Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

• Название: ГНИЛЬ
• Автор: Константин Соловьёв
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: Транзиткнига
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033288-2

Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо.

Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями. У него высокий социальный класс, любящая семья, преданные сослуживцы. Он приносит пользу обществу, и общество его ценит. Жизнь для него сложилась достаточно неплохо. Он еще не догадывается, какой стороной может повернуться к нему эта жизнь в один момент. И какую цену заставит его заплатить общество.

---

— Ну, провожу я инспекцию… Как обычно, первый, второй, двадцатый… — Мвези рассказывал неэмоционально, сухо, как и докладывал, — Почти всех уже проверил, вроде чисто все. И тут подходит ко мне… Кто-то из местных, не знаю какой класс. Кажется, техник или что-то вроде того. Но сразу видно, что мозгами его Бог обделил. Такой, знаете, туповатый на лицо. И, значит, спрашивает «Вы из Санитарного Контроля? Вы врач?».

За столом захохотали, Маан не сразу заметил, что и сам смеется вместе со всеми.

— Врач!..

— Нет, ну в каком-то смысле, почему бы…

— Редкостный кретин, видимо.

— Я ж говорю, небольшого ума был парень, — Мвези сам разулыбался, ощутив, что его рассказ имеет успех, даже темная кожа немного порозовела, — Ну так подходит, да… Ну я говорю «Врач или что-то вроде того. А что, вас что-то беспокоит?». «Да, говорит он, уже вторую неделю болею. Может, взглянете?». Ну, думаю, точно идиот. Небось какой-нибудь грибок на ноге или там раздражение, на комбинатах такое частенько… Но тут вроде как начинаю что-то чувствовать. Слабо, еле-еле. Как ветерком смазануло. Даже сам себе не верю, до того слабо. Ну, говорю я сам себе, стареешь ты, Мвези. Раньше-то обычную «единицу» с тридцати шагов, как собака, а…

— Что с ним было? — спросил обычно молчаливый Месчината, сидящий на противоположной стороне стола.

Мвези метнул в него раздраженный взгляд, но Месчината не переменился в лице. Это было в его духе — скорее бы от айсберга откололся кусок, чем Месчината потерял свою извечную невозмутимость.

— В общем, подумал я и говорю ему, мол, показывайте. Чем черт не шутит. «А на что жалуетесь?». «Жевать трудно, говорит, нёбо болит и вкус еще странный всю неделю. У врача нашего был, он сказал антисептиком полоскать, да только еще хуже от него, жжется сильно, аж мутит». Ну дела, думаю, такого счастья мне еще не хватало. Небось, герпоангина какая, а то и просто гонорея. У рабочих это запросто. Они и жрут там всякую гадость, а уж остальное… Да вы знаете.

— Знаем, знаем. Не только ты на объекты мотаешься! Так что там с его пастью?

— А что с ней… «Открывайте, говорю, рот, посмотрю, что у вас там». Открывает, значит, он, я туда заглядываю, а там…

Мвези сделал неуклюжую театральную паузу чтобы насладиться моментом — взгляды всех сидящих за столом были устремлены на него. Маан тоже замер. Хотя подобных историй слышал не один десяток и знал, чем они обычно заканчиваются. Да что там слышал, и сам…

— Глаз!

— Что?

— Глаз?

— Врешь!

— Молодец, Мвези!

Хольд громогласно захохотал, его примеру последовали и остальные. Мвези ожесточенно жестикулировал, пытаясь перекричать хохот:

— Смотрю я туда, а на меня он оттуда пялится! Натуральный такой глаз, не очень большой, но человеческий вполне, радужка, зрачок… Только ресниц нет, и сам немного бельмами как будто затянут. Пялится так на меня изнутри! Я от неожиданности чуть не отскочил! Жевать ему трудно, вот ведь…

— Я такое раз пять видел, — сказал Геалах, когда все отсмеялись, — Только не помню, как оно у ребят Мунна называется. Когда какой-то орган дублируется и потом его находят в самых неожиданных местах. У меня был один Гнилец, у которого в прямой кишке пальцы выросли. Десять не десять, а штук пять было. А у другого — костный мозг начал стекловидным телом заменяться. Говорят, вообще уникальный случай. Я его ребятам Мунна живым сдал, они за ним как наседки бегали, только, кажется, через пару дней сдох он у них все равно… Маан, с тебя тост!

Маан поднял тяжелый невысокий бокал, наполненный прозрачной жидкостью, покрутил его в пальцах.

— За то чтоб никому из нас не пришлось отыскать глаз в чьей-то заднице!

— Отлично!

— До дна!

Над столом прокатился немелодичный раскатистый звон толстого стекла, по пищеводу точно скользнула верткая электрическая змейка, в желудке раскалившаяся и истлевшая. Маан вытер губы тыльной стороной ладони и подумал о том, как это воспримет его печень. Но та пока не требовала к себе внимания.

— А что ты хотел рассказать, Хольд?

— Что? — Хольд задумчиво изучал дно пустого бокала, — О чем рассказать?

— Ты начинал, вроде. Когда ты был во втором отделе или что-то такое.

— Да там другое.

— Все равно твой черед. Не отлынивай.

