Мишель Жуве - Похититель снов

• Название: Похититель снов
• Автор: Мишель Жуве
• Издательство: Время
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9691-0337-5

Профессор Мишель Жуве — автор и герой романа «Похититель снов» — нейрофизиолог и невролог, один из трех «отцов-основателей» современной сомнологии (науки о сне), член Национальной Академии наук Франции, лауреат многих научных премий. «Я хотел рассказать о том, как можно было бы (или нельзя) изменить личность человека, воздействуя с помощью препаратов на определенные механизмы сновидений», — говорит автор. За интригующим сюжетом, порой драматическим, порой комическим, скрываются глубокие размышления автора о судьбах Европы, о роли науки, его тревога за будущее человечества… Увлекательное чтение и для специалистов, и для широкого круга читателей, не чуждых современной науки.

---

— А что вы сейчас делаете в Турине? Я не успел спросить вас об этом на Капри, — поинтересовался я.

Бьянка надула губки и стала объяснять мне ситуацию: вернувшись из Лиона, она вынуждена была забросить микропсихоанализ, так как почти все ее время было теперь занято анализом данных, мною предоставленных, который она не успела завершить в Лионе. И она устроилась на полставки в лабораторию сна.

— А теперь, после вашего утреннего доклада, я буду пытаться записывать душу, — сказала она мне, грустно улыбаясь.

Я почувствовал себя виноватым. Ведь это я увлек ее «объективным» изучением сна.

— Знаете, Бьянка, после приезда в Монтегротто я изменился. То есть за последние три-четыре дня. Может, это действие фанго, но я чувствую себя гораздо лучше. У меня такое чувство, что я наконец нашел истину.

Я украдкой заплатил по счету, который был явно завышен. Мотоскафо скользил к вокзалу Санта-Лючия по каналу цвета инкрустированной перламутром слоновой кости. Бьянка до среды уезжала в Рим. Значит, у нас будет возможность еще раз увидеться. У меня был номер ее мобильного телефона (который я вначале принял за номер Муранеллы).

— Бьянка, — обратился я к ней, прощаясь, — я сохраню самые ужасные воспоминания о нынешнем утре, но самые чудесные — о нынешнем вечере. Арриведерчи.

Я не решился поцеловать ее на прощание. Но мне показалось, что в глазах у нее стояли слезы.

Глава 7. Консультации в Падуе Суббота, 11 сентября 1999 года

Девять часов: никаких фанги по субботам и воскресеньям. Так что к двум часам ночи мне удалось дочитать «Желтого пса» Сименона. Настроение улучшилось, дурные мысли о конгрессе в Венеции рассеялись. Противно было вспоминать эти торжествующие улыбки и сочувственные взгляды, которыми провожали меня вчера психологи римской школы, включая самого президента, примерявшего шляпу психоаналитика… У меня также оставалось ощущение, что Бьянку я предал. Ведь это я заставил ее забросить микропсихоанализ ради того, чтобы в Турине погрузиться в нейробиологические исследования сна. А ведь она нуждалась в моей поддержке, недаром же вчера вечером в ресторане «Киприани» настойчиво намекала на то, что все время сталкивалась и продолжает сталкиваться с одними и теми же трудностями. На нее нападают с двух сторон: микропсихоаналитики смотрят на нее как на ренегатку, а неврологи считают, что она как микропсихоаналитик вторглась на чужую территорию. Полиграфические регистрации сна пока оставались заповедной зоной для неврологов. Однако уже через несколько месяцев после описываемых событий к ним присоединятся пульмонологи, специалисты по легочным заболеваниям, в связи с проблемой апноэ во сне…

Мой сон в последнее время стал слишком тревожным. Но в эту ночь я спал без снов, за исключением одного очень короткого сновидения, в котором мне привиделась «Марлен» в пижаме, выходящая из моей комнаты через окно!

Может, подобные микросновидения предвещают какую-то опасность? Пожалуй, пришла пора поближе познакомиться с этой «Марлен»!

Но что на самом деле было важным в это утро, так это то, что мое ощущение «морской болезни на суше» вернулось, предшествуя состоянию дежа вю. Придется мне все же ехать в Падую к доктору Перуккио, консультанту отеля, поскольку уж у него-то огромный опыт касательно всех побочных последствий применения грязевых ванн.

Вернувшись в номер после легкого завтрака, я решил вначале разобраться со своей статьей. Я задерживаю ее редактирование или я ее совсем снимаю? Если я ее всего лишь задерживаю, то рано или поздно мне придется написать, что я отрицаю все то, что говорил до сих пор. В этой статье я должен буду оправдывать веру в существование вещих снов, отвергать гипотезу об изоморфизме — соответствии между электрической активностью мозга и состояниями сознания. Наконец, я должен буду прийти к идее, что, кроме мозга и сознания, должна быть еще и душа. Такая гипотеза порадовала бы дух одного знаменитого нейрофизиолога, которого я хорошо знал на протяжении доброй дюжины лет, сэра Джона Эклса.

