Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

• Название: Любовные утехи русских цариц
• Автор: Эльвира Ватала
• Издательство: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004137-3

В «собранье пестрых глав», героями которых стали царствующие особы России и Европы, автор книги сумела детально описать быт и нравы повседневной жизни великих людей: Иоанна Грозного, Анны Иоанновны, Екатерины II, Людовика XIV, Марии Медичи, королевы Англии. Люди далеких эпох предстают перед нами в опочивальне, в бальной зале, за карточным столом, на царском троне, во всем многообразии человеческих пороков и достоинств.

Издано в авторской редакции

---

Естественно, нравы двора от таких ночных приключений императора, причем частых, сильно упали. Современник князь Щербатов в огромном негодовании опус свой опубликовал под характерным названием: «Падение нравов в России». Там о нравственности Петра III он очень уж отрицательно отзывается. «Не токмо государь, угождая своему любострастию, благородных женщин употреблял, но и весь двор в такое пришел состояние, что почти каждый имел незакрытую свою любовницу, а жены, не скрываясь ни от мужа, ни от родственников, любовников себе искали»[165].

Луиза де Лавальер.

Но к чему такой шум? Вся Европа, все королевские дома передовых стран, от Франции и Англии начиная и засраненькой Португалией кончая, аж роились от любовниц, куртизанок, фавориток, метресс и как их еще там называли? У нас, в России, чуть царь себе на ночь любовницу приведет и маленько любовными утехами с ней займется, уже шум, гам и трактаты «О падении нравов в России» из-под пера литераторов вылетают. А вы посмотрите только, что в это почти время вытворял знаменитый король Людовик XIV? Мало того, что он, подобно Петру III (как же история любит повторяться!) на свою молодую жену, красавицу австриячку Марию Терезу, «ноль внимания, фунт презрения», но еще и у брата своего Филиппа Орлеанского вознамерился жену отбить, влюбившись в нее по уши. У той, видите, Генриэтты Английской, внучки Генриха IV, глаза прекрасные черные, у него — прекрасные фиалковые, у той, видите, нрав живой и кокетство безмерное, а у него — скромность и застенчивость в натуре. Словом, по принципу взаимного притяжения отрицательных и положительных полюсов любовь их пышным цветком на виду всего королевского двора расцветала. Жена его, заброшенная подобно Екатерине II, плачет и жалуется своей доброй свекрови Анне Австрийской, что, дескать, ваше величество, боюсь я, как бы от всех этих любовных увлечений короля левый инфант не родился, на что Анна, разумная женщина, хотя и кокетка в молодости, логично ее утешала: «Никогда внебрачный ребенок короля не станет инфантом, тогда как вы, моя дорогая, можете дать королю законного инфанта и без непосредственного его участия». Понимаете, дорогой читатель, на что она намекала? Вот, значит, какие нравы царили во французском дворе, и никто «об упадке французских нравов» не расписывал. Наоборот, из-под пера литераторов душещипательные истории вышли о неземной любви Людовика XIV к уродливой де Лавальер. Поскольку любвеобильный король, отлюбив Генриэтту и изрядно накупавшись с нею в Сене, переметнулся и влюбился по уши в эту самую де Лавальер с кривыми ногами и, как влюбленному юноше пристало, по ночам мучился и даже от любви в подушку слезы лил.

Здорово пошаливал и французский король Генрих II, отказавшись на какое-то время вообще от всякой физической связи со своей законной женой Екатериной Медичи, поскольку его лояльность по отношению к куртизанке Диане Пуатье так далеко распространялась, что не допускала возможности никаких, кроме нее, половых связей, даже с собственной женой. Пока двор не начал свое возмущение выражать и беспокоиться о будущем монархии. Что королю делать оставалось? Поплелся в спальню жены, а потом так до любовных утех разохотился, что шестерых детишек с королевой наплодил, но все почему-то, кроме королевы Марго, какие-то чахленькие и дефективные родились.

А Людовик XV что вытворял со своей провинциальной полячкой Марией Лещинской? Эта Золушка была так покорна и умственно ограниченна, что, кроме терпения от измен мужа, ничего больше не имела. В спальню, правда, к ней супруг хаживал, и даже, в отличие от обычая королей, спали супруги в одной кровати, и Мария Лещинская ни за что одна уснуть не могла. До поздней ночи мужа-короля дожидалась, в шаги его вслушиваясь, когда он от своей маркизы Помпадур возвращался, но только за тем, чтобы быть поцелованной в лобик. После сей процедуры король поворачивался на другой бок и спокойно засыпал. Но и эту ничтожную ласку Мария Лещинская принимала как величайшую щедрость, заявляя мужу, что так его безумно любит, что готова на все, даже с христианским терпением будет выносить и почитать всех его метресс. И от таких анемичных ночей только один хиленький инфант и родился, остальные — очень некрасивые девицы, которых потом замуж не возьмут даже захудалые короли, и они вечными старыми девами по дворцу рыскать будут и интриги против развратных нравов батюшки разводить.

