Наталья Васильева - Черная Книга Арды

• Название: Черная Книга Арды
• Автор: Наталья Васильева
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004204-3

«Был Эру, Единый, которого в Арде называют Илуватар» — так начинается знаменитая книга Дж. Р. Р. Толкиена «Сильмариллион». Вроде бы все понятно и просто: Творец, Эру, — благ, восставший против него Мелькор — воплощенное Зло. Зло должно быть побеждено. Но так ли уж правы победившие и такими ли ужасными злодеями были побежденные? Об этом рассказывает «Черная Книга Арды» — взгляд с другой стороны на всем известный мир Толкиена.

---

— Пришел… вымаливать прощение. Знаю, что такое не простить, не забыть, но я же понял все! Я пережил… Я казнил себя каждую секунду, я больше не могу! Прости меня! Вели искупить, вели умереть!

Мелькор не ответил — только по лицу прошла короткая судорога.

— Мне нужно твое слово! — отчаянно вскрикнул золотоволосый. — Скажи, что прощаешь! Скажи, умоляю! — качнулся вперед, словно готов был упасть на колени.

— Я и не вправе ни карать тебя, ни винить, — очень тихо. — Зачем тебе нужно было мое слово?.. Я ведь сам тогда сказал…

— Просто — никто не ушел больше. Никто не сумел. Я знаю, не договаривай! Я ведь видел… Я и не смел надеяться на то, что ты… Мне нужно было только твое прощение. А я — я себя не прощу.

Снова повисло молчание.

— Позволь… позволь быть с тобой, помогать… Не гони меня…

— Я не гоню — как бы я смог, йолло… — Изначальный отвернулся, невидяще глядя на поросшие мхом белые камни — развалины моста.

— Понимаю. Ты просто велишь мне уйти. Я всем чужой, и тебе… — вздохнул коротко, судорожно. — Все верно. Ты прав.

— Нет, йолло! Ты не понял… Ты будешь со мной, только… подожди немного.

— Да… да, айанто. Я на все согласен.

… — Это здесь?

Фаэрни кивнул.

Изначальный медленно пошел вдоль скальной стены, изредка касаясь черного камня — Гортхауэр готов был поклясться, что Учитель говорит с горами о чем-то, ведомом только ему, что камень откликается его рукам — в нем вспыхивали синие и стальные искры, складываясь в неслышимые слова. Остановился, зачерпнул ладонью ледяную воду, но пить не стал — вода текла меж пальцев, темные хрустальные капли звенели, разбиваясь о камни.

Он опустился на одно колено, вонзил меч в каменистую звенящую землю и склонил голову, вслушиваясь и безмолвно отвечая — земля слушала его, и Гортхауэр понял вдруг, что — видит, как горы, и река, и земля становятся музыкой, их мелодии сплетаются, но медлят слиться воедино -

Мелькор стремительно поднялся и вскинул обожженные руки к небу…

…Он опустил руки, но Песнь продолжала звучать — почти неслышно, угадывалась в острых шпилях башен, в стрельчатых узких окнах, во взлетах арок — образ венца и образ меча.

— Как ты назовешь это, Тано?

Изначальный помедлил с ответом.

— Аст Ахэ, — наконец сказал он. — Пусть зовется — Аст Ахэ.

Они встретились опять — у развалин Хэлгор, когда само вечернее, алое с черным небо казалось гигантским маком. Дул ветер, и Мелькор снова ясно услышал поющие голоса цветов и вместе с ними — плач. Он почти сразу понял, кто это. Как безумный людской пророк, эллеро шел среди цветов, звал каждый по имени, что-то говорил им, просил о чем-то. Медленно Изначальный подошел к нему и обнял его за плечи. Гэлторн вздрогнул и замер: натянутая тетива.

— Идем, — сказал Мелькор. — Идем домой.

ГОБЕЛЕНЫ

от Пробуждения Эльфов годы 4264 — 4283-й

Душа одинока в Чертогах Мандос: лишь те, чьи судьбы связаны неразрывно, могут надеяться встретиться здесь, в призрачной туманной неизменности. Ему казалось — он бежит по бесконечным безмолвным коридорам следом за ускользающим призраком Девы Белых Цветов; в пустоте, в беззвучии безвременья — бежит, но никак не может догнать ее: туман похож на тяжелую воду, бело-голубоватую, как разведенное молоко, он вязнет, тонет в этой белесой мути…

— Мириэль!

Она обернулась: бледное лицо и водопад серебряных волос, глаза — два темных озера печали.

— Мириэль… — шепотом. — Не уходи…

Взлетели бесплотные руки, белые крылья рукавов:

— Финве, супруг мой, возлюбленный…

— Я знаю, — торопливо шептал он, словно слова обжигали горло, — я знаю, кто ты…

— Я нолдэ. Пусть не по крови: но я выбрала разделить твой путь и твою судьбу — я нолдэ, как ты, как наш сын.

— Ты отреклась?..

— Нет, — она улыбнулась печально, — я выбрала. Я хотела бы вернуться к своему народу. К своему сыну. Но знаю, что мне нет пути из Чертога Мандос… а решиться ступить на Неведомый путь — не могу…

— Ты отказалась от Исцеления…

— Я познала исцеление в Садах Лориэн, когда Ирмо заткал для нас явь гобеленом видений. Я больше не хочу этого. Разве ты стал бы искать такого исцеления? Разве ты пожелал забыть?

