Мария Васильчикова - Берлинский дневник (1940-1945)

• Название: Берлинский дневник (1940-1945)
• Автор: Мария Васильчикова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Наконец, в час дня мы сели в еле ползущий поезд до Лейпцига. Большую часть пути мы стояли и прибыли в шесть. К этому времени мы ехали уже 24 часа (вместо обычных двух!). Всю дорогу нас постоянно смущали Альберты, которые никак не могли отказаться от привычки переговариваться по-английски, громко крича с одного конца вагона на другой: "Нопеу!" - "Yes, lovey!" - "Are you all right?" ["Лапочка!" - "Да, душечка!" - "Как ты там?"] Папa был в холодном поту, но остальным пассажирам это было, по-видимому, все равно, и неприятностей не было.

В Лейпциге мы пошли прямо в вокзальный ресторан, где смогли немного привести себя в порядок и очень прилично поужинать венскими шницелями, запив их вином. Был даже оркестр, игравший Шуберта! Когда получасом позже подошел берлинский экспресс, он был, разумеется, полон, и нам пришлось буквально кулаками пробиваться в вагон. Прямо передо мной какую-то женщину столкнули на рельсы и вытащили обратно за волосы. Было довольно досадно слышать, что некоторые пассажиры преспокойно сели на этот поезд в Берлине каких-нибудь два часа назад. Правда, Геббельс недавно издал распоряжение, предписывавшее всем молодым людям оставаться в Берлине, и мы с Иреной опасались, что нас не пропустят на вокзале.

Мы надеялись, что в Эгере нас встретит машина Меттернихов, но ее не оказалось, и пришлось еще два часа ждать местную электричку, которая доставила нас в Кенигсварт только в пять утра. Нас ждал холодный ужин. Потом я легла в Татьянину постель, и мы болтали почти до рассвета.

Приписка Мисси, сделанная ею тогда же:

"Я воспользовалась передышкой после нашего приезда в Кенигсварт, чтобы описать происшедшее за последние дни, а то все забудется. Но, спустившись как-то поужинать, я по рассеянности оставила единственный свеженапечатанный экземпляр поверх корзины с дровами рядом с письменным столом. Когда я вернулась, рукописи уже не было. Оказывается, добросовестная горничная, прибирая комнату, выбросила ее в печь: я тут же села и все переписала заново, зная прекрасно, что, если отложу на потом, я этого никогда уже не сделаю".

Между первым массированным налетом на Берлин 18 ноября 1943 г. и завершением регулярных воздушных атак в марте 1944 г. (хотя город время от времени продолжали бомбить вплоть до взятия его Красной Армией в апреле 1945 г.) Берлин бомбили 24 раза. К концу этого периода в каждом налете участвовало около тысячи самолетов, сбрасывавших от одной до двух тысяч бомб. Итог ? Большая часть зданий превратилась в груду кирпича и камня; десятки тысяч жителей были убиты или искалечены, а без крова осталось около 1,5 миллиона (причем эта цифра не включает многих тысяч военнопленных и иностранных рабочих, учета потерь которых никогда не вели). И все же немецкая противовоздушная оборона - тщательно разработанное сочетание мощной зенитной артиллерии с действиями ночных истребителей, снабженных радарами, оказалась столь эффективной, что, по словам британского историка Макса Хейстингса, "воздушное сражение за Берлин было не просто безуспешным. Оно оказалось проигранным... Берлин победил. Это был слишком крепкий орешек" ("Бомбер команд", Лондон, 1979). Действительно, разработанная маршалом Харрисом "насыщенная бомбардировка" целых районов (официальный термин союзников), она же "террористическая бомбардировка" (как ее не без основания окрестила нацистская пропаганда) нигде не достигла намеченных целей. Несмотря на все причиненные материальные разрушения, включая уничтожение многочисленных сокровищ мировой цивилизации (отсюда еще одно ехидное выражение немецкой пропаганды - "бомбардировка по Бедекеру" (намек на известный путеводитель!), несмотря на все потери гражданского населения (причем очень часто погибшие были стариками или детьми, не работавшими на производстве), многие важнейшие объекты налетов, как, например, военные заводы (к тому времени преимущественно передислоцированные или укрытые под землю) и железнодорожные линии (восстанавливавшиеся за несколько часов), функционировали практически до самого конца. Что же до боевого духа населения, то несмотря на горе, бессонницу, физическое истощение и недоедание, он так и не был сломлен. Чтобы поставить Германию на колени, понадобились традиционные наземные военные действия, включая оккупацию всей территории противника сошедшимися на реке Эльба союзниками и русскими армиями.

Вторник, 30 ноября.

