокольные звоны церквей, доносящиеся из долин. Я уже давно не участвую в увеселительных поездках моих коллег и бывших вояк… Счастливого пути, однако! Завтра вы мне расскажете о своих приключениях с этой прелестной блондинкой, чешкой или русской… какая разница. Auf Wiedersehen!

Наташа (я не буду больше называть ее «Марлен») заняла мне место рядом с собой. К счастью, несмотря на бесчисленные повороты дороги, неприятное ощущение «качки на твердой земле», предшествующее приступам дежа вю, не возвращалось. Первые два часа поездки шум мотора заглушал разговоры. Программа предусматривала привал возле небольшой траттории на вершине холма. Нам предложили asti spumante и местное шардонне к сосиске с перцем и прошутто. Эффект алкоголя ощущался потом в автобусе в виде чрезмерно громкого смеха и шуточек. Чтобы еще больше согреть атмосферу, водитель поставил кассету с популярной австрийской музыкой: «Am Bierfest», «Tiroler Jodelmarsch» и т. п. Кое-кто из сопровождавшего нас персонала гостиницы подпевал. Один из австрийцев смог извлечь тирольские звуки йодль из своей глотки, и тем заслужил аплодисменты соседей. День клонился к вечеру, пора было спускаться с холмов по более узкой западной дороге. Следующая остановка позволила насладиться красным заходящим солнцем над районом Виченце. Наконец мы прибыли в ресторан для большой трапезы. Большинство столиков было уже сервировано. Их украшали букетики из австрийских, немецких, швейцарских, бельгийских, итальянских и французских флажков. Странно, что Наташа не обратила никакого внимания на отсутствие чешского или русского флажка! В большом камине потрескивали горящие поленья, так как в это время года на холмах было уже довольно холодно.

Вино лилось рекой — мы запивали antipasti[72] в ожидании знаменитой porchetta — молочного поросенка, зажаренного целиком на вертеле, местного блюда провинции Умбрия. Разговоры за столиками становились всё громче и громче, но когда внесли двух зажаренных поросят, на мгновение воцарилась мертвая тишина. Затем засверкали вспышки фотокамер, раздался восторженный свист, аплодисменты, здравицы в честь шеф-повара и его помощников.

Внезапно из громкоговорителей раздался «Марш Радецкого». Все участники пиршества, за исключением Наташи и меня, вторили ритму, хлопая в ладоши. Мой сосед, австриец в тирольской куртке, увешанной разными значками, сделал мне знак присоединиться.

Почему бы и нет! Я безо всякого стеснения принял участие, сопроводив завершение марша легким прихлопыванием в ладоши. Одна Наташа оставалась неподвижной. Затем я поднялся, чтобы подышать свежим ночным воздухом на веранде ресторана. Проходя через кухню, я обратил внимание на старика, нарезавшего на большой тарелке тонкие ломтики колбасы. Он спросил меня:

— È tedesco?

— No, io sono francese[73].

Он рассмеялся.

— Что вы тут делаете со всеми этими австрийцами и немцами? Надеюсь, вы не хлопали под «Марш Радецкого»? Вы знаете, кто был Радецкий?

— Австрийский генерал, насколько я помню.

— Фельдмаршал. Сначала он сражался против Наполеона. Под Ваграмом или Лейпцигом, точно не помню. Но в 1849 году он завоевал Венецию. Он стал губернатором Венеции и расстрелял много итальянских патриотов. Эти проклятые Tedeschi и Austriaci должны быть скромнее, нечего тут торжествовать! Это все равно как если бы английские туристы во Франции взяли, да заиграли марш Веллингтона, если бы такой существовал.

— К счастью, у англичан не было такого гениального музыканта, как Штраус, — ответил я.

Старик на минутку задумался.

— Знаете, ведь история Австро-Венгерской империи и Венеции только-только закончилась. В 1917 году после ипритовой атаки австрийцы стояли всего в пятнадцати километрах от Венеции. Если хотите увидеть шрамы от этой войны, то поднимитесь на гору Граппа. Нужно успеть до восхода солнца. Вы поймете, о чем я говорю, когда побываете на вершине. — Он сплюнул. — Пусть играют что хотят, только не «Марш Радецкого»! Сходите, поднимитесь на гору Граппа ранним утром! — продолжил он. — Нужно добраться до вершины к шести утра. Завтра будет хорошая погода. И северный ветер. Это не так трудно, нужно лишь выехать из Монтегротто в четыре утра. Ночь, машин мало…

— Вы воевали? — спросила меня Наташа, когда я вернулся на место.

