Наталья Васильева - Черная Книга Арды

• Название: Черная Книга Арды
• Автор: Наталья Васильева
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004204-3

«Был Эру, Единый, которого в Арде называют Илуватар» — так начинается знаменитая книга Дж. Р. Р. Толкиена «Сильмариллион». Вроде бы все понятно и просто: Творец, Эру, — благ, восставший против него Мелькор — воплощенное Зло. Зло должно быть побеждено. Но так ли уж правы победившие и такими ли ужасными злодеями были побежденные? Об этом рассказывает «Черная Книга Арды» — взгляд с другой стороны на всем известный мир Толкиена.

---

ЛААН ГЭЛЛОМЭ: Осока

от Пробуждения Эльфов год 478-й;

Война Могуществ Арды

…И сказал Манве Валар: «Такое совет Илуватара, открывшийся мне в сердце моем: вновь должно нам принять власть над Ардой, сколь бы велика ни была цена, и должно нам избавить Квэнди от мрака Мелькора». Тогда возрадовался Тулкас, но Ауле был опечален, предвидя, что многие раны причинит миру эта борьба.

Так говорит «Квэнта Сильмариллион».

Он услышал их.

Валинор пришел в Арту — и теперь он слышал их, Изначальных и Сотворенных.

Этого не было в Замысле. Это не должно существовать.

Он впился пальцами в виски,

Вам нужен я. Я приду к вам. Возьмите меня, но пощадите их! Вы сражались со мной — и победили. Я — ваш. Не троньте Детей.

Они должны отречься от зла. Или — перестать быть. Выбирай.

Он судорожно вздохнул.

Вы не можете… вы не посмеете! Это же Дети! Они никому не делали зла — смотрите сами…

Мы видели.

Он смотрел их глазами, он кричал, задыхаясь — это не так! Неправда!..

Мы видели.

И тогда в отчаянии он распахнул им свою память — смотрите же! Смотрите! -

…Хэлгээрт в одеждах цвета меда и трав, земли и солнечного камня, ведущие колдовской танец Благодарения Земле в день Нэйрэ; Кэнно йоолэй, сплетающие в венки слова трав в те весенние вечера, когда говорили только травами; Эайнэрэй, видящие-иное, ткущие песни об иных мирах из лучей звезд и радужных нитей; Ллиирэй, говорящие звоном струн и песнями ветра, читающие в сердцах, исцеляющие песнью; Къон-айолэй, бредящие-дорогой; Таальхэй, чья жизнь — в стремительном полете ладьи по речным перекатам, по прозрачному горько-соленому морю; Таннаар, слушающие слова металла, заклинающие огонь кузни…

— …смотрите не так, как повелел Эру, — своими глазами!..

…внезапно поднялись вокруг тяжелые каменные стены равнодушно замкнувшие его в кольцо безвременья, а откуда-то сверху, показалось, зазвучали голоса, или — один голос, отраженный во множестве зеркал: гулко отдающееся в каменное колодце -

Мы видели..

…видели…

…видели…

— Ортхэннэр!..

Белее полотна — искаженное страшное лицо.

— Тано! Что с тобой?!

— Иди… скорее… Скажи им — пусть уходят, пусть уходят все. Это…

Голос срывается в хрип.

— Это… смерть. Скажи им! Спеши…

— Но… ты…

— Скорее!

Ударом в грудь — темный взгляд. Фаэрни стремительно бросается прочь — за его спиной Изначальный медленно сползает на пол со стоном:

— Это же Дети… — и снова, с болезненной растерянностью: — Дети…

…но первыми воины Валинора встретили тех самых «охранителей», которых приводил к Мелькору Курумо. Существ, чужих и чуждых миру — настолько, что Валар не увидели в них не подобных себе даже — живых. Искаженных, в чьих руках было оружие. Чужаков, которых отторгали даже Чертоги Мертвых.

Конечно, они не могли стать препятствием Валинору.

Но Валар увидели достаточно, чтобы больше не верить Мелькору.

Ни в чем.

… - Нет, Гортхауэр. Я понимаю вашу тревогу; но Тано ведь сам говорил, что по велению своей любви к миру, ради ах'къалли и файар Изначальные пришли в Арту. Так он сказал, и я верю ему. Изначальные не тронут нас; а мы объясним им все, и они поймут. Мы ведь никому не делаем зла. Взять жизнь можно у зверя, но кому и зачем брать жизнь арта-ири? — Художник пожал плечами и улыбнулся. — Не тревожься, все будет хорошо…

… — Куда же я пойду, Гортхауэр?

Под стать друг другу — один Дар, одна жизнь. У Алтарна — карие глаза с веселыми светлыми точечками-искорками, словно блестящая корочка свежеиспеченного ржаного хлеба; у Тъелле — золотисто-карие, как гречишный мед. У мужчины золотые, на солнце выгоревшие волосы перехвачены через лоб кожаным ремешком, волной спадают на плечи; у женщины золотые колокольчики звенят в тяжелых длинных косах…

— Посмотри — колосья налились, время жатвы близко: земля говорит — еще день-два, и можно будет убирать рожь…

Скользит в руках Алтарна янтарно-золотистый гладкий — тысячами прикосновений отполированное дерево — шест, увенчанный чем-то похожим на цветок горного тюльпана: перехватишь черешок яблока между лепестками — плод легко отделится от ветки, ляжет в чашечку золотого звонкого цветка. Эти яблоки до середины зимы пролежат, а то и поболе — не битые, не успевшие упасть, покрытые тончайшим восковым налетом.

