Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

• Название: Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Параллель, Пересвет, Фрегат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86097—064—1

Без издательской аннотации.

СОДЕРЖАНИЕ:

Восставшие миры (пер. с англ. С. Борисова)

Зима мира (пер. с англ. А. Молокина и Л. Терехиной)

Сломанный меч (пер. с англ. Н. Гузнинова)

---

— Для меня все это что-то вроде дома, — сказала она своим спутникам. — Я стала уже забывать, до чего увлекательно было работать на Дидоне, и как я любила эту работу.

«В тебе настоящий талант к любви», — подумал Фландри. Эта мысль сделала бы его предприимчивее в отношении любой другой девушки; но эта вызывала в нем небывалую робость.

Поднявшись на гряду, они увидели дальний склон. Он опускался, потом снова поднимался, образуя природное укрытие. Искусственные каналы, отходящие от реки, должны были препятствовать наводнению. В отдалении возносился к облакам утес. Оттуда доносилось ворчание водопада. Катрин указала туда рукой.

— Они называют этот район Громовым Камнем, — сказала она. — Названия мест у них гораздо точнее, чем имена единств.

Участок состоял из бревенчатых зданий с торфяными крышами и примитивного загона. Двор был крытым — для защиты от частых и сильных дождей. Большинство сооружений было сараями или яслями. Их занимал молодняк всех трех видов вкупе с четырьмя взрослыми каждого вида. Взрослые образовывали пары в различных комбинациях. Третьим в каждую из них становился подросток. Оставшийся незанятым молодняк расхаживал вокруг, дремал или ел. Маленькие ногасы питались молоком — из взрослых две особи женского пола были кормящими.

— Что это, школа? — спросил Фландри.

— Можно сказать и так, — ответила Катрин. — Первоначальные стадии обучения и развития. Они слишком важные, мы не должны их прерывать. Впрочем, этим частичным единствам все равно. По мере того, как дети растут, среди них появляются более юные партнеры. Но в конце концов они займут в уже установившихся единствах места умерших особей.

— Ого! «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Похоже, дидониане разрешили эту проблему.

— И некоторым образом одержали победу над смертью. Потому что поколение за поколением личности как бы вливаются друг в друга, не теряя ранее приобретенного. Преемственность… Теперь тебе понятно, почему мы так интересуемся ими?

— Конечно. Я не обладаю темпераментом настоящего ученого, но вы заставили меня пожалеть об этом.

Она внимательно изучала его.

— Знаешь, Доминик, а ты на свой лад больше философ, чем большинство из тех, кого я знала.

«У меня прекрасная команда», — подумал он. — «Мои люди достойны и хорошего отношения, и хорошего командира, но бывают моменты, когда я с радостью оказался бы за десять парсеков от их больших ушей».

Двери и окна дома были открыты, и внутри было светлее и прохладнее, чем можно было ожидать. Пол был глиняный, и по нему были рассыпаны свежие прутья. Крышу поддерживали столбы и балки, украшенные фантастической резьбой. Стены были завешаны шкурами, примитивно выделанными коврами, инструментами, оружием и предметами, которые, как догадалась Катрин, были священными реликвиями. Вдоль них располагались стойла для ногасов, насесты для крилло, скамьи для рукасов. Выше были укреплены факелы, их зажигали с наступлением темноты. В очаге пылал огонь; кожаные колпаки, натянутые на деревянный каркас, помогали вытягивать дым в вентиляционные отверстия. Младенцы все трех пород, слишком маленькие для обучения, ковыляли повсюду, как ручные животные, каковыми, собственно, и были. Старые или больные особи, которые не могли работать, спокойно ждали в центре дома. Он представлял собой огромную комнату. Уединение было явно неведомо дидонианам. Но сколько же их понятий навсегда останутся за пределами человеческой психики?

Фландри указал на шкуру.

— Если они травоядны — я имею в виду тех крупных ребят — то для чего же они охотятся?

— Из-за тех продуктов, которые дают животные, — ответила Катрин. — Кожа, кости, жир, сухожилия… Ш-ш-ш!

Процессия приблизилась к насесту, на котором сидел старый крилло. Хромой, с покалеченным крылом, он все же напоминал Фландри орла. Каждый ногас наклонял перед ним свой рог. Летающее существо, что составляло Открывателя Пещер, поднялось вверх и опустилось на свой насест. Ногас протянул свои щупальца. Старик совершил соединение. Его глаза обратились в сторону людей и засияли ярким светом.

— Много Мыслей, — прошептала Катрин. — Их мудрейший. Хишу понадобится несколько минут на то, чтобы воспринять сообщение этого существа.

— Принадлежат ли партнеры этой птицы всем выдающимся членам группы?

