Франко Дзеффирелли - Автобиография

• Название: Автобиография
• Автор: Франко Дзеффирелли
• Издательство: Открытый Фестиваль искусств «Черешневый Лес»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9901015-1-7

Это первое издание на русском языке автобиографии знаменитого режиссера Франко Дзеффирелли. В этой книге Маэстро выносит на сцену всю свою жизнь, с опытностью того, кто знает, как дать публике ощущение близости к событиям и погружения в нужную атмосферу. И он решил рассказать о себе с откровенностью редкой для тех, кто, подобно ему, смог стать легендой.

---

Когда Мария Гулегина, которая пела в моей «Аиде» в Токио, рассказала, что родилась в маленькой украинской деревушке, мне захотелось узнать всю ее историю и путь, который привел ее на вершину такой блестящей карьеры[117]. Она сказала, что в России поют все, но ребенком она и не подозревала о существовании оперы, пока ее дядя не привез из Петербурга (тогда Ленинграда) пластинку с ариями из опер.

Чей-то голос поразил ее воображение (Каллас? Тебальди?), и она попыталась сама воспроизвести пение незнакомой певицы. В четырнадцать лет Мария пела так, что ее отправили учиться в консерваторию. Все остальное принадлежит истории. Видимо, примерно так же все происходило и с другими талантами, рожденными Россией и поющими сейчас на всех оперных сценах мира (а иногда и диктующими свои условия).

Даже страшно становится, когда подумаешь, что наши оперные труппы могли бы остаться без певцов из Восточной Европы.

По этому поводу не могу не вспомнить эпизод, который произошел совсем в другом месте, но, мне кажется, уместен именно в этом контексте. Дело было в 1978-м, когда и года не прошло со времени выхода фильма «Иисус из Назарета», успех которого привел в бешенство всю нашу коммунистическую мафию. Однажды, когда в Венской опере шла «Кармен», во время антракта я дал телевизионное интервью. Из четырех главных партий две исполняли русские певцы: Образцова — Кармен и Мазурок — Эскамильо. Газета «Унита» опубликовала на первой полосе статью за подписью Фортебраччо[118] как ответ на письмо читателя. Вот это письмо:

«Дорогой Фортебраччо,

итальянское телевидение (2-й канал) вечером 8 января передало трансляцию из Вены оперы Бизе „Кармен“. В перерыве режиссер Франко Дзеффирелли сделал заявление о состоянии оперы в наши дни, которое звучало примерно следующим образом: в Западной Европе интерес к опере не очень высок, а в социалистических странах она в большом почете, у нее много поклонников, она постоянно рождает великих солистов. „Как вы это можете объяснить?“ — спрашивает его интервьюер. „Может быть, тем, что режимы Восточной Европы не дают своим гражданам возможности свободно говорить, — отвечает Дзеффирелли, — но легко разрешают петь“».

Согласен, шуточка не из лучших, но вот как отвечает Фортебраччо:

«Дорогой товарищ Буччи,

лично я, прочитав заявление господина Дзеффирелли, поражаюсь наглости и бесстыдству этого ганимеда, церковного прихвостня, режиссера шоколадных конфеток. Никто не отрицает и не будет отрицать, что подавление инакомыслия в странах Восточной Европы достойно всяческого порицания, и никто не запрещает и не должен запрещать Дзеффирелли заявлять свой протест. Но он говорит как итальянец и как итальянский антикоммунист, причем выступает в Риме, где, как я полагаю, и проживает. Так вот: именно в Риме, а не где-нибудь насчитывается целых шестнадцать жертв терроризма, а по всей Италии идет волна убийств, похищений, грабежей и нападений. Школа в состоянии распада, больницы не работают, безработных уже два миллиона, а в Неаполе десятками умирают дети, которых убивают без всяких болезней антисанитария и равнодушие…

Господин Дзеффирелли — один из корифеев этой шайки господ, на которых, хотят они этого или нет, лежит ответственность за развал страны. Господин Дзеффирелли бесстыжий нахал, дорогой товарищ, и я желаю ему, ради его же блага, навсегда потерять всякий стыд, иначе ему не пережить собственную низость».

Полагаю, читатель этих строк потерял дар речи, как я когда-то. Если кто-то недопонял — статья, озаглавленная «Ради блага этого Дзеффирелли», была опубликована на первой полосе газеты «Унита» в январе 1978 года за подписью знаменитого Фортебраччо.

В одном интервью в России меня попросили рассказать поподробнее о выставке моих театральных работ, которая проходила в Риме, в Национальной галерее в Афинах и в палаццо Веккьо во Флоренции. Все началось как раз во Флоренции в 1985 году, когда милейший отец Спинилло предложил мне выставить несколько театральных эскизов в монастыре Сан-Марко, где я провел немалую часть своей юности, в двух шагах от шедевров Фра Беато Анджелико, которые так хорошо были мне знакомы. И то, что задумывалось как небольшая выставка из пятидесяти рисунков, стало расти и в конце концов выросло до ста двадцати картин, эскизов декораций и костюмов, причем многие из них мне пришлось забирать у людей, у которых они давно уже осели.

