Паулина Симонс - Талли

• Название: Талли
• Автор: Паулина Симонс
• Издательство: ТКО АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-829-8

На долю обыкновенной девушки из небольшого американского городка выпало немало испытаний: жестокость и предательство, смерть близкого человека, банальное безденежье… Однако душевная чистота, внутренняя сила и умение любить помогают ей обрести вкус к жизни и женское счастье.

---

— Да, и при этом еще от тебя не завишу, — сказала Талли.

Хедда вышла. Талли посмотрела на Милли, которая все еще сидела, уставившись в свою чашку.

— Идите, Милли, все будет в порядке. И не осуждайте меня.

— Нет, миссис Де Марко, я вас не осуждаю, — сказала Милли. — Я хочу помочь. Но что скажет мистер Де Марко?

— Надеюсь, как можно меньше. Вы можете помочь мне, а заодно и Шейки. Идите в «Шанель», найдите Шейки и дайте ей деньги. Она взамен даст вам губную помаду.

Прозвучал звонок, и сердце Талли дрогнуло, потом остановилось, потом снова дрогнуло и чуть не разорвалось от счастья, когда она увидела его. Она пробормотала «привет» и пропустила его в дом.

Они поднялись наверх к Дженнифер. Раньше в этой комнате занимались спортом, а теперь переоборудовали под детскую. Кроватка Дженнифер стояла в дальнем углу.

Талли взглянула в окно и вспомнила, как однажды жарким июлем стояла снаружи на стремянке с кистью в руке.

Джек прижал к себе Дженнифер, покачал ее, положил на пеленальный столик и снял с нее ползунки и пеленки. Он внимательно рассмотрел ее голенькую — ее личико и тельце, носик, губы, глаза и лоб, головку с тоненькими волосиками, шейку и плечики, ручки с маленькими пальчиками, живот и ножки, даже ступни. Талли почувствовала себя уставшей. И сломленной.

— Посмотри, — спокойно сказал Джек, — посмотри, — он показал на ее пальчики на ногах, толстенькие и широкие. — Разве могут быть сомнения в том, чей это ребенок?

Талли смотрела в сторону.

— Нет, — отозвалась она, — сомнений быть не может.

Джек поменял Дженнифер пеленки, одел ее, и они все втроем спустились вниз. Талли подогрела бутылочку и дала Джеку, чтобы он покормил дочь.

— Как дела? — спросил он ее.

— Прекрасно! — Она постаралась, чтобы голос ее звучал весело. — А у тебя?

— Нормально. Сама понимаешь, почти ничего не делаю. Я не так уж занят, как ты.

— Ты всегда тяжело переживаешь зиму, верно?

Он погладил Дженнифер по головке.

— Я вижу, ты с ним еще не переговорила.

— Я пока к этому не готова.

— Ну конечно, нет. А мне что прикажешь делать? Я не могу сюда приходить, он вправе пристрелить меня за вторжение.

— Я поговорю с ним, как только смогу. Пожалуйста, не уезжай из Топики.

— О Талли, — сказал он, — с меня хватит.

— Может быть, она тебе снова понравится? — с надеждой спросила она.

— Талли, прекрати, — сказал Джек. — Ты же знаешь, мне здесь жизни нет. Я не хочу тут оставаться, и ты тоже. Слушай, мы можем уехать в Калифорнию, и я сниму дом в каком-нибудь большом городе, и буду работать там круглый год, и ты тоже пойдешь работать, как только захочешь. Талли, мы оба этого хотим. Так чего же мы ждем?

— Я поговорю с ним, — сказала она твердо. — Я все еще неважно себя чувствую.

— Я знаю. Подумай, как тебе были бы полезны теплый климат и солнце.

Она прикрыла глаза и посмотрела на Дженнифер.

— Наверное, это здорово, — сказала она.

— И чего же ты ждешь?

Она покачала, головой.

— Джек, все не так просто.

— Ну и что?

Она попыталась подумать, что же было еще. Что-то ведь было. Что-то большое, как гора Святой Елены. Огромное, как пустыня Гоби. Такое же мучительное. Такое же непреодолимое.

— Робин не отдаст мне Бумеранга, — сказала она угрюмо.

В комнате было слышно только чмоканье Дженнифер. Талли вдруг снова ощутила за спиной тяжелое дыхание. Наконец Джек спросил:

— Талли, так как же?

Талли не отвечала.

— Я не отдам Дженнифер, — сказал Джек, дрожащими руками дотрагиваясь до головки ребенка:

Талли все еще молчала.

— Талли, — мягко сказал Джек, наклоняясь и заглядывая ей в лицо. Неужели ты позволишь мне уйти?

Нет! — хотела закричать Талли, но не произнесла ни слова.

Уложив вечером Бумеранга спать, Робин прошел в спальню и сел у окна. Он сидел, а Талли лежала, уставившись в стену.

— Значит, так, Талли. Хедда рассказала мне, что приходил Джек, — начал разговор Робин.

Талли, не глядя на него, кивнула.

Робин молчал, пока веки ее не задрожали.

— Ну хорошо, сказал он. — Чего же ты хочешь?

