Цзюн Чан - Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

• Название: Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908
• Автор: Цзюн Чан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06380-9, 978-5-227-06386-1

Императрица Цыси, одна из величайших женщин-правительниц в истории, в течение 47 лет удерживала в своих руках верховную власть в качестве регента трех императоров Поднебесной. В период ее правления «из-за ширмы» было положено начало многим отраслям промышленности, появились первые железные дороги и телеграфное сообщение. Именно Цыси отменила мучительные телесные наказания, запретила бинтовать девочкам стопы, предоставила женщинам право получать образование и работать. Вдовствующая императрица пользовалась любовью своего народа, министры западных держав считали ее «равной Екатерине Великой в России, Елизавете в Англии». Однако в результате клеветнической деятельности политических противников Цыси заслужила репутацию сумасбродного тирана и противника модернизации. Книга авторитетного историка Цзюн Чан, основанная на воспоминаниях современников и неоспоримых архивных данных, – это не только самая полная биография Цыси, но и «оправдательный приговор» самой неоднозначной правительницы Китая.

---

Через 10 лет работы в Китае за Р. Хартом закрепилась репутация честного и весьма одаренного человека, обладающего талантом посредника в переговорах, способного предложить приемлемые компромиссы. Он прекрасно знал свои сильные стороны и верил в собственные возможности. Утром, когда пришла официальная депеша с постановлением о его назначении на должность, сразу распечатывать ее он не стал, а записал в дневнике с долей удовлетворения: «Я, как обычно, позавтракал, а потом, по традиции, прочитал свою утреннюю главу и помолился… Распечатал депешу: сначала очень добросердечное письмо от сэра Ф. Брюса, умолявшего меня согласиться на должность генерального инспектора и обещавшего поддержку со стороны министров иностранных дел; вторым было пространное письмо.; третье – пространное письмо на китайском языке.; четвертое – депеша из [китайского министерства иностранных дел] с уведомлением о назначении меня Генеральным инспектором; и прочее и прочее…»

При Харте Китайскую морскую таможню удалось преобразовать из патриархальной конторы, с разнузданными и склонными к продажности работниками, в хорошо управляемое современное государственное учреждение, вносящее громадный вклад в хозяйственную систему Китая. За пять лет, к середине 1865 года, через таможню в Пекин поступило сборов на 32 с лишним миллиона лянов. Репарации Британии и Франции выплатили из таможенных поступлений, а внесли их в полном объеме к середине 1866 года с минимальным ущербом для страны в целом.

Располагая таким богатством, Цыси начала крупномасштабный ввоз продовольствия из-за рубежа. В Китае долгое время не могли произвести достаточно продуктов, чтобы накормить население, и представители правящей династии постоянно запрещали вывоз зерна в зарубежные страны. Систематический беспошлинный импорт товаров регистрировали на таможне с 1867 года. В том году стоимость ввезенного риса как основного продовольственного товара оценивалась в 1,1 миллиона лянов. В период правления Харта главной заботой сотрудников Китайской морской таможни стал поиск и закупка продовольствия за рубежом, а назначенный на это дело европейский наемный работник пользовался большой благосклонностью Цыси.

Привлечение Р. Харта и большого числа других иностранцев вызвало недовольство со стороны сотрудников государственной гражданской службы Китая. Таким образом, речь шла о храбром поступке.

Лозунг правительства Цыси звучал так: «Сделаем Китай сильным» – цзыцян. Роберт Харт хотел показать Пекину, как этого добиться с помощью модернизации хозяйственной системы страны. Его цель, как он сформулировал ее в своем дневнике, сводилась к следующему: «Сделать страну доступной для всего, что христианская цивилизация привнесла ради удобства или благополучия человека, как материального, так и нравственного…» Он желал Китаю «прогресса». А прогресс в то время означал внедрение современных методов горной добычи, телеграфа и телефона, но прежде всего – прокладку железных дорог. В октябре 1865 года Роберт Харт передал великому князю Гуну меморандум, в котором изложил свои предложения.

Выражая свое желание «дать свежий старт пожилой даме» – Китаю, Харт прибегнул к предостережениям и нагнетанию страха. «Из всех стран мира государства слабее Китая не сыщешь», – утверждал он, возлагая вину за военные поражения на «убогий интеллект» правителей империи. Он написал, предупреждая о беде, что если китайцы не послушают его совета, то со стороны западных держав «может начаться война по его навязыванию им». В этих словах отразились общие настроения среди европейцев, которые считали, будто «они знают, что хотят китайцы, лучше, чем сами китайцы», и им следует «взять их за глотку», дабы «навязать им прогресс».

