Сергей Лозунько - «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

• Название: «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
• Автор: Сергей Лозунько
• Издательство: Довіра
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-507-279-9

Вторая мировая война — как принято считать — началась с агрессии Гитлера против Польши. В сентябре 1939-го Польское государство фактически перестало существовать, а его территория была «переустроена»-перераспределена между Германией, СССР и Литвой. Одним из результатов войны стали миллионы жертв среди поляков. Однако то, что Польша пострадала, не снимает с нее значительной доли вины за произошедшее, в частности — за Вторую мировую войну, стоившую человечеству 60 миллионов жизней. Ибо война — продолжение политики иными средствами. Мировая война — продолжение мировой политики. Предпосылки к войне были заложены гораздо раньше, при самом непосредственном и активном участии Польши…

---

Вечоркевич уверен, что Беку следовало принять предложения Гитлера: «24 октября 1938 г. Германия в ходе переговоров Липского и Риббентропа представила Польше свои требования, которые я бы назвал скорее пакетом предложений, поскольку изначально они не были выдвинуты в ультимативном тоне. У них была цель крепко связать Польшу с политикой рейха. Принимая их, Речь Посполитая не понесла бы никакого значительного ущерба». «Гданьск не был тогда польским городом, а автострада через коридор была, о чем мало кто помнит, идеей нашей дипломатии, которая появилась в 30-х годах в качестве попытки нормализовать польско-германские отношения. Взамен за эти уступки Польше предложили пролонгацию пакта о ненападении и присоединения к Антикоминтерновскому пакту», — считает профессор Вечоркевич.

«Какую роль играла Польша в военных планах Адольфа Гитлера?» — интересуется журналист Rzeczpospolita.

Вечоркевич поясняет: «Ключевую. Вплоть до весны 1939 г. она являлась для него антибольшевистской преградой на случай войны с Францией, с нападения на которую он намеревался начать конфликт. После победы на Западе Польша должна была быть ценным и необычайно важным партнером в походе на Советский Союз. В последнем разговоре с Беком в Берхтесгадене Гитлер напрямую сказал, что каждая польская дивизия под Москвой — это одной немецкой дивизией меньше. Глава рейха предлагал нам тогда участие в разделе Европы».

И участие Польши в разделе Европы пану Вечоркевичу определенно по душе, а в союзе с Гитлером, уверен польский профессор, Польша нашла бы себе вполне достойное место: «Гитлер же никогда не относился к своим союзникам так, как Сталин к странам, завоеванным после Второй мировой войны. Он уважал их суверенитет и правосубъектность, накладывая лишь определенное ограничение во внешней политике. Наша зависимость от Германии, следовательно, была бы значительно меньшей, чем та зависимость от СССР, в которую мы попали после войны».

«А что могло бы быть, если бы Польша продолжила ту линию, которую проводила, вплоть до весны 1939 г.?»

«Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия и, наверняка, лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск», — рисует Вечоркевич картины несосостоявшегося прошлого, явно сожалея, что в реальности произошло иначе.

Само собой, тот «парад в Москве», который гипотетически могли принимать Гитлер и Рыдз-Смиглы, мог бы стать только следствием германо-польской агрессии. Но это нисколько не стесняет в рассуждениях современного польского историка. Нападение Польши на Россию в союзе с кем угодно, хотя бы и с Гитлером, для него представляется вполне естественным. Можно представить, какие настроения занимали умы польского истеблишмента в 30-е годы.

После описанных Вечоркевичем блестящих перспектив, которые сулил Польше совместный с Гитлером поход на восток, и журналист Rzeczpospolita засомневался в правильности решения встать на сторону антигитлеровской коалиции: «Перечеркнули ли окончательно британские гарантии, предоставленные нам в марте 1939 г., возможность польско-немецкого соглашения?».

Вечоркевич: «Да. Поскольку до этого момента поляки не хотели принимать немецкий пакет, но все еще переговоры оставались возможными. Геринг — большой сторонник союза с Речью Посполитой — сказал об этом прямо, что каплей, переполнившей чашу терпения Гитлера, стали именно английские гарантии. Сразу же после их принятия он отдал приказ разработать план войны с Польшей. Поэтому с этого момента, если он думал атаковать Запад, он должен был сначала ликвидировать находящуюся с ним в союзе Речь Посполитую»[601]…

Вплоть до середины марта 1939 г. существовала вероятность, что союз Германии и Польши сохранится. 14 марта советник полномочного представительства СССР в Германии Астахов запишет в дневнике: «Из Польши дует более неблагоприятный ветер. Есть сведения, что в верхушке Варшавы обострилась борьба сторонников двух противоположных внешнеполитических ориентаций. Одна группа стоит за усиление борьбы с вырастающей германской угрозой, не останавливаясь перед перспективой ухудшения отношений с Берлином, другая стоит за дальнейшее сближение с немцами, уступку „коридора“ в расчете получить компенсации в другом месте. В этой связи поляков не устраивает захват одной Литвы, но они считают необходимым прихватить и часть Латвии, обеспечив выход к морю через Либаву»[602].