«Я хочу, чтобы все было так, как было. Я вообще не хочу, чтобы что-нибудь происходило», — думала Талли.

Робин продолжал.

— Талли, я хорошо тебя знаю. Я знаю, ты хотела бы, чтобы все было так же ясно и четко, как раньше. Я бы искал выход, а ты продолжала бы поступать по-своему. И вот к чему мы пришли. Если я терпел до сих пор и ничего не предпринимал, то только потому, что ждал, когда ты придешь в себя. Но — увы. В себя ты не пришла. И выхода я теперь не вижу.

Я почти принял все, закрыл глаза на твои приходы и уходы, но ты сделала все, чтобы это стало невозможным. Он назвал ребенка Дженнифер Пендел. Почему он это сделал? Как он мог так нарушить приличия? Я подсчитал. Она что, действительно его дочь?

Талли кивнула.

— Это возможно. — Она не была готова рассказать Робину всю правду.

— Каким образом? Он что, торчит здесь теперь весь год?

— Вашингтон, — холодно сказала Талли. — Мы вместе ездили в Вашингтон.

Робин сжал ладони между колен и закурил.

— Понятно. А возможно ли, что она моя?

— Возможно, — произнесла Талли, отворачиваясь от окна. Она не в силах была сказать ему правду.

— Может быть, сделать тест на определение отцовства?

— Если хочешь.

— А ты бы чего хотела?

«Чтобы все шло так, как шло», — подумала Талли, но сказала:

— Я бы не хотела никаких тестов.

— Почему?

«Потому что я и так знаю», — подумала Талли и хотела уже сказать это.

— Потому что для меня это неважно, — сказала она.

— Ты хочешь, чтобы девочку записали как Дженнифер Пендел?

— Нет, — сказала Талли. — Мы с тобой женаты. Бумеранг — ее брат. Зарегистрируй ее как Дженнифер Де Марко. Дженнифер П. Де Марко.

Талли не смотрела на него, но услышала, как он сказал:

— Талли, что ты со мной делаешь?

— Прости меня, Робин, — сказала Талли, все еще не поворачивая головы. — Прости меня, пожалуйста.

— Я прошу тебя, Талли. У меня нет выбора. Но ты должна принять какое-то решение. Мы с тобой можем не говорить, не есть вместе, не пить и не смотреть друг на друга, и не дотрагиваться друг до друга еще несколько дней, недель, может быть, месяцев. Но ведь не может это тянуться годами! И невозможно делать вид, что не существует Дженнифер Пендел Де Марко.

— Тогда зарегистрируй ее как Дженнифер де Марко.

— И что это изменит?

«Ничего. Думаю, что ничего», — подумала Талли и спросила:

— Робин, если ты подозревал, то почему не спросил меня? Почему ничего не сказал?

— Зачем? И что я мог сказать?

— Ну сказал бы, что для тебя важно, чтобы этого не было.

— Талли, мне-то важно, чтобы это было важно для тебя. Чтобы ты осталась со мной потому, что сама этого хочешь. Да у меня и в мыслях ничего другого не было. Единственное, что мне было известно, это то, что вы вдвоем хороните и перехораниваете Дженнифер.

Талли ничего не ответила. Ей нечего было сказать.

— Сейчас уже поздно притворяться, но по твоему отсутствующему взгляду я вижу, что ты все еще лелеешь какую-то дурацкую надежду, что как-нибудь вся ситуация прояснится сама собой и я в один прекрасный день снова закрою глаза. Говорю тебе, Талли, это невозможно. Я еще: не умер. Ты меня еще не убила.

— Робин, знаешь, — сказала Талли, — я ведь тоже не спрашивала тебя, где ты проводишь время в Манхэттене по субботам, почему так поздно возвращаешься. Я никогда не звонила Брюсу, никогда не пыталась узнать. Я просто была уверена, что если ты вдруг захочешь изменить свою жизнь, то поставишь меня в известность.

Робин улыбнулся.

— Хорошо, Талли, теперь я задаю тебе тот же вопрос. Если бы ты хотела изменить свою жизнь, ты бы мне сказала?

Она оставалась безмолвной и неподвижной.

— И знаешь, что я думаю? — Робин усмехнулся. — Я думаю, что ты бы мне ничего не сказала. Ты для этого трусовата. Ты всегда была трусихой.

— Ты прав, — произнесла она тихо. — Все это слишком тяжело для меня, и я не могу принять решение прямо сейчас.

— Ладно, Талли. Но пока он не должен приходить в этот дом. Этого больше не будет.

Она кивнула.

— А если?

— Тогда я просто вышвырну тебя вон.

— Только меня, — переспросила она, — или моих детей тоже?

— Только тебя, Талли.

Она помолчала.

— Он больше не придет, — наконец произнесла она.

Робин погасил сигарету и немедленно закурил другую.

— Можешь ты хоть раз в жизни, один-единственный раз быть со мной откровенной? Скажи честно, Талли, чего ты на самом деле хочешь?

И Талли ответила, отвернувшись от него и с удивлением слыша свой голос как бы со стороны: