Сергей Шведов - Белые волки Перуна

• Название: Белые волки Перуна
• Автор: Сергей Шведов
• Издательство: Крылов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0283-1

Дружина Белых Волков помогла князю Владимиру захватить Полоцк, а потом и Киев. Но мало взять власть, надо ее еще и удержать. Нет мира между родами и племенами славянскими. Каждое племя силится отстоять свою правду, каждый род кланяется своим идолам. Волхвы считают, что только бог Перун, напитавшийся жертвенной кровью, способен удержать людей в страхе и повиновении. Ладомир, порубежный воевода, усомнился в правоте волхвов, чьей волею он однажды стал мечником бога Перуна — Белым Волком — и оказался в море страстей и кровавых усобиц, захлестнувших Русь...

---

Шум на пристани поднялся, как только стемнело. Потом зашумели с восточной стороны, и, судя по замелькавшим на стенах факелам, переполох в городе поднялся изрядный.

Ладомир с Войнегом первыми ступили в воду. В руках мечи и крюки на длинных верёвках. Колонтари толкали перед собой на деревянных чурках, иначе через широкий и глубокий ров не переправиться.

Водное препятствие преодолели в десять взмахов и с трудом угнездились на небольшой полоске земли между стеной и рвом. Отсюда и метнули крюки в навершье. Ладомиров крюк в дерево вошел не звякнув. Прежде чем повиснуть на верёвке, Ладомир оглянулся: Сновид, Твердислав и Мечислав вошли в воду, толкая перед собой небольшой плот с доспехами и оружием. Через мгновение Ладомир был уже наверху, едва не столкнувшись при этом нос к носу с растерявшимся от такого соседства ятвягом. Повиснув на одной руке, Ладомир перехватил другой зажатый в зубах нож и метнул его в горло своему нерасторопному противнику. Ятвяг кулем полетел с приступки, довольно громко при этом ударившись о землю. Кто-то окликнул мёртвого ятвяга, но отозвался на этот зов Войнег ударом тяжёлого меча по забелевшему в темноте лицу.

К Ладомиру уже бежали двое с факелами в руках, видимо ещё не до конца осознавшие, что на стене чужаки, а потому и смерть принявшие с удивлением, не взмахнув руками в свою защиту. Оглянувшись, Ладомир увидел Твердислава, уверенно уже вставшего на приступку по эту сторону тына. Сновид и Бречислав рубились слева с опомнившимися ятвягами, а Войнег прыгнул вниз, где кучковались для стрельбы ятвяжские лучники.

Ладомир пронзительно засвистел, призывая своих замешкавшихся мечников. Но в этом уже не было необходимости: Твердислав прихватил веревкой конец длинной лестницы, и по ней уже лезли в город расторопные плешане. Ладомир сбросил с приступки ещё одного ятвяга и прыгнул вниз на подмогу разгулявшемуся Войнегу.

Как и предполагал удачливый воевода, ятвягов у южной стены было немного, не больше полусотни, а дельных, одетых в бронь, не больше десятка, потому и рассеяли их без большого труда.

- К воротам, - крикнул Ладомир, размахивая тёмным от крови мечом.

В чужом городе, да ещё в ночную пору, заблудиться немудрено, но выручил шум слева и мелькание факелов. Прорвались прямо через площадь, сметая жидкие ятвяжские заслоны, которые от растерянности стойкости не проявили - многие сразу бросали мечи на землю при появлении грозных пришельцев.

Две сторожевые башенки взяли без труда, подняв на мечи и побросав вниз десятка три их защитников, а потом и ворота распахнули боярину Вельямиду. Ятвяги попытались было дать отпор, собравшись в кучу на одной из улочек города вокруг рослого человека в нурманской броне, но набежавший Войнег снёс тому удальцу голову, а остальное довершили Ладомировы и Вельямидовы мечники. У восточной стены ещё дрались, но, завидев подступающих с тыла чужаков, ятвяги побросали оружие, впустив в город густо полезших в напуск Хабаровых мечников.

- Не дайте огню полыхнуть, - крикнул Ладомир своим. - Всё добро здесь теперь наше.

Местами ещё дрались, а побросавших оружие ятвягов сгоняли к Торговой площади и запирали в амбарах. По ночному времени разбираться с ними было недосуг. Людей у Ладомира было не слишком много, а город велик, и в темноте можно без труда затеряться в узких переулках, получив из-за угла удар мечом по голове. Поэтому и собрал воевода всех своих мечников на Торговой площади и прилегающих улицах до наступления рассвета.

Здесь же у костра расположились бояре и Белые Волки для совета, донельзя довольные успешным завершением дела. На первый взгляд потери оказались небольшими - семь убитых и десять серьёзно раненых, а мелкие царапины никто не считал.

- С этих по три гривны серебром - мало будет, - мстительно прошипел Хабар, сплёвывая кровь из разбитой губы. - Выгрести всё подчистую.

- Всё не вывезем, - засмеялся Войнег. - На двух-то ладьях.

- У пристани ещё три большие ладьи стоят, купеческие видимо, - сказал Вельямид. - Ну, и малых лодчонок полным полно. Всё или не всё, но вывезем.

- Коней бы прихватить, - вздохнул Сновид. - В Плеши коней совсем мало.

- Берегом коней не перегнать - места тут непроходимые, - покачал головой Хабар. - А в ладьях они займут много места.

- Коней сплавим водой, - твёрдо сказал Ладомир. – Если за один раз не вывезем, вернёмся ещё раз. Этот город теперь под рукой Великого князя киевского, а значит, мы здесь хозяева.

По утру к Ладомиру привели ятвяжского князя со старшиною. Принял их воевода здесь же у костра, присев на вынесенную из сосёднего дома лавку. Боярин Вельямид расположился ошую от воеводы Ладомира, боярин Хабар - одесную. И не то чтобы ноги Ладомира не держали, а просто не след воеводе киевского князя стоять перед ятвяжской старшиной. Не вчера заведено, что нет равенства между победителями и побеждёнными.

- Зачем ворота передо мной закрыл, князь, - построжал лицом Ладомир. - Добром бы сговорились без большого ущерба. Великий князь Киевский звал тебя под свою руку, а ты решил отмахнуться мечом. За это мы с тебя взыщем во славу Перуна и на пользу Владимира.

Снёс голову ятвяжскому князьку Нечай лихим ударом. Как столбом стоял ятвяг, так столбом и рухнул.

- От всех семей местной старшины - по сыну, в залог князю, а также всё золото, серебро, всех холопей, и парней и девок, в рабство, сколько сможем взять. И с сего дня подати будете платить только в казну киевскую. Так-то вот.

Три груженые ладьи уже ушли в Плешь, а две ещё грузились под завязку. Ладомир не вмешивался в унылый торг с местной старшиной, знал, что Хабар с Вельямидом не упустят своего и сдерут с ятвягов три шкуры. Ведун Гул в священной роще ятвяжских богов водрузил идола Перуна и подножье его окропил жертвенной кровью. Ладомиру это не очень понравилось, и без того ятвяжской крови было много пролито на улицах города, так неужели мало Ударяющему, чтобы утолить жажду?

По обычаю тела воинов, павших в бою, предали огню, а пепел раскидали по Двине. Тризну справили ятвяжским мёдом, который был, по мнению Хабара, хуже новгородского. Но об этом всяк по своему вправе судить, а только, как сказал Вельямидов мечник Нечай, ятвяжские меды тем сладки, что в бою взяты, а за это павшим особая слава. Да примут их с почётом в стране Вырай, где меды на столах ещё слаще новгородских.

Глава 4 Киевский торг

После удачного похода на ятвягов никто уже не оспаривал власть воеводы в Плеши, а потому Ладомир с лёгким сердцем принял предложение Хабара - проведать в стольном граде Киеве князя Владимира, самолично вручив ему полагающуюся долю с похода.

Плешанская пристань с трудом вмещала пригнанные с ятвяжских земель ладьи, в которых переправляли сюда захваченную добычу. Ладомир вывез водою пятьдесят коней и очень гордился этим обстоятельством, поскольку теперь, в случае нужды, мог посадить в сёдла до сотни мечников. В землях полоцких не было боярина, способного собрать под своей рукой столь многочисленную дружину. Бронь тоже теперь была у всех его мечников. А одну из трёх взятых у ятвягов ладей, самую быстроходную, он приспособил для своей дружины.

Плешь он оставил на боярина Изяслава, подкрепив его Войнегом и Ратибором, Сновидом и Твердиславом, а Пересвета и Бречислава взял с собой. Три десятка мечников Ладомировой дружины сели на вёсла. Шли неходко. Захваченная добыча, которую везли для продажи на торгах полоцком и киевском, оттягивала руки.

Пересвет, разжившийся на весле мозолями, тихонько поругивался. Хабар посмеивался, подсчитывая барыши. По его прикидкам выходило, что большой кус выпадет от продажи полона, что парней, что девок, на которых в боярских усадьбах всегда большой спрос. Ладомир вывел с ятвяжских земель более восьмидесяти человек. Тридцать оставил в Плеши, разослав по дальним усадьбам. Хабар этим решением был недоволен, но воевода стоял на своём - дружина возросла, одного сена на зиму потребуется в два раза сверх прежнего. С чёрных плешанских родов не много разживёшься, и даже не потому, что они бедны, а просто не привыкли делиться с боярами. Пораскинув умом, Хабар пришёл к выводу, что Ладомир, пожалуй, прав. Не стоит чрезмерно давить на плешан. Плешь - это не Новгород, где, впрочем, тоже случаются нестроения, когда бояре слишком уж усердствуют себе на пользу.

А земли полоцкие, надо признать, будут пожирнее новгородских, и жито здесь лучше родится. Да и Двина река бойкая, не хуже Волхова. А если по этой Двине рука князя Владимира дотянется до самого моря, то и торговля вспенится в этих местах, как вода перед ходкой ладьей. И уж новгородцы тогда здесь своего не упустят, а боярин Хабар тем более. Давно уже Новгород косо смотрит на земли ятвяжские, приморские, ливонские - то там отщипнёт, то тут ухватит, а всё же приходится признавать, что жир в тех местах пока что наживают другие. Не может быть, чтобы у Владимира глаза не разгорелись на столь сладкий и доступный кусок. Уж если простой порубежный воевода без труда взял два города, то почему бы Великому князю Киевскому не взять все северные земли до моря под свою руку. Для того и уговорил Хабар Ладомира сходить в Киев, чтобы у тамошней старшины зависть разыгралась, а Владимир уязвлён был чужим воинским успехом. Отец Владимира, князь Святослав, всё время норовил вывернуть к югу, к землям болгарским да печенежским, и как бы нового князя туда же не понесло по охоте киевских бояр. Слов нет, и в этом была бы польза для Новгорода, но разумные люди берут сначала тот кусок, что к руке ближе, а уж потом тянутся через весь стол.