Я сказал тогда журналисту, что мне бы очень хотелось показать эту выставку в России, добавив к ней последние произведения, которых не так мало, и некоторые из них совсем неплохи. Вскоре со мной связался Михаил Куснирович, очень милый человек, влюбленный в нашу страну настолько, что быстро выучил итальянский язык и даже своей компании дал итальянское название «Bosco di ciliegi», напоминающее одну из моих любимых пьес Чехова[119].

Куснирович сказал, что его компания традиционно представляет в мае различные события культурной жизни, и ему бы хотелось устроить ретроспективу моих фильмов и одновременно выставку моих работ на ближайшем майском фестивале. Слышать это, конечно, было очень приятно, но мне хотелось, чтобы выставка проходила в серьезном музее. Я мечтал, чтобы ее показали в Москве просто как выставку живописи, а не как творческий путь художника-постановщика. Куснирович сразу понял, что я имел в виду, но просто потряс меня, когда несколько недель спустя позвонил в Рим и спросил, согласен ли я на проведение выставки на следующий год в Музее изобразительных искусств имени Пушкина. Музей Пушкина! Одно из лучших собраний мира! Еще бы!

Среди многих интересных людей, которых я встретил во время той поездки в Россию, я очень полюбил писателя и журналиста Сергея Николаевича, большого поклонника оперы, умнейшего человека, блестяще знающего английский. Его незаурядный ум и широчайшая культура простирались до необозримых горизонтов. Он пригласил меня на ужин в шикарный ресторан (кстати, тоже «Пушкин»), который стал для меня местом любопытных открытий. Большой двухэтажный ресторан, великолепно сохранившийся во всех деталях в строго классическом имперском стиле конца XIX века — от деревянной отделки до обоев, посуды, столовых приборов и даже лифта из бронзы и латуни. Официанты выглядели как персонажи Тулуз-Лотрека. А кухня, la cuisine, просто чудо. Мне так понравилось там, что захотелось узнать побольше: как, например, удалось сохранить дух того счастливого и беззаботного времени. Сергей не дал мне прямого ответа, только сказал, что ресторан открыли всего несколько месяцев назад.

— Ты хочешь сказать — закончили реставрацию? Молодцы, просто шедевр.

— Нет, — сказал он, — строительство завершилось несколько лет назад. Но понадобилось время, чтобы воссоздать интерьер, до сих пор еще не все закончено.

До меня так и не доходило:

— Ты имеешь в виду реконструкцию, а не строительство?

Сергей рассмеялся, встал и снял со стены фотографию:

— Вот так было семь лет назад.

На фотографии было здание, напоминающее казарму, с тоскливым, как у почты, фасадом. Я занервничал. Он что, смеется надо мной? Сергей позвал метрдотеля, который принес альбом с фотографиями, сделанными во время работ. Я не мог поверить своим глазам.

— А резчиков по дереву, а кузнецов, а обойщиков где вы взяли?

— Работают они медленно, — объяснил мне Сергей, — но дело свое знают хорошо. Может, по наследству передавали, от отца к сыну.

И это тоже Россия.

У Сергея очень ясные и интересные взгляды на историю и политику. Когда я был свободен от репетиций, мы с удовольствием гуляли по Москве, и он знакомил меня с ее тайнами. Мне нравилось дышать воздухом «матушки Руси», а по мнению Сергея, Россия должна была вновь стать Русью-матушкой.

Мы говорили с ним обо всем. Я прошел с ним ускоренный курс русской культуры, перепрыгивая с одной темы на другую.

Однажды он неожиданно заговорил об Алексисе де Токвиле и спросил, читал ли я его. Не без гордости я ответил, что хорошо помню его книгу 1830 года «Демократия в Америке». И мы вместе стали вспоминать теорию де Токвиля, согласно которой после трагического краха Французской революции, разочарований, ошибок Наполеона, нежно лелеемая мечта о великой Европе рухнула. Де Токвиль считал, что будущее Европы будет зависеть от отношения двух великих политических образований: Америки и Англии на западе и России на востоке.

Сергей повторял наизусть теорию де Токвиля:

«Сегодня в мире существуют две великие державы, которые имеют одно назначение и одну ответственность за движение цивилизации вперед. Это русские и англо-американцы. Весь мир мается на одном месте, а эти две нации несутся вперед, как молнии. Любопытно наблюдать, как они движутся с очень разных исходных точек: одна от культа свободы, другая от идеи послушания Государю. Но обе избраны волею Небес, чтобы править доброй половиной Земли, от Сан-Франциско, через всю Европу и Россию, до Владивостока».