Уничтожение Чехословакии, как уже отмечалось, в Варшаве приняли нейтрально-благожелательно. Сбылась польская мечта об общей границе с Венгрией, словацких автономистов Польша тоже давно поддерживала. Опять же «территориальное переустройство», затеянное Гитлером на остатках Чехословацкого государства, казалось, отвлечет внимание Германии от Данцига и «польского коридора», даст Варшаве некоторый выигрыш во времени. «С облегчением увидев, что тевтонский ветер дует в другую сторону, полковник Бек публично заявил в Варшаве, что его правительство полностью сочувствует чаяниям словаков», — опишет Черчилль польскую неадекватность[603].

Расчеты Бека на временную паузу не оправдались. Гитлер не сбавлял темпов на внешней арене. «Тевтонский ветер» в считанные дни смел Чехословакию и обрушил свой порыв на Польшу.

Все решилось 21 марта 1939-го. В тот день Берлин в ультимативной форме потребовал от Варшавы передать Германии Данциг и согласиться на прокладку экстерриториальной автострады и железной дороги через «польский коридор». Вызвав Липского, Риббентроп заявил ему о недовольстве Гитлера: «Фюрер всегда стремился к урегулированию взаимоотношений и к взаимопониманию с Польшей. И теперь он продолжает желать этого. Однако его все более удивляет позиция Польши»[604].

Но самое главное: Риббентроп потребовал от Бека в ближайшие дни явиться на переговоры с Гитлером.

Что это могло означать и чем такой визит мог завершиться, Бек хорошо понимал. Геринг во время поездок на охоту в Беловежскую Пущу наверняка рассказывал Беку в подробностях о том, как «на переговоры» к Гитлеру приезжал бывший австрийский канцлер Шушниг. Неделей ранее (15 марта 1939 г.) «на переговорах» у Гитлера побывали чехословацкие президент Гаха и министр иностранных дел Хвалковский, которых давлением и угрозами вынудили подписать просьбу о присоединении остатков ЧСР к рейху. А в тот самый момент, когда Риббентроп вызывал Бека «на переговоры», немцы обрабатывали литовцев на предмет передачи Германии Мемеля и области.

Понимая, чем завершится его поездка к Гитлеру, Бек отказался. Когда Липский передал ему требование Риббентропа, Бек в тот же день, 21 марта 1939-го, попытался уйти в отставку, но она не была принята «ввиду напряженности положения»[605]. А 26 марта польское правительство передало Берлину меморандум, в котором окончательно отклонялись германские требования.

ПОЛЬША ДАЕТ СИГНАЛ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Маршал Польши, верховный главнокомандующий польской армией Эдвард Рыдз-Смиглы.

Львовская газета за 6 сентября 1939 г.

Как застраховали «завод, полный сумасшедших»

Уничтожение Гитлером Чехословакии в середине марта 1939 г. засвидетельствовало полное банкротство политики «умиротворения агрессора», которую в течение ряда лет пытались проводить Англия и Франция.

Не прошло и полгода с момента подписания Мюнхенских соглашений, а они превратились в клочок бумаги. Действия Гитлера шли вразрез как с самим Соглашением между Германией, Великобританией, Францией и Италией от 29 сентября 1938-го (п. 6 предусматривал, что определение границ Чехословакии возлагается на международную комиссию), так и с рядом дополнений к этому договору. Так, в Дополнении к соглашению говорилось, что «как только будет урегулирован вопрос о польском и венгерском меньшинствах в Чехословакии, Германия и Италия со своей стороны предоставят Чехословакии гарантию». Кроме того, в Мюнхене были дополнительно подписаны декларации, в которых стороны брали на себя обязательство избегать односторонних действий[606].

Была перечеркнута подписанная Гитлером и Чемберленом англо-германская декларация от 30 сентября 1938-го, предусматривавшая: «Мы приняли твердое решение, чтобы метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира в Европе»[607]. А равно и франко-германская декларация, подписанная 6 декабря 1938-го в Париже главами МИД Франции и Германии, в которой стороны обязались «поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, интересующим обе их страны, и взаимно консультироваться в случае, если бы последующее развитие этих вопросов могло бы привести к международным осложнениям»[608].