— И яблоки уже спелые, — вмешивается в разговор Тъелле: голосок звенит золотыми колокольчиками — за то и прозвали Жаворонком. — Вот, попробуй! Какие-то особенные они в этом году, верно? Подожди, соберем падалицу — ко дню Нэйрэ будет у нас яблочное вино!

Она смеется, запрокидывая голову, и смеются золотые колокольчики, тихонько звенят подвески на висках — Хэлгээрт в первые дни сбора урожая надевают лучшие одежды и украшения, чтобы почтить Землю.

— Тоже мне, придумали — осенью-то!.. — хмурится Алтарн. — Глупости это все. Никуда я не пойду: хлеб пропадет, жалко ведь… Нашли себе игру! Танцевать с клинками и на празднике можно — пусть бы приходили, там и узнаем, чей поет звонче!

…Он чувствовал беду, как дикий зверь, как волк — нюхом. Беда пахла гарью, горьким дымом — не дымом лесного пожара, чем-то еще более жестоким и страшным, сладковато-удушливым. Чувствовал, но не мог объяснить. Не мог убедить.

— И вот что я тебе скажу, — неожиданно тяжело проговорил Алтарн, и глаза Тъелле потемнели, затуманились. — Не по нраву это все земле. То, что они пришли, — скверно это. Неправильно.

На яблоневой ветви, ломающейся под тяжестью плодов, почему-то зреют самые сладкие яблоки…

…Потом так просто будет спрашивать: что же он не защитил свой народ?

Потому что никто уже не сможет представить себе мир, не ведавший войны. Мир, в котором еще не было знающих смерть, а потому невозможно было представить себе, как это — убивать.

А ты, еще Изначальный, уже Человек, не знал, не мог понять и догадаться не мог, что Бессмертные не видят в Эллери подобных себе. Что для Валар народ этот — камешек на дороге. Препятствие, которое нужно убрать с пути. Нарушение Замысла, ошибка, которую следует исправить.

Не больше.

Может быть, он и понял что-то, Великий Охотник Ороме, когда не смог приказать им — не будь, как приказывал горам и рекам, зверям и деревьям. Когда впервые ему пришлось взяться за оружие. Когда впервые Сотворенные стали необходимы ему для того, чтобы он мог исполнить свое предназначение. Но, поняв это, он — не усомнился.

Никто не усомнился.

Так легко будет спрашивать: что же он не научил своих учеников сражаться?

Потому что никто уже не сможет представить себе людей, для которых отнять жизнь у подобного себе значило — убить себя. И ты убивал себя в том последнем бою, и чтобы вернуться к себе, стать — снова, тебе пришлось умереть самому.

Но это — потом.

Всё — потом…

Потом.

… - Послушай, Гортхауэр, — золотоглазый Странник Гэллаир говорил, чуть растягивая слова, — я видел многие земли и много племен… Ты говоришь — энгор, война; но ни от кого больше я не слышал этого слова. Ты говоришь — жестокость; но нигде я не видел жестокости. Нет, я верю тебе; но думаю, если объяснить им, они поймут. Поверь, я говорил со многими.

— Ты говорил с ах'къалли. Они — не ах'къалли и не файар.

Странник с улыбкой пожал плечами:

— Но Учитель — тоже из народа Изначальных, а ты — фаэрни… Разве вы не похожи на нас? Разве не понимаете нас? Разве вам нужна война?

— Но мы хотели стать такими же, как и вы!

— А прочие Изначальные? Разве они приняли облик, сходный с обликом арта-ири, не для того, чтобы лучше понять их? Ведь Тано говорил так; ты не веришь ему? — Странник снова улыбнулся. Сжал руку фаэрни, сказал мягко и успокаивающе:

— Ничего не случится. Они поймут, Гортхауэр…

…Когда вспыхнул первый дом и пламя веселыми язычками взбежало по резной стене, он застыл на мгновение, а потом бросился к ним, вскрикнув с болью и непониманием:

— Что вы?.. Зачем вы это делаете?.. Остановитесь, выслушайте… Разве мы делали вам зло ?

Некоторое время майяр не обращали на него внимания; потом кто-то потянул из ножен меч. Странник словно оцепенел.

— Нет… — Его голос упал до шепота. — Да нет же… Не может быть…

Больше он не успел сказать ничего.

…Он смотрел на тех двоих, что недавно пришли сюда, в земли Севера. Такое иногда случалось: эльфы забредали в сумрачные леса, выходили к деревянному городу — да так и оставались Тут, среди ясноглазых и открытых Эллери Ахэ. Брат и сестра, Гэлнор и Гэллот, оба пепельноволосые и сероглазые, стояли, держась за руки. Было что-то детское в их лицах; даже юная Артаис из Слушающих Землю казалась бы сейчас старше. Но в ответ на его молчаливый вопрос они в один голос сказали — нет.