Руслан Шабельник - Песнь шаира или хроники Ахдада

• Название: Песнь шаира или хроники Ахдада
• Автор: Руслан Шабельник
• Жанр: Фэнтези

В романе имеют место джинны и древние клады, волшебные превращения и человеческое вероломство, один заколдованный юноша и один расколдованным принц. Упоминается Сулейман сын Дауда (мир с ними обоими), гуль-людоед и злая колдунья. Но ни слова нет о летающем ковре, великих воителях прошлого и волшебной лампе. В первой части повествуется о Шамс ад-Дине Мухаммаде - султане города Ахдада и о визире его Абу-ль-Хасане. О новой наложнице султана, о пропаже его сына, о змее, что выползает каждую ночь из дворца, и о том, что из всего этого вышло. Во второй части семеро узников, в числе которых и наш султан, рассказывают семь историй. Истории приключились с ними и не с ними в разное время, истории странным образом переплетаются, дополняют друг друга и проливают немного света на то, что произошло в первой части. В третьей и последней части, как и положено, - развязка.

---

Сосед между тем отвечал:

- Сегодня станут хоронить мою жену, и меня похоронят вместе с ней в могиле. В нашей стране есть такой обычай: если умирает женщина, её мужа хоронят с ней заживо, а если умирает мужчина, с ним хоронят заживо его жену, дабы ни один из них не наслаждался жизнью после своего супруга.

- Клянусь Аллахом, - воскликнул я, - это очень скверный обычай, и никто не может его вынести!

- Так есть. Не далее, как прошлой весной, со смертью мужа, подобным образом ушла от нас наша дочь - прекрасная Зарима. Кто теперь любуется прекрасным станом нашей дочери, подобным букве алиф, кто теперь любуется прекрасными глазами нашей Заримы, подобным глазам серны, кто теперь любуется родинкой, подобной кружку амбры над верхней губой!

Мы еще вели этот разговор, как вдруг пришло большое количество жителей города, и они стали утешать моего друга в потере жены и его собственной жизни, после чего принялись обряжать мёртвую, следуя своему обычаю.

С собой они принесли ящик и, положив в нее женщину, понесли ее, (а её муж был с ними).

Процессия покинула город, и пришла в некую местность возле горы, у моря. За городом мы подошли к одному месту и подняли большой камень. Под камнем обнаружилась каменная крышка, вроде закраины колодца. Затем присутствующие бросили женщину в отверстие, оказавшиеся ни чем иным, как большим колодцем под горой. Затем присутствующие подвели её мужа, и, привязав несчастному под грудь верёвку из пальмового лыка, спустили его в этот колодец. Затем туда же были спущены объемный кувшин с пресной водой и семь хлебных лепёшек.

Когда все свершилось, мой сосед отвязал от себя верёвку, которую не замедлили вытащить. Затем отверстие было закрыто тем же большим камнем, как прежде. И все ушли своей дорогой, оставив моего друга подле его жены в колодце.

35.

Продолжение рассказа шестого узника, которое странным образом переплетается с окончанием рассказа второго узника

- Не подскажите ли, любезные, где живет Халифа-рыбак?

- Рыбак? Не знаю я никакого рыбака!

- Рыбак? Здесь, насколько я знаю, живет Джудар-рыбак, а Халифа...

- Нет, во имя Аллаха, ты не прав! Джудар-рыбак живет на восточной улице, а эта - западная и здесь живет Халифа!

- Ты знаешь Халифу-рыбака?

- Конечно! И это так же верно, как то, что все в этом мире свершается по велению и милостью Аллаха. Мне ли не знать Халифу-рыбака! Вот слушай, что расскажу. Вижу я - ты человек нездешний, войдем же в тень и согнем колени, ибо история эта не коротка, но - клянусь Аллахом - достойна она быть написана на лучшем пергаменте золотыми чернилами. Так вот - отцы наши - мой и Халифы были дружны. А дружны они были, как река и рыба, птица и воздух, верблюд и колючка, то есть, жить не могли друг без друга...

- Что ты рассказываешь. Твой отец дружил с отцом Джудара-рыбака! И историей своей ты всех уже замучил!

- Джудар, Халифа, какая разница! Не перебивай! Видишь - человеку интересно!

- Я это... вспомнил... у меня дела. Идти надо... бежать. Мир с вами, добрые люди.

- И с тобой мир, незнакомец.

- Так вот, я и говорю - это был Халифа.

- Нет Джудар!

- Халифа!

- Джудар!

Тени, тени еще не появились вновь, слепой Манаф еще не прокричал призыв к фаджру - предрассветной молитве, а Абд-ас-Самад, которого внимательные слушатели помнят, как магрибинца, уже был на ногах и искал дом Халифы.

Два раза его обругали, один раз - отнеслись с подозрением, только что - едва спасся из словоохотливых объятий городского сплетника.

Халифа-рыбак, Халифа-мудрый имел дом в конце прохода мастеровых.

И вот он заперся у себя в доме, зажег лампу и принялся рассматривать перстень. Сделан тот был из желтого металла, и Халифа решил, что это - золото. И была сверху на нем печать, а на печати - письмена. Хоть Халифа и не очень понимал, но вещь казалась дорогой

Подумав, Халифа-мудрый сказал сам себе: "О, Халифа, все люди знают, что ты - бедный человек, рыбак, а теперь у тебя завелся золотой перстень. Когда-нибудь ты не сдержишься и расскажешь о нем. И историю эту непременно услышит султан Шамс ад-Дин Мухаммад. И он придет к тебе и скажет: "Покажи мне перстень!"