Великий князь Гун не стал передавать меморандум Роберта Харта Цыси и продержал его у себя на протяжении нескольких месяцев. Такая нетипичная задержка, скорее всего, случилась потому, что он боялся разгневать вдовствующую императрицу, которая вполне могла освободить Харта от занимаемой им должности и тем самым зарезать курицу, несшую золотые яйца. Невзирая на то что Цыси поощряла резкую критику и прямолинейные советы со стороны своих чиновников, никто из них не решался на использование неприкрытых угроз. Великий князь Гун не знал наверняка, как она отреагирует на такой документ. Он принял решение отправить Харта из страны, чтобы, если вдовствующая императрица захочет уволить его со службы, по крайней мере, указ об этом не удастся выполнить сразу и останется время убедить ее переменить мнение. Как раз в этот момент Харту предложили съездить в отпуск в Европу, куда он уже на протяжении некоторого времени просился.

Харт убыл из Китая в конце марта 1866 года, а его меморандум представили Цыси 1 апреля вместе с еще одним советом со стороны поверенного в делах Британии Томаса Уэйда, касавшимся той же самой проблемы, причем изложенным примерно в той же самой тональности, избранной, по словам Харта, «чтобы напугать их». Передав вдовствующей императрице эти документы, великий князь Гун испытал большую тревогу. Когда британский атташе Фриман-Митфорд пришел его навестить и продавить «железную дорогу, телеграф» и «все прочие старые темы, поднимавшиеся сотни раз», он обратил внимание на «состояние нервозности и беспокойства великого князя. Он косил, изворачивался и вилял как заяц».

Великий князь Гун недооценивал способностей Цыси. Она внимательно прочитала меморандумы, а потом отправила их десяти высшим чиновникам, возглавлявшим внешнеполитическое, торговое ведомства и провинции, с требованием представить свое мнение. В ее сопроводительном письме, в отличие от собственного доклада самого великого князя Гуна, пропитанного горечью, не прозвучало никакой злости или других недобрых чувств по отношению к Харту или Уэйду. Она спокойно отнеслась к заносчивости европейцев и не позволила им омрачить ее собственное суждение. Наоборот, она взглянула на потенциальную пользу от высказанных предложений. Роберт Харт «обращает внимание на несколько полезных моментов», обнаружила она, «в своей оценке китайского правительства, военного ведомства, финансов и в своих рассуждениях по поводу западных методов горной добычи, судостроения, выпуска вооружений, а также системы боевой подготовки… Что же касается отношений с зарубежными странами, таких как отправка послов в столицы других государств, то такими делами нам все равно пришлось бы заняться». Она не стала касаться угрожающего стиля и тона меморандумов, просто напомнив лозунг своего правительства: «Усиление Китая представляется единственным путем предотвращения любого иностранного выступления против нас. или проявления высокомерия по отношению к нам». Возможно, она к тому же сумела потерпеть оскорбление до поры до времени, прекрасно зная, что китайцы говорили об иностранцах в не менее обидной манере. Тем не менее великий князь Гун предложил западным послам последить за своими высказываниями. Они подчинились и исключили обидные выражения из своей последующей переписки[19].

Харт вызывал раздражение у многих высокопоставленных мандаринов, однако вдовствующая императрица постоянно оставалась на его стороне. Его отличала абсолютная честность, он безупречно руководил неподкупными сотрудниками таможни, числившейся единственным в стране государственным ведомством, свободным от всепроникающей коррупции. Такое положение ее вполне устраивало. Как человек широкого кругозора, ни разу не позволивший себе проявления мелочности, Цыси неизменно сосредоточивала свое внимание на общей картине явления, и в скором времени она снова воздала Харту почести за его добросовестную службу. Он возглавлял таможню Китая до конца жизни и правления вдовствующей императрицы. То, что иностранец на протяжении без малого полувека заведовал основным каналом поступлений средств в казну, числится явлением исключительным и служит показателем того, насколько безоговорочно доверяла ему Цыси, а также свидетельством непревзойденной мудрости ее суждений. И дело тут не в слепой вере. Она ничуть не сомневалась в том, что Харт питает абсолютную преданность своей собственной стране Британии. Один из ее дипломатов докладывал Цыси, как он выпытывал у Харта, на чью сторону тот встанет, если между Китаем и Британией возникнет вооруженный конфликт. На что Роберт ответил: «Я – британец». Но все-таки она верила, что Харт останется честным перед Китаем, и старалась оградить его от какого-либо столкновения интересов. Мало кто в высшем эшелоне власти Пекина испытывал неприязнь к Харту, что тоже представляется редким явлением. Какую бы ненависть кое-кто из китайских чиновников ни испытывал к Западу, они все-таки доверили таможню своей страны европейцу. И Харт оправдал их доверие. Он сделал большой вклад не только в повышение финансового благополучия Китая, но и к тому же в общее укрепление отношений с внешним миром. Он стал человеком, к которому великий князь Гун обращался за помощью по всем вопросам, связанным с Западом. И вдовствующая императрица узнавала о западной цивилизации через общие с ним дела, пусть даже прямое общение между ними отсутствовало.