— Да, служил в альпийской дивизии и в Эльзасе.

— Ваш сосед слева — тоже, — сказала она.

Это был тот самый тиролец, который пригласил меня похлопать в такт «Марша Радецкого». Он также хорошо говорил по-английски.

— You, alpine troops in 1944, where? — обратился он ко мне.

— In the Queyras, around Saint-Veran. It was a damned cold winter.

— Were you an officer?

— Of course not. I was too young. Just a corporal, and you?

— Feldwebel. In the same area. Only ski patrols. Yes, it was very, very cold winter. The French troops had not a very good equipment in the beginning[74].

«Mein Gott, — подумал я. — Температура опускалась порой до минус сорока. Мы открывали бутылки с вином — пилой или топором. Сколько ног было отморожено, пока мы не получили нормального обмундирования! Вначале у нас не было даже белого камуфляжа! Четверо моих товарищей были убиты в засаде, и их нашли совсем одеревеневшими. Кто это сделал? Не этот ли проклятый тиролец?»

— Prosit, — произнес он, протягивая бокал.

— Ваше здоровье, — откликнулся я, добавив про себя: и да здравствует Европа.

Наташа чувствовала себя немного не в своей тарелке, так как фельдфебель обращался к ней на немецком, который она недостаточно хорошо понимала.

— Наташа, — сказал я, — вы мне говорили, что еще не бывали в местах к северу от Венеции. Хотите завтра совершить восхождение на Граппу? Я встретил на кухне одного старого итальянца, который мне посоветовал идти утром, как можно раньше. Мы можем отправиться из отеля в четыре утра. Я отменю мой сеанс фанго в три ночи и массаж в девять утра.

— А как туда добраться? — спросила она.

— На вашей машине. Вы поведете ночью час-другой, так как в темноте я плохо вижу. А на обратной дороге, если хотите, я могу сесть за руль.

Наташа не ответила. Она оставалась задумчивой и казалась чем-то раздосадованной.

— Ну, не знаю, буду ли я завтра свободна…

Потом отошла в сторонку, чтобы поговорить по мобильному телефону, и вернулась с улыбкой на лице.

— Я согласна, но нужно, чтобы вы немедленно прекратили пить. И вы, и я, — добавила она. — Мне нужно вернуться в гостиницу к часу дня.

Ужин продолжался. Теперь принесли десерт с избытком крема. Я воспользовался случаем и пропустил несколько бокалов шардонне. Наташа пожала плечами.

— После такого количества вина вы вовсе не уснете!

— Мы вернемся в отель лишь к полуночи. А вставать нам нужно уже в полчетвертого. Спать-то особенно некогда…

На обратном пути в автобусе царила полная тишина — все спали.

— Эти чертовы австрияки не должны были играть «Марш Радецкого», — сказал я Наташе. — Вы знаете, что Радецкий был губернатором Венеции в 1850 году?

— Нет. Я это, должно быть, проходила, но позабыла. А вы бывали в оккупированной Австрии в конце войны?

— Да, был в Вене. Я не стал этого говорить тирольцу.

— А вы говорили об этом с профессором Манном? Чем он занимается в Вене? Он очень интересный человек.

— Нет. Мы с ним никогда не говорим о войне. Зачем бередить старые раны? Профессор Манн блестящий геронтолог.

— У вас остались хорошие впечатления о Вене?

— Не особенно. Это было сразу после заключения перемирия. Жители Вены умирали от голода. Многие женщины подверглись насилию со стороны русских… то есть советских солдат. То были совсем иные времена. Люди много пили. Я ходил в нижних чинах, будучи курсантом сержантской школы альпийской пехоты. На восемь дней меня прикомандировали к главному штабу маршала Конева, по взаимному обмену с советскими войсками. Тогда еще не было «железного занавеса».