— Мне показалось, я обрел Исцеление, когда услышал песню Индис там, у подножия Таникветил — как песня жаворонка—лирулин… Нет, я не забыл тебя, ни на миг не желал этого; пусть память…

— …память горька, как травы печали, но я не хочу забвения…

— …я не хочу забвения, и если Исцеление в этом, то мне оно ненужно…

— …даже если мне суждено остаться в Чертогах до конца времен…

— Это из-за меня. Все из-за меня. Я должен был ждать… я обрел драгоценный дар — но мне захотелось большего, Мириэль. Треснула моя чаша — вражда пролегла между Феанаро и сыновьями Индис…

— …осока…

— …обоюдоострый клинок. Моя вина, Мириэль. И златокудрая Индис, дочь Ванъяр, покинула меня; не смерть пролегла между нами, разлука… Потому перед ним я был один… я давно один, Мириэль. Лучше мне и остаться одному. Я ненавижу его — но я благословляю удар его меча, потому что благодаря этому я смог увидеть тебя.

— Я виновата перед тобой, перед нашим сыном, — после долгого молчания заговорила Мириэль. — Я виновата в том, что не вернулась к вам: я помогла бы ему стать мудрее… Не мне винить Индис: она сберегла то, что я покинула.

— Любимая…

— Я знаю, что не могу вернуться, и я принимаю эту судьбу: она справедлива. Мне хотелось бы только одного… я видела гобелены Вайрэ — и я хотела бы выткать историю рода Финве, историю Нолдор, чтобы память… — ее голос дрогнул — словно ветер колыхнул пламя свечи, — да, память… память осталась навечно… Только мне нет пути из Чертогов.

— Нет, Мириэль! Нет, я знаю… знаю, как освободить тебя, не нарушив Закона… Я сам буду говорить пред Владыкой Судеб! Я жалею только об одном — что мне нечего больше отдать тебе…

— Властитель Намо, я прошу тебя: возьми меня вместо нее! Индис не в радость стало бы мое возвращение; не в радость оно и мне. Я не смог бы утешить ее — это сделают наши дети. Для Мириэль же нет иного исхода, кроме того, что нарушит волю Всеотца. Этого ты не можешь желать, Судия. Пусть Мириэль вернется к Живущим — а я останусь здесь до конца времен. Пусть это станет выкупом за нее. Высокий! Не должен мир утратить такую красоту, не должен лишиться творений Мириэль Сэриндэ… Я умоляю тебя — ведь это справедливо! Не ради сострадания — оно неведомо Судии; но ведь Закон не Будет нарушен, о Высокий, ты видишь…

Хорошо, что ты пожелал не возвращаться, - глухо и тяжело ударил бронзовый колокол. — Хорошо — ибо я запретил бы тебе возрождение, покуда нынешние горести не канут в прошлое. Тем лучше, что ты сам предложил мне это — по своей воле и из сострадания к другому. В этом вижу я надежду на исцеление — по зерно, из которого может произрасти благо…

— Ты принимаешь меня, Высокий?

Да — до конца времен.

Летящие пальцы сплетают многоцветные нити в водопад гобеленов… Высшая похвала для Элдар — сказать: «Это прекрасно, как гобелены Фириэль»; ибо так теперь зовут ее — Та, что Вздохнула. И тень, что была Королем Нолдор, часто замирает у одного, самого первого гобелена.

Четверо в мастерской витражей; и юноша так похож на Феанаро — черные волосы с отливом в огонь и непокойное пламя взгляда — только глаза черны, как омуты, полные золотых звезд. Две девы стоят перед ними: младшая — Мириэль, но юная, совсем девочка; на ее серебряных волосах — венок из белых первоцветов, в руках — кувшин с родниковой водой. Лица второй Король Нолдор не знает: она — черный тростник в серебре инея, глаза — трава подо льдом, и тонкие пальцы сплелись на чаше черненого серебра… Радость свершения и горечь предчувствия, творение и предвидение: то, чего никогда уже не будет, то, что отныне может видеть лишь Скорбящая.

Четвертого Финве знает слишком хорошо.

Это Отступник.

АСТ АХЭ

от Пробуждения Эльфов годы 4264 — 4269-й

… - Что ты делаешь?

Мелькор ответил не сразу — цветное стекло легло в тонкое серебряное кружево, на миг вспыхнув золотистым огоньком.

— Здесь люди будут жить, — ответил со спокойной уверенностью, так что сразу стало ясно — будут, и именно Люди. — Им должно быть тепло. Не только от очага…

Гортхауэр глубоко вздохнул, не сразу подобрав слова; решившись, проговорил порывисто:

— Но, Тано, тебе ведь нельзя…

Осекся. Изначальный поднял на него взгляд:

— …с моими-то руками? — медленно; неживое спокойствие в голосе. И — вдруг — оказался рядом с Гортхауэром, схватил его за плечи, тряхнул яростно:

— Калекой меня считаешь? — хрипло; гневное темное пламя бьется в зрачках. — Не смей! Никогда! Слышишь! Не смей!