А ты скажешь ему:

"О, повелитель, я человек бедный, и кто тебе сказал, что у меня есть перстень, который стоит две тысячи динаров и на котором имеется печать с письменами - налгал на меня. Ни со мной, ни у меня ничего такого нет".

А султан не поверит, передаст тебя вали и скажет ему:

"Обнажи его от одежды и мучай побоями, и заставь его сознаться".

При последних словах, Халифе стало так страшно, что он забился в самый дальний угол дома и накрылся одеялом.

И здесь Халифе-мудрому пришло в голову спасительное решение.

"Вот то, что освободит меня из ловушки: я сейчас встану и буду пытать себя бичом, чтобы закалиться против побоев".

Позади. Позади остался крик Манафа и полуденная молитва зухр, в которой Абд-ас-Самад проделал положенное число ракаатов фард и еще некоторое количество сверх положенного.

Старик в пыльной чалме сказал, что знает дом Халифы и сейчас подробнейшим образом описывал путь к нему.

- Пройдешь по этой улице до конца и выйдешь на площадь, с нее будет несколько выходов, так ты выбери тот, где угол мокрый. Пес Муслима по нескольку раз в день метит его, выделяя этот угол, среди прочих. Хозяева дома уже и ругались с хозяином пса, и даже водили его к кади.

- Муслима?

- Нет - собаку. И кади присудил тому не мочиться на чужое имущество, но пес - создание Аллаха - остался глух к словам судьи. Так вот, по этой улице дойдешь до переулка, где живет старая Фатима. Ты без труда узнаешь его, ибо с фаджра до иша Фатима ругается с соседями, и крик ее с легкостью перекрывает даже крик Манафа, так что жители переулка позже других приступают к молитвам.

- Мне свернуть в этот переулок?

- Зачем? Разве я говорил, чтобы ты в него сворачивал?

- Но... зачем же...

- Про Фатиму это я так, к слову. Ты же идешь дальше. Доходишь до середины, а вот здесь - сворачивай, в аккурат к дому Али-Шара, у него еще одна створка ворот перекосилась, и он никак не соберется подчинить ее.

- Здесь?

- Не перебивай! Зайдешь во двор Али-Шара и передашь ему от меня привет, спросишь, как здоровье.

- И здесь будет дом Халифы?

- Во дворе чужого дома? Ты безумен? Дался тебе этот Халифа! Выслушаешь ответ Али-Шара, покинешь двор и пойдешь дальше по улице. По дороге заглянешь во двор Бахрама, забор у него ниже положенного и это не составит особого труда, а если и составит - у забора лежит перевернутая корзина, милостью Аллаха она всегда валяется там. И если тебе повезет, если тебе очень повезет, если праведной жизнью, ежедневными молитвами и богоугодными поступками ты заслужил милость Аллаха, увидишь ты черные, как ночь волосы Аматуллы - жены Бахрама, увидишь ты бездонные, как колодцы в пустыне глаза Аматуллы - жены Бахрама, увидишь ты прекрасное, как луна лицо Аматуллы - жены Бахрама. И клянусь Аллахом, поймешь ты, что день сегодняшний прожит не зря!

- Халифа! - напомнил Абд-ас-Самад.

- Не перебивай, я и рассказываю, как добраться к Халифе. У дома Бахрама ты тоже не сворачивай, а иди дальше. Минешь переулок, что ведет к дому Ицхака-еврея и жены его - несравненной Сарочки. Ох, ох, все мы создания Аллаха. Говорил я ему - принял бы истинную веру, глядишь, Аллах бы смилостивился, а так...

- Сворачивать? - Абд-ас-Самад начал терять терпение.

- Хочешь - сворачивай, если тебе нужен Ицхак, но, как я понял, помыслами своими стремишься ты к дому Халифы. Если я прав - идешь дальше.

- Прямо?

- Ну, не так, чтобы прямо. Улицы в Ахдаде подобны замыслам Аллаха. Никогда не знаешь, к чему приведет тот, или иной поступок. Вот взять, к примеру, моего соседа Пайама-повара. Ты думаешь, он родился поваром? Или мечтал всю жизнь стать им?

- Халифа! - воздев руки к небу, напомнил Абд-ас-Самад.

- Халифа, Халифа, заладил, как... - надулся старик. В конце улицы будет дом твоего Халифы. Тупик там - упрешься точно в его ворота, да и сети он во дворе сушит - запах, не проминешь.

- В конце улицы, отмеченной мочою пса?

- Ну, да.

- И никуда не сворачивать?

- Я же говорил, или Аллах в отместку за грехи заложил твои уши...

- Упрусь в ворота.

- Тупик там.

- А если пес Муслима еще не сделал свое благородное дело? Или ахдадское солнце сушит с утра больше обычного?

- На все воля Аллаха - тогда ты никогда не усладишь уши и не обогатишь словесные знания, испробовав речи Фатимы. Не засвидетельствуешь почтение Али-Шару - благороднейшему из мужей, и перекосившиеся ворота в том не помеха. Не увидишь черные, как ночь волосы Аматуллы, жены Бахрама, бездонные, как колодцы в пустыне глаза Аматуллы, подобное луне в четырнадцатую ночь лицо Аматуллы, и когда настанет последний день - а в истинности этого нет сомнения - не будет что тебе вспомнить, и поймешь ты, что зря истратил отмерянный срок...

- Благодарю, я пошел.

- Пусть пребудет с тобою милость Аллаха, пусть дорога твоя будет короче ожидания, пусть...