Kim Pritekel - Первая

• Название: Первая
• Автор: Kim Pritekel
• Жанр: Современные любовные романы

Эмили Томас - успешный нью-йоркский адвокат живет счастливой жизнью со своей партнершей Ребеккой. Элизабет Сэйерс - талантливая актриса и лучшая подруга ее детства. Когда-то они любили друг друга. И вот спустя много лет после внезапного, без объяснения причин расставания, Эм узнает, что Бет умерла. Теперь Эмми пытается понять, что же случилось с двумя маленькими девочками, которые поклялись однажды быть друзьями навеки? Почему же они расстались? Почему так и не смогли справиться с внезапно навалившимися на них чувствами: любовь, ревность, отчаяние, растерянность и одиночество? Почему почти десять лет Эмми пыталась забыть о Бет, но так и не смогла? Можно ли возненавидеть того, кого любишь почти всю свою жизнь? Можно ли бросать любимую, если ты думаешь, что мешаешь ей добраться до мечты? Эта книга - попытка разобраться в этих и многих других вопросах.

---

"Чуть меньше года. Все идет без суеты и спешки". Она испустила длинный выдох.

"Как это замечательно - попытаться создать новую жизнь после такой невообразимо-глупой смерти", - она улыбнулась той особой улыбкой, которая тут же растопила мое сердце и перечеркнула все оставшиеся у меня сомнения и страхи. "Вы будете такими прекрасными мамами!"

"Надеюсь, что так и будет", -  пробормотала я. Мне хотелось иметь детей с тех самых пор, как я была маленькой девочкой, но с таким плотным графиком работы и жизнью, которую я так старательно создавала для самой себя, меня зачастую охватывало беспокойство - возможно я стала слишком эгоистична для того, чтобы заводить ребенка. Я так и не поделилась этими, мучившими меня мыслями, даже с Ребеккой, но, как бы то ни было, они неизменно присутствовали в моей голове и зачастую в своей постоянности, с которой преследовали меня, казались весьма убедительными и очень мучительными.

"Ой!" Мои глаза распахнулись от неожиданности, и я уставилась на маму, которая весьма прытко вскочила со стула. "Буквально на днях во время уборки я наткнулась на самую лучшую твою фотографию". Она моментально исчезла в гостиной, вернувшись назад через мгновение, и с торжествующим видом положила снимок на стол, рядом с моей кружкой. Я взяла его и поднесла поближе к глазам. Надпись гласила: "Эмми в глубокой задумчивости - 1984". На фото я была одета в темно-зеленую зимнюю куртку, потому что на улице стояла холодная погода. Я находилась на вершине утеса, позади меня виднелись Скалистые горы, покрытые снегом. Мои волосы развевались, откинутые назад ветром, дующим мне прямо в лицо, а глаза были прищурены под холодными порывами стихии. Выражение, что навечно запечатлелось в моих зеленых глазах и нахмуренных бровях, можно было охарактеризовать коротко - поза мыслителя.

"Ну же, Эмми! Просто улыбнись ещё разок, ради меня. Пожалуйста? Мне скоро нужно уезжать!" Я быстро повернулась к брату, сверкнув широкой, насквозь фальшивой улыбкой, затем снова повернулась назад, чтобы посмотреть на горы. В этот день у меня не было никакого желания улыбаться. Он быстро щелкнул камерой, и я отвернулась.

* * *

Я отвернулась, не желая встречаться с благожелательной улыбкой мистера Бэкли, и принялась запихивать свою тетрадь в рюкзак. Мне подумалось, что если я посмотрю на молодого преподавателя, то скорее всего разревусь, а учитывая, что сейчас была середина урока английского языка, мне совсем не хотелось этого делать. Пробравшись через лабиринт столов, стоящих в классе, я вышла в коридор. Мама предоставила мне выбор - идти домой или остаться в школе. Сделай так, как легче для тебя, - предложила она.

Все это происходило в середине четвертого урока, поэтому коридор был пуст. Я шла по нему, перекинув рюкзак через плечо и опустив глаза, разглядывала полированную плитку пола. Лучи солнца проникали сквозь стекла двери, находящейся в холле, что заставляло эту часть этажа блистать ослепительным ярким светом. Надо же, сегодня такой на удивление ясный день, учитывая, что за окном стоял октябрь.

Направляясь в сторону шкафчиков учеников, я проходила мимо приемной директора школы и, заглянув туда, увидела секретаря, которая оживленно стучала по клавиатуре компьютера, умудряясь одновременно разговаривать по телефону. Два ученика сидели в приемной мистера Эдвардса в ожидании вызова к нему, как я полагала, по всей видимости насчет субботней отработки. Когда я проходила мимо, один из них пристально посмотрел на меня, однако его любопытный взгляд быстро превратился в скучающий, и он снова уставился в учебник по математике, который лежал у него на коленях.

