Владимир Караханов - Продолжение поиска (сборник)

• Название: Продолжение поиска (сборник)
• Автор: Владимир Караханов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

В сборник Владимира Караханова вошли две приключенческие повести и рассказ, героем которых является инспектор уголовного розыска города-спутника Баку. Эти произведения написаны по материалам, хорошо знакомым автору, работающему в органах внутренних дел с 1959 года. Первая часть повести «Догони день вчерашний», «Сигнал на пульте», печаталась в сборнике «Приключения, 1971»; вторая часть «Похититель тигренка», под названием «Встреча с полосатым» — в сборнике «Приключения, 1975».

---

— Очень просто, — ответил Рат. — Асад-заде вынесет постановление о выемке, прокурор утвердит, возьмем Гандрюшкина…

— Я имею в виду оформление по нашей, оперативной линии, — недовольно перебивает Абилов. — Ведь никаких мероприятий в связи с посылками не проводилось. Просто догадались, и все.

Оказывается, его мучила невозможность увязать данный случай с исполнением требований, предъявляемых к работе уголовного розыска.

— Ну ладно, я займусь этим сам, — словно освобождая нас от главной непосильной ноши, заявил он.

Уже в машине я прыснул от смеха: подумал, как Абилов бьется сейчас над документальным оформлением чужой догадки. Да, он держится в центральном аппарате только потому, что непосредственное начальство не видит его в работе.

Не повезло во всех почтовых отделениях. В последнем я просмотрел корешки квитанций два раза. Отправлений на имя Гандрюшкина не было. Неужели действительно приснилось?

— Теперь куда? — спросил шофер, но я опять вылез из машины.

Вернувшись на почту, я стал смотреть документы на получение. И снова безрезультатно. Вот тебе и ассоциативное мышление, недаром его так трудно задокументировать. Но начатое надо доводить до конца, эта привычка из моего актива.

Сержант поворчал, шоферы начальства не очень считаются с субординацией, и повез меня в отделение, где мы побывали перед этим.

«Гандрюшкину Михаилу Евлентьевичу, до востребования». Черным по белому, наяву. Я держал карточку, и пальцы у меня дрожали. Успокоившись, я прочитал, что отправителем является Андрей Гандрюшкин, обратный адрес: Баку, проездом.

На почте, с которой я начал проверку, Гандрюшкина ожидала вторая посылка, на этот раз от дочери Сони. Обе посылки были отправлены в воскресенье. Значит, Гандрюшкин уехал с вещами в Баку в первые же часы после задержания Ризаева.

Вот как предусмотрительно поступил он.

Неожиданно я почувствовал жалость к Михаилу Евлентьевичу. От своих детей он получал только официальные денежные переводы. Кто знает, какой была бы его судьба при иных взаимоотношениях? Внутренний мир человека — та же вселенная, и ничтожного атома бывает достаточно, чтобы зажечь в нем новое светило.

Удивительно, до какой степени может дойти привычка дурачить окружающих. Гандрюшкин упорно не желал становиться самим собой. Его поэтапная реакция на происходящее в адаптированном варианте выглядела примерно так:

«Посылка мне? От сына?»

«Какое странное содержимое! На что все это старику?»

«Как, еще одна? От дочери?»

«И она насовала бог знает что? Они с ума посходили!»

«Краденые? Те самые, ризаевские? Да не может быть!!!»

Кунгарову на днях предстояло провести беседу о вежливом и культурном исполнении работниками милиции своих не всегда приятных обязанностей. Фарисейство Гандрюшкина, казалось, вот-вот доведет Рата до приступа морской болезни, но он стоически сохранял спокойствие. Асад-заде был занят составлением протокола, и только я наконец не выдержал:

— Когда моему сыну было полтора годика, он закрывал лицо руками и требовал, чтобы его искали, но в вашем возрасте это выглядит просто глупо.

— Зачем вы меня оскорбляете? — с мягкой укоризной спросил он.

— В данном случае это не оскорбление, а просто констатация факта, — очень серьезно сказал один из понятых, пожилой почтовый служащий, с любопытством разглядывавший Гандрюшкина. После этого Михаил Евлентьевич умолк и до окончания процедуры по изъятию вещей не произнес, ни слова.

А по дороге в горотдел с ним, совершенно неожиданно для нас, случилась истерика. Он трясся, всхлипывая, тер лицо маленькими кулачками, видимо, платком он пользовался только для утирания символических слез.

Мужской плач способен разжалобить даже сотрудников милиции. Рат похлопывал Гандрюшкина по плечу, а я, как обычно в минуты сильного волнения, косноязычно мямлил:

— Михаил Евлентьевич, ну же, мы, вы…

— Если бы я знал… Если бы я знал… Никогда!

Из дальнейшего стало понятно: если бы он знал, что все равно будет разоблачен, он никогда не связался бы с Ризаевым, никогда, никогда не совершил бы преступления. Вот он — главный мотив раскаяния! Только неизбежность разоблачения могла его удержать.

Происшедшая в настроении Гандрюшкина перемена избавила нас от необходимости задавать вопросы. По приезде в горотдел он давал показания взахлеб, Асад-заде еле успевал их записывать. Мы узнали, как Ризаев зашел в общежитие в поисках давнего приятеля, но тот еще в прошлом году подался на Север, как, разговорившись с Гандрюшкиным, попросил пустить к себе квартирантом, как разбередил воображение хозяина, продемонстрировав свое непостижимое умение обращаться с замками; как, еще не сговариваясь, они поняли, чего не хватает каждому из них и какие сведения могли обеспечить Гандрюшкину получение своей доли в будущем. Мы выяснили многие подробности, в том числе и про платок, сыгравший в нашем поиске роль путеводной нити. Он действительно принадлежал Ризаеву, но находился в таком состоянии, что хозяин, отчасти из желания угодить перспективному гостю, отчасти из присущей ему аккуратности, отдал его в стирку вместе со своими вещами.

Только судьба похищенного в предпоследней краже у Саблиных осталась невыясненной. В посылках их вещей не оказалось, а Гандрюшкин о них понятия не имел.

Шестая кража

— Эта кража как ложка дегтя, — сердится Рат. — И хоть было бы что. Блузки-кофточки!

— Там был еще тигр. Хозяева хватились его только вечером, когда укладывали ребенка спать, — сообщил я.

Абилов снисходительно улыбнулся. После обнаружения посылок он стал относиться ко мне терпимее.

— Я же говорю: чепуха. За каким дьяволом понадобилась Ризаеву игрушка?! В общем, будь там целый зверинец, это дело меня больше не интересует, — заявил Рат, демонстративно вытаскивая из сейфа кипу документов.

— Правильно. Остальное должен выяснить следователь, а мы, оперативники, свое сделали. И неплохо, — Абилов садится за приставной столик, тоже раскладывает какие-то бумажки, с удовольствием щелкает авторучкой.

— Я уточню в ходе очной ставки, — сказал Асад-заде, поднимаясь.

Я бы с удовольствием пошел с ним, но Рат оставил меня помогать Абилову.

— Хочу составить подробную справку для распространения в качестве положительного опыта. Борьбе с квартирными кражами руководство придает большое значение, — сказал он.

Делиться положительным опытом всегда приятно. Но последняя фраза Абилова меня покоробила. Все, к чему бы ни прикоснулись такие, как он, тут же ставится с ног на голову.

Получалось, будто мы разоблачаем воров не потому, что этого требует смысл нашей работы, а оттого, что этому придает большое значение руководство.

Абилов писал быстро. Строка за строкой пересекали страницу и приводили в движение новую. Умения следовать логике слов у Абилова не отнимешь, но как это непохоже на документы того же Шахинова, где все подчинено логике мысли. А ведь они оба любят перо и бумагу. Не возможность ли вкладывать в одни и те же понятия различное содержание иной раз приводит к тому, что любовь к работе над документами оборачивается канцелярщиной, уважение к руководителю — угодничеством, исполнение служебного долга — бюрократизмом и вообще благое начинание — своей противоположностью?..

Вот и сейчас меня не покидало ощущение, что, помогая Абилову, я принимаю участие в чем-то предосудительном. Что, казалось бы, может быть плохого в желании поделиться опытом с товарищами по профессии?

Но ведь мы наделали кучу ошибок: с самого начала тщательно не выяснили у потерпевших, кто из посторонних мог располагать сведениями об их образе жизни и наличии ценных вещей; долго упускали из виду соответствующую информированность Ризаева; скоропалительно провели обыск у Гандрюшкина.

Мне хотелось сказать Абилову, что «положительный опыт», в котором нет ничего вроде бы ложного и в то же время все неправдиво, никому не принесет практической пользы.

— Привет пинкертонам! — раздается за спиной голос Лени Назарова.

— Салют! — гаркнул Рат.

Мухаметдинов, вошедший вместе с Леней, усаживает гостя на диванчик.

— Ну вот, товарищ Назаров, оперативники в сборе, а следователь, как освободится, подойдет. Они расскажут подробнее, я только знаю, что кражи раскрыты и вещи найдены. А что еще нужно замполиту?

— Товарищ, — Рат кивнул на Леню, — не Назаров, а Н. Леонидов.

В комнате становится тесно и шумно. Оказывается, за каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут, если дружно взяться, можно решить уйму всяких проблем — от футбольных до космических.

Дошла очередь и до Гандрюшкина с его хитроумными посылками. Леня достал блокнот, сдвинул брови, и теперь это действительно был Н. Леонидов «при исполнении служебных обязанностей».