— Ш-ш-ш, не так громко. Я не знаю местных обычаев, но здесь, кажется, Много Мыслей пользуется особым уважением… Ты имеешь в виду, что особи с лучшей генетической наследственностью должны входить в состав лучших единств, не так ли? Насколько я понимаю, Открыватель Пещер — исследователь и путешественник. Этот хиш первым встретился с людьми, разыскав ксенологический лагерь, находящийся в двухстах километрах отсюда. Много Мыслей получает смелость и силу от тех же ногаса и рукаса, но путешествия этого хиша совершаются мысленно… Ага, кажется, хиш уже готов. Мне придется повторить все, что я уже говорила — полученная ранее информация ушла вместе с первым крилло.

Разговор затянулся до ночи. Факелы были зажжены, огонь в очаге пылал, в каменных горшках готовилась еда. Ногасы, хотя и могли питаться сырыми овощами, предпочитали более густую и вкусную еду, когда могли ее получить. Из леса вернулись другие дидониане. Они освещали себе путь фосфоресцирующими губками. Каждый нес корзину со съедобными кореньями. Без сомнения эти охотники и фуражиры отсутствовали несколько дней. Дом наполнился гудением, пением, кашляющими звуками. Фландри и его спутникам стоило немалых трудов оградить раненых от назойливого любопытства хозяев так, чтобы не обидеть их при этом.

Наконец Катрин, сделав последний жест, выражающий почтение, так хорошо, как только смогла, подошла к своим спутникам. В отблесках красноватого света ее глаза и локоны ярко сверкали.

— Мне нелегко было его убедить, — возбужденно проговорила она, — но все же удалось. У нас будет эскорт — очень небольшой, но все же эскорт — проводники и носильщики. Думаю, часа через сорок четыре мы сможем двинуться в путь… к дому!

— К вашему дому, — проворчал один из людей.

— Попридержите язык! — велел ему Фландри.

10

Давным-давно неподалеку от Беты Круцис прошла планета-бродяга. Блуждающие миры не являются чем-то необычным, но встреча одного из них со звездой — явление очень редкое даже для необъятной вселенной. Повращавшись некоторое время вокруг Беты Круцис, планета ушла на гиперболическую орбиту. Мир, размером приблизительно с Землю, был окружен оболочкой из горячих газов и паров. Потом, по мере отдачи внутреннего жара, атмосфера охладилась. Огромное голубое солнце вновь растопило океан, и вскипятило воздух, вернув его в газообразное состояние. На несколько лет на планете воцарилась ужасающая жара.

Межзвездный холод неизбежно должен был вновь овладеть планетой, так что случившееся не оставило бы на ней никаких следов. Но по воле случая инцидент этот совпал с давними отчаянными временами Политехнической Лиги, и кое-кто увидел в беглянке несметное сокровище. Доведенный до высшей ступени развития изотопный синтез, что так необходим пожирающим звезды цивилизациям, был самым слабым звеном промышленности. В качестве охлаждающей среды нужны были целые моря и океаны, в качестве свалки для радиоактивных отбросов — континенты. Каждый из известных безжизненных миров был или слишком холодным или слишком жарким, или же обладал еще каким-нибудь недостатком. И вот появился Сатан, теплый до той идеальной температуры, которую могла бы поддерживать жара ядерного производства. Едва ослабли штормы и землетрясения, как на планету хлынули предприниматели. Периоды беспорядков, частного владения, государственного владения, скачки потребления энергии и пропускная способность космопортов — все это оказывало на Сатан такое же влияние, как и на любую другую планету. На некоторое время планета была забыта. Но на ней, собственно, никто по-настоящему и не жил. Ни одно живой существо не могло вынести отравленного воздуха и радиоактивной почвы, если только речь не шла о коротком пребывании на планете при самой мощной защите. Роботы, компьютеры и различные приборы — вот кто были ее настоящими жителями. Они продолжали работу, пока цивилизация дробилась на части, боролась и каким-то образом восстанавливалась. Когда имперская аристократия послала, наконец, на планету самоуправляемый фрахтер, тот принял на борт полный груз.

Защита Сатана стала главной причиной колонизации сектора Альфа Круцис и назначения туда сильного гарнизона.

Диск ее темным сердцем повис среди звезд на видеоэкране командной рубки Хьюга Мак-Кормака. Изображение планеты казалось несколько размытым из-за окружавшей ее дрожащей газовой оболочки, сквозь которую неясно виднелись светлые облака и океаны и темные континенты. Зрелище было скорбным, особенно если наблюдатель вызывал в воображении поверхность планеты — обглоданные, как кости, горы, долины в глубоких трещинах, голые каменные равнины, холодные застывшие моря — и все это погружено во тьму, прорезаемую лишь светом случайного прожектора или дьявольским голубым бликом флюоресценции, объято тишиной, нарушаемой лишь умирающим вздохом ветра или плеском навсегда стерилизованных вод, не посещаемо никем, кроме бездушных, безразличных роботов и машин.