Пока я шла по школьному коридору, стиснув в руке извещение, доставленное из канцелярии, все вокруг казалось мне каким-то нереальным. Как только секретарь директора школы вошла в наш кабинет, мой желудок сразу же исполнил кульбит, а следом мгновенно возникло плохое предчувствие. Девушка подошла к мистеру Бэкли, вручила ему записку и сразу же ушла. Мои глаза неотрывно и внимательно следили за учителем, поэтому я заметила, как исказилось его лицо после того, как он прочитал сообщение. Затем он поднял глаза и окинул взглядом учеников, сидящих в кабинете. Тут его взгляд остановился на мне. Когда он увидел, что я смотрю на него, взмахнул рукой, призывая меня подойти к своему столу. Мои ноги задрожали, я встала и каким-то образом умудрилась подойти к нему. Он вручил мне записку и сочувственно похлопал меня по плечу.

Как в тумане я наконец-то добралась до своего шкафчика и потянулась к замку. Пока я набирала комбинацию цифр, мне казалось, что я двигаюсь словно в замедленной съемке. С металлическим лязгом замок открылся, я схватила книги, необходимые для выполнения домашнего задания, которое выдал мне мистер Бэкли, и закрыла его обратно. По-прежнему ничего не чувствуя, абсолютно ничего, словно кто-то засунул в меня руку и достал все мои внутренние органы, оставив мне только одно - оцепенелость вперемешку с беспомощностью. Я прекрасно понимала, что это всего лишь вопрос времени и осознание безнадежной потери сразит меня, но сейчас я должна была сделать одну единственную вещь - добраться до дома в целости и сохранности, и не сломленной.

Положив книги в рюкзак, я застегнула на нем молнию. В ту же секунду, к моему полному изумлению, он выскользнул из моих рук и грохнулся прямо на безупречно отполированный пол. Я тупо уставилась вниз, глядя на рюкзак, не понимая, каким образом он умудрился оказаться там. И вдруг, словно кто-то выдернул из меня позвоночник, я прислонилась спиной к холодному металлическому шкафчику и поползла по нему вниз до тех пор, пока с тихим стуком не приземлилась на задницу. И так и осталась сидеть там на холодном полу, согнув ноги в коленях, бессильно раскинув руки по обе стороны тела и уставившись на ботинки. Я не знала, как быть и что делать дальше. Это на самом деле произошло? Она умерла, как так случилось? Почему врачи так ничего и не сумели сделать? Не прибыла вовремя донорская почка? Моя голова свесилась вниз и уперлась подбородком в грудь, все мысли отступили, умчавшись в какую-то неизвестную до сих пор область моего сознания, в неведомую мне раньше безысходно-мрачную часть. Я не желала думать об этом, но не могла перестать думать. Не знаю, как долго я сидела так, но вдруг откуда-то из реального мира до меня донеслись звуки мягко ступающих, приближающихся ко мне шагов, которые остановились прямо передо мной.

"Ничего себе! Смотрится серьезно!" Я даже не удосужилась посмотреть вверх, и без этого отчетливо представляя себе ту кривоватую ухмылку, неизменно присутствующую на её лице. "Что, тебя бросил капитан футбольной команды или кто-то другой?"

"Уходи. Оставь меня в покое", - пробормотала я, меньше всего сейчас нуждаясь в ее дурацких шутках.

"Что, нет? Надо же, не угадала, тогда может быть кто-то из шахматного клуба?"

"Я же сказала тебе, оставь меня в покое!" Я расслышала едва различимый шорох, с которым Бет опустилась на корточки. С трудом подняв на неё страдальческий взгляд, я столкнулась с голубыми глазами, удивленно смотрящими на меня.

"Ух ты! Что случилось?" - спросила Бет, ее голос изменился, став мягче; ехидство, звучавшее в нем, исчезло, но тем не менее, у меня не было ни малейшего желания общаться с ней. Надо сказать, что после тех событий, произошедших у неё в доме, она стала тенью себя прежней, пожалуй, наиболее точно это можно назвать -  ходячей зомби. От того, кем она была раньше, осталась одна оболочка, из её глаз напрочь ушла жизнь, оставив после себя несоизмеримую горечь, которую она с удовольствием изливала на тех, кому по тем или иным причинам не повезло, и они привлекли к себе её внимание. Я чувствовала, что теряю её, что она становится чужой, все дальше и дальше отдаляясь от меня.

"Пожалуйста, оставь меня в покое", - тут мой голос дрогнул, и вся уверенность вместе с командирскими нотками покинула его. Несмотря на то что я всё ещё была зла и обижена на Бет, она по-прежнему служила для меня источником силы, которую я могла бы почерпнуть из неё. Но мне вовсе не хотелось вновь попадать под её влияние и зависимость. К моему ужасу, она подошла вплотную и села рядом со мной, навалившись спиной на шкафчики, и я тут же всей своей кожей ощутила ее пристальный взгляд, направленный на меня. Я посмотрела вверх, и на мгновение наши глаза встретилась. Её взгляд проник в меня так глубоко, что мне показалось - она заглянула мне прямо в душу. Должно быть, она разглядела там ту боль утраты, которая наполняла меня, а затем понимание моего горя появилось на ее лице, и в следующую секунду Бет распахнула мне свои объятия. Помимо воли я прильнула к её груди, а мои пальцы сами собой вцепились в её толстовку. Она обняла меня сильно и бережно, и в руках Бет я обрела покой и утешение.