Дэвид Геммел - Тёмный Принц

• Название: Тёмный Принц
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Героическая фантастика

Перевод второго тома дилогии Македонский Лев о жизни легендарного стратега-воителя.

---

Хирон молчал, пока Аттал сооружал костер у дальней стены, а Парменион вышел в ночь, дабы убедиться, что отсвет пламени не будет виден снаружи пещеры. Завернувшись в Парменионов плащ, Александр мирно уснул у огня, и Спартанец молча сел у входа в пещеру, глядя на звезды.

— Строишь план дальнейших действий? — спросил Аттал, подойдя к нему и садясь спиной к стене.

— Нет, молодость вспоминал.

— Сдается, ты растратил ее впустую.

— Так и есть, — вздохнув, ответил Парменион. Ночь была безоблачной, луна светила ясно, омывая деревья серебристым светом. Барсук выступил из темноты, и снова юркнул в подлесок.

— Говорят, в Спарте ты был чемпионом, — произнес Аттал. — Что же ты ушел оттуда, учитывая все твои регалии?

Парменион покачал головой. — Откуда взялись все эти истории? Чемпион? Да я был презираемый полукровка, помесь, меня высмеивали и избивали. Всё, что я взял с собой из Спарты — это синяки и ненависть, которая была направлена на весь окружающий мир и поедала самое себя. Ты когда-нибудь был влюблен, Аттал?

— Нет, — признался македонянин, внезапно смутившись.

— А я был… однажды. И ради этой любви я преступил закон. Переспал с незамужней девушкой из знатной семьи. Из-за этого ее убили, а я зарезал одного хорошего человека. Больше того, я подвел к падению свой родной город, а вместе с тем принес смерть своему единственному другу. Его звали Гермий, и он погиб при Левктрах, сражаясь подле своего обожаемого Царя.

— Все люди умирают, — тихо произнес Аттал. — Но ты меня удивил, Спартанец. Я-то думал, что ты холодный расчетливый военачальник, воитель, который не знал поражений. Думал, что твоя жизнь была легкой — благообразной, что ли.

Парменион усмехнулся. — Часто чужая жизнь нам такой и кажется. Вот в Фивах жил один богатый купец. Люди могли ему завидовать, проклинать его удачу, возжелать золотые кольца, которые он носил, и большой дом, который он построил на холме, выше провонявших нечистотами городских улиц. Но они не знали, что раньше он был рабом и работал на Фракийских копях; что он вкалывал там десять лет, прежде чем получить свободу, а потом работал как проклятый еще пять лет, чтобы сколотить приличную сумму монет, которую он вложил в рисковое предприятие, принесшее ему богатство. Так что не завидуй мне, Аттал.

— Я не говорил, что завидую, — сказал мечник. И вдруг осклабился. — Хотя, пожалуй, что так оно и есть. Ты никогда не нравился мне, Парменион, но я тебя уважаю. Однако довольно комплиментов. Как мы собираемся добраться до Спарты?

Парменион встал, разминая спину. — Пойдем на запад, перейдем Пиндские горы, потом спустимся к побережью, придерживаясь возвышенностей и лесов.

— Ты говоришь о многонедельном переходе. Не хочу показаться пораженчески настроенным говнюком, но не думаешь ли ты, что отряд с тремя монстрами и двадцатью кентаврами сможет пройти вдоль всей Греции — пусть даже такой Греции, как эта, — незаметно?

— Кентавры здесь не чужие, — сказал Парменион, — но мы будем идти в основном по ночам, когда они в облике людей. Что же до Бронта и его братьев, тут я с тобой согласен. Но они обладают недюжинной силой и будут полезны, если в дороге возникнут препятствия.

— И ты ожидаешь препятствий, несомненно?

— Да. Перед нами задача, непосильная разуму. Филиппос прибегнул к чародейству, чтобы разыскать Александра в другом мире, а значит сумеет выследить его и в этом. Куда бы мы не пошли — как бы хорошо мы не прятались — враги всегда будут рядом.

— Слетаются на мальчишку, как мухи на коровью лепешку? — спросил Аттал.

— Отвратительное сравнение, но близкое к правде, — согласился Спартанец. — Однако жрица утверждает, что сумеет защитить нас на какое-то время.

— Так значит твой план — какой он есть — зиждется на переходе малого отряда чудищ-полулюдей через охваченную войной страну туда, где нас могут — или не могут — принять, с надеждой на то, что у Аристотеля хватит сил отыскать нас и вернуть домой?

— Совершенно верно. У тебя есть другой план?

— Должен признать, что ничего светлого в голову не приходит, — ответил Аттал, — но есть кое-что, что меня беспокоит. Касаемо Александра. Он и есть тот Искандер, которого эти… создания… ждали?

— Нет.

— Так что же случится, когда чудища поймут это? Они, пожалуй, немного разозлятся.

— Возможно, — сказал Парменион. — Но об этом подумаем после.