Перечитывая резюме, написанное во вторник, всего четыре дня назад, я подумал о том, что мне придется полностью изъять три последних главы и, главное, гипотезу генетического программирования во время парадоксального сна. Я должен остаться на уровне феноменологии. Только описание. Никакого обсуждения, никаких механизмов, поскольку нет изоморфизма — взаимно однозначного соответствия между электрической активностью мозга и состояниями сознания, и, соответственно, никаких «почему»! Hypothesis non jingo[65]. Как Ньютон!

Я, однако, предвижу реакцию редакторов журнала «Philosophical Transactions». Одни будут в восторге, зато другие завалят меня критическими письмами, тонко намекая на то, что такого они от меня никак не ожидали. И это будет длиться бесконечно. Кроме того, исчезновение Муранеллы отбило у меня всякую охоту вновь погрузиться в мой манускрипт. Отложим-ка лучше все это до греческих календ… Я понимаю, что нельзя просто так отказаться от такой высокой чести — написать статью в «Philosophical Transactions». Так что чем короче, тем лучше.

Дорогая мисс…

С тех пор, как я нахожусь здесь, мое здоровье значительно ухудшилось. Мне придется лечь в неврологическую клинику, быть может, даже оперироваться. Поэтому я не смогу написать обзор для «Philosophical Transactions» до конца ноября. Как только я смогу приступить к работе, я отправлю вам факс. Приношу свои глубочайшие извинения.

Искренне Ваш

Итак, жребий брошен. Мой английский просто ужасен! Секретарша решит, что я окончательно спятил в этом Монтегротто и меня кладут в психиатрическую лечебницу. Однако как только я отдал этот факс на отправку, сразу ощутил огромное облегчение. Нет больше домашнего задания! Вечером это нужно обмыть! Покидая гостиничный холл, я бросил взгляд на сегодняшний гороскоп.

«Скорпион. Личная жизнь: противоречивость вашего поведения стала очевидной для вашего партнера. (Это про кого — Бьянку? Разумеется, она считает меня крайне непоследовательным.) Работа: вы начинаете воспринимать свою работу под новым углом зрения. Вот что преподносит вам Юпитер в Тельце. (Вот уж поистине невероятное предсказание! Надо бы мне принести жертву Юпитеру.) Настроение: немедленно расслабьтесь, иначе ваши психические переживания неизбежно отразятся в соматических нарушениях — кожных повреждениях, желудочных болях. Все средства хороши для снятия возбуждения».

Боже ж ты мой, эта астрология предсказала даже красную шишку у меня над ухом! Я погрузился в размышления о проницательности моего гороскопа. Вот уже в третий раз он в точности предсказывает все мои проблемы — и психические, и соматические. Совершенно невозможно объяснить это простым совпадением. Почему я так долго игнорировал астрологию? И столько лет потратил на дурацкие регистрации электрической активности мозга у крыс и мышей!

Я позвонил доктору Перуккио в Падую. Да, он у себя. Нет, я ему не помешал. Да, он сможет меня принять в половине третьего. Arrivederci. Grazie. У меня есть три часа, чтобы поплавать в бассейне. Туман еще не рассеялся. Солнце уже посылало свои лучи в Венецию, но с Венецией покончено!

Доктор Перуккио обитал в Падуе в старом обветшалом доме на Римской улице, недалеко от Дворца Бо, где находится университет.

— Ну что, дорогой коллега? — спросил он меня, когда я явился. — Что у вас там за неприятности с этим лечением? У вас тошнота, одышка, боли в области сердца, чувство тревоги во время фанги или отек лодыжки? Насколько я помню, давление у вас нормальное.

— 130 на 90, — ответил я.

Я быстренько объяснил суть проблемы: ощущение дежа вю, периодически возникающее чувство какой-то приятной рассеянности, и, наконец, стыдно сказать, «шишечки» на виске и затылке. Я не вижу другой причины, кроме фанго, для объяснения этих курьезных симптомов.

— Дорогой коллега, эти ванны — фанги — могут быть причиной лишь того, что происходит во время процедуры, ну, может, еще часок-другой спустя, — ответил он мне уверенным тоном. — Иногда они могут вызывать сосудистые нарушения, инфаркты, инсульты. Это бывает очень редко. Примерно раз в двадцать лет. Во время приема ванн часто возникает чувство тревоги, и еще чаще — отек лодыжки. Но ваши симптомы, которые появляются только к вечеру, не имеют никакой связи с грязевыми ваннами. Ваши проблемы связаны, скорее, с вашим нынешним одиночеством, бездельем, скукой. Беда в вас, а не в фанго. Я могу лишь порекомендовать вам в дальнейшем ограничить время грязевой процедуры десятью минутами.

Разумеется, он был прав, но для меня оставалось необъяснимым, как такое типично «невротическое» расстройство могло быть спровоцировано грязевой ванной.

— Чтобы вас успокоить, я еще раз измерю ваше давление. Опять 130 на 90. С вами все в порядке, — сказал он, похлопав меня по спине. — Покажите-ка мне ваши шишечки. Нет, это не то. Они находятся там, куда лечебная грязь не попадает. Смажьте их йодом. Что касается всего остального, то примите вечером какое-нибудь успокоительное. Лучшее из них — это алкоголь, только немного. У вас не было никакого приключения в Венеции? Вы ведь уже немолоды…