Телеграмма из бюро: "Erwarten sofortige Ruckkehr" ["Ожидаем немедленного возвращения"]. Меж тем и у Папa, и у меня начался сильный кашель. Врач считает, что это разновидность бронхита - результат берлинских сквозняков в сочетании со всем этим дымом, которого мы невольно наглотались. В Мариенбаде супруги Альберты тоже слегли.

Среда, 1 декабря.

Лежу в постели - предосторожность ввиду прошлогоднего плеврита. Врач выписал мне справку о болезни.

2, 3, 4, 5, 6, 7 декабря.

Все эти дни провела в постели, соблюдая весьма спокойный, балующий режим.

Среда, 8 декабря.

Князь Андронников уехал в Мюнхен. Он типичный грузин, в нем много восточного. Мы говорили об одном человеке, который женился на вдове своего брата, погибшего на войне, и вдруг он говорит: "Такое бывает только в Европе - правда, дикари". [Последние два слова приведены в тексте Мисси по-русски. - Прим. перев.].

На прошлой неделе был еще один массированный налет на Берлин - это уже четвертый. В пятницу (3 декабря) я проснулась среди ночи - на дворе с небольшими промежутками раздавались траурные звуки какого-то странного горна. Татьяна объяснила, что это их воздушная тревога. Вдалеке слышалась сильная стрельба. Позже мы узнали, что это был налет на Лейпциг (где мы еще недавно в пути так вкусно обедали). Город практически уничтожен.

Сегодня во второй половине дня из Потсдама от Бисмарков звонил Паул Меттерних. Он сообщил, что прибывает завтра со своим полковником. Татьяна на седьмом небе!

Пятница, 10 декабря.

Паул Меттерних совершенно сокрушен увиденным в Берлине.

Пришли письма от Ирины из Рима; она очень тоскует, что отрезана от нас. Продолжаем спорить о том, как ей поступать. Папa и Мама придерживаются на этот счет разных мнений: Мама хочет, чтобы она оставалась в Италии, а Папa считает, что она должна приехать к нам, чтобы встретить окончательное крушение всей семьей.

Понедельник, 13 декабря.

Подолгу гуляем по заснеженным окрестностям. Полковник Паула Меттерниха оказался славным человеком; его весьма лестные замечания о России и русских пришлись по душе родителям.

Вторник, 14 декабря.

Паул Меттерних и полковник уехали. Хотя эта поездка отпуском не считается, Паул боится, что не сможет вернуться на Рождество. Однако он, возможно, заедет на день-другой на обратном пути на фронт.

Четверг, 16 декабря.

Получила телеграмму от Лоремари Шенбург, которая сейчас в Вене: она предлагает мне занять вакансию личной секретарши у главы берлинской полиции графа Хельдорфа (все это в завуалированных выражениях). Это, конечно, дело ее рук: ведь он меня почти не знает. Но мне кое-что известно о его заговорщической деятельности, а ему, вероятно, нужен человек, которому он мог бы доверять. Я должна посоветоваться с Адамом Троттом; пока не посоветуюсь, ответа не дам.

После обеда были с Татьяной в Мариенбаде, нанесли визит Альбертам. Они собираются возвращаться в Берлин!

Понедельник, 20 декабря.

Снова ездили в Мариенбах, где Татьяна сделала себе перманент, а я прическу попроще - более подходящую для воздушных налетов.

Вторник, 21 декабря.

В прошлую пятницу опять был сильный налет на Берлин; мы пытались дозвониться до Марии Герсдорф, но не получилось, тогда мы отправили ей телеграмму. Сегодня пришел ответ: "Alle unversehrt. Schreckliche Nacht. Brief folgt" ["Никто не пострадал. Ужасная ночь. Подробности письмом"].

Я попросила разрешения бюро остаться здесь на Рождество.

Среда, 22 декабря.

Играем весь день в пинг-понг. Читаю низкопробные книжонки - к негодованию родителей. Ни на чем другом не могу сосредоточиться, хотя Мама постоянно подсовывает мне, например, воспоминания современников о Венском конгрессе и наполеоновских войнах. Но мне хватает и этой войны, которая пока что заслоняет собой все остальное.

Неоднократно бомбили Инсбрук, так что надежда австрийцев на то, что Вену пощадят, выглядит весьма наивной. Наступление союзников в Италии развертывается не слишком быстро. Судя по всему, эти жуткие налеты рассчитаны на то, чтобы подорвать боевой дух немцев, но, по-моему, этим ничего не добьешься. Эффект скорее противоположный. Ведь при таких страданиях и трудностях политические соображения отступают на второй план, и все озабочены только тем, как залатать крышу, подпереть стену, поджарить картошку на перевернутом электрическом утюге (я сама так жарила яичницу!), растопить снег, чтобы умыться и т. д. Более того, в такие моменты побеждает героическая сторона человеческой натуры, и люди становятся исключительно доброжелательными, стараются помогать друг другу - compagnons de malheur [товарищи по несчастью].