— Еще одна проблема, которую откладываем на потом, — буркнул Аттал. — Вот что я скажу, Спартанец, — с тобой не соскучишься.

***

На рассвете, когда он сидел задумавшись, Парменион увидел монструозную фигуру Бронта, выходящего из деревьев у подножия гор. Существо вышло вперед, потом вдруг упало на колени. Свет, бледный и прозрачный, засиял вокруг него, и Парменион смотрел, пораженный, как бычья голова исчезает, оставляя на своем месте лицо молодого человека, белокожего, с волосами цвета отполированной бронзы.

Подняв взор, юноша увидел Пармениона и замер, не двигаясь несколько мгновений, затем сел на траву и отвернулся от взгляда Спартанца.

Парменион вышел в лунный свет, спустился по холму и сел рядом с бывшим минотавром.

— Считается, что негоже смотреть за Превращением, — сказал Бронт. — Но ты не из нашего мира и, вестимо, не понимаешь наших обычаев.

— Для чего вам нужно принимать другую форму?

— А для чего вам, Людям, надо питаться или дышать? Я не знаю ответа. Знаю только, что это есть, и что оно необходимо. Без Превращения я умру. И, поскольку Заклятие тает день ото дня, Превращение становится всё труднее, всё больнее. Но Искандер исправит это; он возродит Заклятие.

— Только если Филиппос не поймает его, — вставил Парменион.

— Именно. Как ты задумал обойти его?

— Пойдем через Лес Горгона.

— Тогда мы все мертвецы.

— Теперь твоя очередь довериться мне, Бронт. Я не понимаю твоих страданий, или силу Заклятия, но хорошо знаю науку войны и природу вражды.

— Горгон тебя убьет, Парменион. Он ненавидит Людей еще больше, чем я.

— Я это учел, — ответил стратег. — У нас есть поговорка, Бронт: Враг моего врага — это мой друг.

— У Горгона нет друзей. Больше нет… никогда не было.

— Ты его знаешь? — спросил Парменион тихо.

— Не хочу говорить об этом.

***

Дерая лежала без сна, ее дух витал в ночном небе в поисках признаков скрытых наблюдателей. Но их не было, и это ее беспокоило. Означало ли это, что они устрашились ее сил, или нашли способ нейтрализовать их и даже теперь незримо следят за пещерами? Эти мысли не давали покоя.

Ты должна поспать, сказала она себе, улеглась на лежак и накрылась плащом ржавого цвета, который дал ей Аристотель. Он был из плотной шерсти, давал тепло по ночам и прохладу в дневную жару, и она устроилась под ним. Но сон так и не шел.

Она знала, чего можно ждать от этого нового мира, и была готова к сюрпризам. Но Хирон ее удивил. Он был почти близнецом Аристотеля. Дерая тихонько подлетела, коснувшись воспоминаний этого человека, и в тот же самый момент он ее обнаружил. Он не закрыл свои мысли, а встретил ее с мысленной улыбкой.

Это был не Аристотель, ибо у него не было воспоминаний о Маедонии или знакомой ей Греции. Но залы его памяти были просторны и полны исчезнувших народов, меняющихся миров… Он ходил по дорогам Аккадии и Атлантиды, в разных обликах — как воитель и мистик, полубог и демон, ставший бессмертным от магии таких же золотых камней, которыми обладал Аристотель.

— Довольна ли ты? — спросил он, вернув ее к настоящему.

— Да, — ответила она. Это произошло раньше, в день когда Бронт и его невероятные братья встретились с кентаврами и продумывали маневр, который спас двух македонян. Бронт пошел на разведку впереди и заметил погоню, довольно точно угадав, где она кончится. Но даже тогда всё решали секунды, и это заставило Дераю понервничать.

— Откуда ты, моя дорогая? — спросил Хирон, когда они шли от места боя к пещерам.

— Я - жрица, Целительница, — ответила она. — Один друг попросил меня прийти сюда и помочь Пармениону.

— Этот друг… он похож на меня?

— Да, похож.

— Любопытно. Хотелось бы знать, насколько совпадает история наших миров? Я желаю встретиться с ним. Он последует за тобою сюда?

— Не думаю. Что-то в этом мире сильно его тревожит.

Хирон усмехнулся. — Здесь есть вещи, которые весьма тревожат и меня самого. А давно ли ты знаешь Пармениона?

— Мы уже встречались — но мельком, — ответила она с искренностью в голосе.

— А вот это сюрприз. Я чувствую, что твой взгляд всё время где-то недалеко от него. Может, это потому, что он привлекательный воин?

— Лучше нам не касаться некоторых тем, господин, — резко сказала она.

— Как пожелаешь. — Он оставил ее и ушел в голову отряда, присоединяясь к Бронту.

Когда опустилась ночь, Дерая спокойно поспала и проснулась с рассветом. Маленький Александр стоял на пороге пещеры и улыбнулся, увидев ее. — Добрый день, — сказал он, вошел в пещеру и присел рядом с ней.