Иван Багмут - Записки солдата

• Название: Записки солдата
• Автор: Иван Багмут
• Издательство: «Советский писатель»
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1985

В книгу известного украинского писателя Ивана Багмута «Записки солдата» вошли повести и рассказы. В повести «Записки солдата» автор правдиво изобразил ратный подвиг советских людей на полях сражений Великой Отечественной войны. Герой повести «Жизнеописание послушного молодого человека» подростком встретил Великую Октябрьскую революцию и стал настоящим борцом за ее идеи.

Главные герои рассказов — люди труда.

СОДЕРЖАНИЕ

Ю. Герасименко. Жизнеописание счастливого человека. Перевод Вл. Россельса.

ПОВЕСТИ

Записки солдата. Перевод Вл. Россельса.

Жизнеописание послушного молодого человека. Перевод Вл. Россельса.

Приключения черного кота Лапченко, описанные им самим. Перевод Вл. Россельса.

РАССКАЗЫ

Кусок пирога. Перевод Е. Россельс.

Злыдни. Перевод Вл. Россельса.

Третья лекция. Перевод Вл. Россельса.

Бочка. Перевод М. Фресиной.

Двенадцатая собака. Перевод М. Фресиной.

Горячие ключи. Перевод М. Фресиной.

Теги-теги. Перевод Н. Сказбуша.

В яблоневом саду. Перевод М. Фресиной.

Братья. Перевод М. Фресиной.

Драгоценное издание. Перевод М. Фресиной.

Друзья. Перевод Е. Россельс.

Весенний день. Перевод Е. Россельс.

Характер. Перевод М. Фресиной.

Хунхуз. Перевод Вл. Россельса.

Белый костюм. Перевод Вл. Россельса.

Федор из Федора. Перевод Вл. Россельса.

Рассказ о рассказе. Перевод Вл. Россельса.

---

Общество, где труд не изнуряет, а приносит величайшее удовлетворение! Общество, где люди — братья, где каждый человек — Человек с большой буквы! Общество солнечного счастья!

Карабутенко понял основное: главная цель человечества — коммунизм, остальные проблемы вспомогательные…

Сколько лет он учил историю — древнюю историю, историю средних веков, новую историю, учил исторические факты, а главного — того, что одна социальная формация несет в себе зародыш другой, что одна социальная формация превращается в другую и что социальное развитие неуклонно ведет к коммунистическому обществу, — не знал. Об этом главном молчали и учебники, и преподаватели…

Коммунизм — это счастье человечества, и все надо подчинить достижению этой мечты. А прежде всего необходима диктатура пролетариата, власть рабочих и беднейших крестьян, потому что лишь пролетариат сможет вести народ к коммунизму.

Карабутенко повторял мысленно слова и фразы из брошюры и с удовлетворением думал, как разобьет своих будущих оппонентов.

К Хоме Ивась шел в сильном волнении. Накануне в гимназии состоялось собрание учеников, на котором незнакомый юноша из Екатеринослава рассказывал о задачах Коммунистического союза молодежи и призывал вступать в него. Гимназисты встретили агитатора довольно прохладно, хотя трое старшеклассников — сыновья местных интеллигентов — записались в Союз.

«Запишусь!» — решил Ивась. Он уже готов был поднять руку. Поднять руку и перейти наконец рубеж. Поднять руку и стать свободным, независимым от отца, вступить в ряды борцов за те идеалы, о которых читал в брошюре.

Независимость от родителей! Он вспомнил, как мать плакала летом, когда умерла Лизка. Она всегда плакала как-то особенно, тихо, беззвучно раскрывая рот, и в такие минуты казалась сыну такой беспомощной, такой несчастной, что он готов был пойти на все, только бы успокоить, утешить ее.

И он не поднял руку…

Но если Хома разрешит, он переступит через материнские слезы.

Теперь, в ожидании Хомы, который вернулся лишь поздно вечером, Ивась пытался «просветить» Виктора и восторженно рисовал привлекательную картину коммунистического будущего. Но соответствующей реакции у слушателя не вызвал.

— А у вас в Мамаевке, — ни с того ни с сего спросил Виктор, — бывали случаи, чтобы сосед убивал соседа за межу?

— Какое это имеет отношение к теме? — возмутился Ивась. — Именно чтобы не убивали за межу, и надо бороться за коммунизм.

Виктор засмеялся:

— Погоди! Ну чего ты сразу сердишься? Я тебя спрашиваю: вот тот мужик, который за одну квадратную сажень земли убивает соседа, этот мужик отдаст свое добро, чтобы жить по-коммунистически?

Ивась замялся.

— Скажи честно: отдаст? — настаивал Виктор.

— Надо бороться! Надо перевоспитывать!

— Ха-ха-ха! — захохотал Виктор. — Перевоспитывать! Христос уже тысячу девятьсот семнадцать лет и одиннадцать месяцев перевоспитывает людей в духе любви и братства, советует отдавать ближнему последнюю рубашку… А результат? Убивают за межу, сдирают с ближнего последнюю рубашку, рады этого ближнего в ложке воды утопить. Перевоспитание! Перевоспитание — это разговоры… Никогда человека не перевоспитаешь, потому что человек человеку — волк! Представь на минутку своих соседей — кто из них согласится жить в коммунистическом обществе?

Ивасю пришлось признать, что ни один из мамаевских соседей не отдаст своего имущества в общий котел.

— Это все мечты, фантазии! — закончил Виктор.