Так что не будем, дорогой читатель, слишком строги к развязным нравам наших царей. В этом отношении они не лучше и не хуже западных монархов.

Петр III окунулся в вихрь самого что ни на есть грубого разврата и чувственных удовольствий. Что он, рыжий? Имея патологическую склонность влюбляться в очень непривлекательных женщин, возымел еще одну необъяснимую странность: посвящать жену во все свои интимные приключения. Через 15 дней после брака с Екатериной Петр признается ей в своей любви к Карр, потом он увлечется некрасивой фрейлиной Полянской, потом Шапировой, потом Тепловой, потом уродливой дочерью Бирона, горбатенькой и востроносенькой карлицей, потом… Потом он вообще не захочет заходить в спальню к Екатерине, а если заходит, то только за тем, чтобы с удовольствием поиздеваться над ней.

«Однажды, поздно ночью, Екатерина уже спала, является супруг в ее спальню, пьян, как говорится, в стельку, весел и еле держится на ногах, будит Екатерину и рассказывает ей о преимуществах и красоте княгини Курляндской. Она, боясь ссоры, притворяется спящей. Взбешенный Петр бьет ее в лицо кулаками и ругает на чем свет стоит. Затем ложится в самом веселом расположении духа спать»[166].

Сама Екатерина об этом инциденте выскажется гораздо мягче, побои назвав толканием в бок, но тем не менее драматически воскликнет: «После таких толчков я много плакала в эту ночь, обдумывая мое положение, во всех отношениях неприятное и несносное»[167].

Хорош медовый месяц, нечего сказать! А тут еще Елизавета Петровна, как хорошая свекровь, чуть ли ей не под юбку заглядывает, торопя с рождением потомка. Близкая приближенная Елизаветы Щоглокова прямо заявила: «Потомства не будет, но не от мужского седла, на котором Екатерина любила скакать, как подозревала императрица, а от другого — бесплодного седла ее мужа». Кстати, Гиппократ тоже считает, что верховая езда способствует бесплодию.

Забили тревогу, и выяснилось, что Петр с молодого возраста импотенцией страдает, что, кстати, не отбивало у него желания волочиться за женщинами, не признавая женщиной только собственную жену. Ну, закрутились, значит, завертелись при дворе, засуетились. Мигом привезли заграничного хирурга Боергаве, который, удачную операцию Петру сделав и получив за труды от императрицы дорогой алмазный перстень, сексуальных отношений между супругами наладить не мог.

Конечно, тут уж хирург не виноват, тут скорее психоаналитик нужен, о котором тогда и слыхом не слыхивали, а хирург мастерство свое большое и искусство показал, превращая Петра III в детородного мужчину. Это вам не тот партач-хирург великого Фридриха Прусского, которого, кстати, Петр III очень любил. Фридрих в семнадцать лет, увлекшись неземной любовью к проститутке, получил от нее вместо благодарности заразную болезнь, и хирург вынужден был ему сделать операцию, в результате которой император на всю жизнь остался бесплодным. Ну, Елизавета Петровна функции психоаналитика взяла на себя, в интимное дело супругов вмешалась и ласковое, но вполне внушительное письмо Екатерине написала, однозначно призывая ее к покорности, уступчивости, а главное, к мобилизации своих женских прелестей. А то некрасиво получается: потомка нет, а жена или плачет, или книжки читает, а муж по чужим бабам бегает. «Кончил дело, гуляй смело!» А тут дело еще и не начато даже, а уже гуляют! Но еще два раза после этого у Екатерины будет выкидыш. И только за третьим разом… Да, нелегко, с большим трудом зачинался император Павел I, родовые потуги его родителей раньше его рождения на свет появились!

Одним словом, как ни крути, ни верти, а следует признать, что муженек попался Екатерине никчемный.

И хотя он копировал во всем великого Фридриха Прусского, ничего похожего там не было — карикатура, да и только! Хотя Петр III даже подружился с ним после своего воцарения на престол, униженно прося об этой дружбе в заискивающем письме и в не менее заискивающих действиях. Недаром Фридрих Великий, когда умерла Елизавета Петровна, радостно закричал: «Ура, бестия умерла», — ибо знал, что Петр III по стопам «бестии» не пойдет и на прусское королевство будет влюбленным глазом поглядывать. Уж если на кого был как две капли воды похож Петр, так это на другого Фридриха, Английского, сына Георга II, к которому все относились с неуважением и презрением, ибо был он «нечестным, лгуном, слабым, непостоянным, фальшивым, а кроме того, как и Петр III, имел страшную любовницу — Анну Ван, толстую, бесформенную карлицу, спавшую с половиной города».