— Когда это стало обязательным? — ворчливо осведомился Хольд.

— С сегодняшнего дня, — подмигнул ему Маан, — Увиливание от интересного рассказа отныне приравнивается к манкированию службой и нарушению должностных инструкций.

Хольд ухмыльнулся. Этот здоровяк, состоящий, казалось, из одних бугров мышц, тяжелых и плотных, в душе был сущим ребенком. Впрочем, Маану приходилось видеть его за работой, и в такие моменты ничего непосредственного или детского в Канде уже не наблюдалось — он превращался в такой же нерассуждающий и решительный механизм по искоренению Гнили, как Геалах или сам Маан. А может, даже более решительный. Другое поколение хищников, другие черты…

— Я хотел рассказать, как мы с ребятами из второго «гнездо» брали. Точнее, из нашего отдела только я и был, Мунн еще пяток Кулаков мне выделил. «Гнездо»-то не Бог весть какое, больше название… Неделю его держали, наблюдали, в обычной квартире, какой-то там жилой блок, не помню. Три Гнильца всего, все на второй стадии, ничего опасного.

— Не скажи, — заметил Тай-йин, — Иногда такая «двойка» попадется, что не обрадуешься. Да и «гнездо» брать — это всегда морок.

— Верно, — поддержал его Геалах, — «Гнездо» хуже всего. Когда Гнилец один, еще не свыкся толком, его даже дурак возьмет. Самое милое дело. Подойти, в глаза глянуть, удостоверение показать, пугнуть — на своих двоих до штаб-квартиры добежит. Как студень делаются. Они ведь, обычно, напуганы до чертиков. И нас боятся, и людей боятся, и себя самих боятся. А вот если «гнездо», тут дело другое. Как крысы в углу, сами себя загнали, но уже держатся друг друга, и понимают — дороги нет. Ни назад, ни еще куда. Такие обычно дерутся до последнего.

Хольд пожал огромными плечами.

— Да по-разному бывает. На моей памяти этих «гнезд» был не один десяток. Когда смирные, а когда и горло готовы перегрызть. Гнилец Гнильцу рознь, Гэйн. Так я о чем… Отправили меня с Кулаками. Дел на одну минуту, по большому счету и без меня бы управились, но порядок такой. Среди этих Кулаков ребята тоже не совсем в уме попадаются, пальнут еще от нервов в человека, или перепутают что… Да я и не возражал особо. Какое никакое, а развлечение, все лучше, чем брюки протирать за столом. Приезжаем. К нашему визиту уже все оцепили, соседние квартиры очистили, знают, если «гнездо» Контроль вскрывает, может ненароком и приложить того, кто вовремя убраться не успел. Все три Гнильца, судя по докладам наблюдателей, на месте, в логове. Никто не выходил из квартиры. Ну, нам-то только это и надо. Высаживаю «ключом» дверь, вламываемся внутрь. Первого мы прямо в прихожей встретили. От страха, видно, совсем рехнулся, скакнул нам навстречу как кузнечик какой. Ну у меня-то главный калибр всегда под рукой, — Хольд похлопал по левому боку, где ткань пиджака заметно оттопыривалась, точно скрывая огромную опухоль. В противоположность многим инспекторам, предпочитающим автоматическое оружие, Хольд использовал огромный револьвер, больше смахивающий на карманное артиллерийское орудие, и Маану приходилось видеть результаты его воздействия на человеческую или почти человеческую плоть, — Хлопаю его слету, только брызги по стенам. Кулаки за спиной топочут, двери срывают, грохот стоит… Второго кажется в гостиной положили. Спал он что ли… По нему сразу из пяти стволов ударили, распотрошило так, что только лохмотья полетели — где он был, а где кровать, уж не поймешь. А вот третий оказался проворен как змея. Вламываюсь я в комнату, а он уже стоит и ствол на меня наводит. Успел, значит.

— Нервная система перестроилась, — вставил Тай-йин, — Иногда бывает.

— Да уж не знаю, что там у него перестроилось, — отмахнулся Хольд, — А только смотрю я, ствол мне уже в лицо заглядывает. Даже время остановилось. Смотрю и вижу дуло, а дуло то с мой палец… Успел даже подумать, мол, сглупил-то как, помру дураком, только ребят посмешу — сколько «гнезд» взял, а пулю получил от «двойки» чахлой. Понятно, свой ствол тоже навожу, но вижу, что не выгорит — не успеваю, хоть тресни. Вот-вот свинцовую конфету получу. И Кулаки сзади где-то отстали, не поспели за мной. Размажут-то они его непременно, только к этому моменту мне уже все равно будет. А он себе прицеливается и…

— Ну! Промазал?

— Хуже, — ухмыльнулся Хольд, — у него палец отвалился. Указательный, которым на спуск жал.

Все опять захохотали, кто-то даже смахнул с глаз слезу. Маан не слышал в этом общем хоре своего голоса, хоть и знал, что сам сейчас смеется. Он различал лишь звонкий смех Тай-йина и басовитый, ухающий — самого Хольд.

— Я вспомнил, мне про этот случай в том месяце рассказывали, — сказал Мвези, отсмеявшись, — Только я думал, что анекдот.