— Мечты, но эти мечты станут действительностью! Это — закон. Коммунизм — это очередная и обязательная фаза общественного развития! — не сдавался Карабутенко.

— Фаза, может, и настанет, только люди не смогут в такой фазе жить. Фаза изменится, а человек — нет!

— И все-таки он изменится! — убежденно проговорил Ивась.

— Подождем, может, и изменится, — не скрывая насмешки, согласился Виктор. — Ждали без малого две тысячи лет, подождем и еще… Куда нам спешить…

Ивась замолчал, не в силах разрешить противоречие. Что коммунизм настанет — в этом у него не было никакого сомнения, но человек…

— Ну и агитатор же ты! — издевался Виктор. — Чуть не сделал меня коммунистом!..

— А ты прочитай программу партии! Тогда увидишь! — хмуро бросил Ивась и замолчал.

Наконец пришел Хома и, выслушав брата, категорически возразил против его вступления в Союз.

— Тебе надо учиться.

— А тебе?

— Меня все равно мобилизовали бы… — нашел Хома аргумент.

— А на войну тебя мобилизовали?

— Дураком был…

— Вот и я хочу быть дураком! — закипая, крикнул Ивась.

Хома переменил тактику.

— Вспомни о родителях. Ты думаешь, я их не люблю? Я прошу тебя, не причиняй им боли… Очень прошу…

Понося себя в душе за безволие, Ивась ушел домой.

В декабре уездный ревком объявил мобилизацию военнообязанных и призывал население вступать в отряды добровольцами, чтобы освободить Екатеринослав, захваченный войсками петлюровской Директории. Из Мамаевки пришла целая рота бывших фронтовиков, и Хому на время наступления назначили к ним командиром.

Если бы Ивась вступил в Союз, и он был бы в рядах бойцов. И он получил бы оружие! А дома сказал бы, что его мобилизовали как члена Союза. Как все было бы чудесно! А теперь, когда Хома готовился к бою, Ивась ехал домой на рождественские каникулы, презирая себя за послушание…

6

Первое полугодие 1919 года было наполнено событиями, приносившими юному поборнику коммунизма надежду и радость. Разгром похода Антанты и создание Венгерской советской республики возвещали победу мировой революции. Но вскоре на политическом горизонте собрались тяжелые тучи, а летом деникинские белогвардейские банды захватили Украину и двинулись на Москву.

Осенью 1919 года Карабутенко ехал в гимназию, так сказать, с опаской — в городе были белые, а он — родственник коммуниста. Поселился он у своего первого квартирохозяина — Сергия Евтихиевича, двое старших детей которого были деникинцами, а третий — оголтелым петлюровцем.

В первый же вечер Сергий Евтихиевич подсел к Ивасю и восхищенно рассказал о победах генерала Шкуро, о мудрости генерала Деникина и чистоте морального облика генерала Май-Маевского, части которого брали город. Ивась слушал потупясь, боясь поднять глаза, чтобы не выказать своего отвращения к рассказчику. А тот, не замечая настроения слушателя, продолжал петь восторженные дифирамбы палачам народа.

— Тут у вас на площади перед собором деникинцы повесили одного нашего из Мамаевки, — угрюмо сказал Ивась.

— Возможно, — равнодушно сказал Сергий Евтихиевич, — но ты слушай…

— Бывшего царского офицера, штаб-ротмистра Никодима Латку, — снова перебил его Ивась.

— Чего не бывает… Но ты слушай… — нетерпеливо обрывал юношу хозяин квартиры и, захлебываясь, продолжал говорить о благородстве защитников «единой и неделимой».

Но Ивась не слушал. Он вспомнил, как плакал Иван Латка, когда ему сказали о смерти брата. Иван был тогда председателем Мамаевского комбеда и о трагедии коммунистического батальона, оборонявшего уездный город от деникинцев, узнал от бойцов, избежавших плена и смерти. Теперь Иван Латка далеко, он вместе с Хомой где-то воюет… Может, тоже погиб?. А Хома? Жив ли?..

Ивась поднял глаза и с ненавистью посмотрел на Сергия Евтихиевича, но тот, захваченный рассказом, не заметил выражения лица своего квартиранта.

В шестом классе из сорока гимназистов осталось меньше половины, кое-кто из помещичьих сынков покинул уезд еще когда бежали немцы, другие ушли добровольцами с передовыми частями белогвардейцев. Куда-то пропал Аверков. Ивася встретили настороженными взглядами, а на другой день занятий на его парте появилась надпись: «Тут сидит коммунистическая сволочь». Кто же это написал? Ивась окинул взглядом класс и встретил не одну пару враждебных глаз. Его сосед по парте Володя Гавриш, новенький, сын железнодорожника, недавно назначенного к ним на станцию, увидел надпись и сказал:

— Какая же это сволочь написала?

Ивась, сидевший до тех пор угрюмо, почувствовал поддержку и просветлел.

— А почему так написали? — спросил Володя.

— У меня брат в Красной Армии.

— А ты?

Открывать душу в первый день знакомства было бы неразумно, и Карабутенко только пожал плечами…

В витрине самого большого в городе магазина висела географическая карта России, вся украшенная флажками, обозначавшими фронты. Заглавие гласило:

ОКРУЖЕНИЕ РОССИЙСКОЙ СОВДЕПИИ

Рядом с картой — плакат: трое матросов-красногвардейцев с изуверскими лицами расстреливают попика, стоящего на паперти храма с поднятыми вверх руками.