Алексей Шишов - Четырех царей слуга

• Название: Четырех царей слуга
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014155-6, 5-271-04145-Х

Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова рассказывает об одном из ближайших сподвижников Петра I генерале-шотландце Патрике Гордоне (1635-1699), в течение почти 40 лет честно и беспорочно служившем государству Российскому.

ыходец из Шотландии, дворянин, военный инженер Патрик Гордон, находившийся с 1661 года на русской службе, был одним из ближайших помощников Петра I в деле создания регулярной российской армии...

---

   6. Разгром главного флота турок обескуражил последних, отнял у них решимость и надежду на успех: они видели, что устье Дона прочно охраняется русским флотом и сильными, хорошо укомплектованными людьми фортами.

   7. Велась огромная работа по продвижению насыпи к стенам, так что насыпь грозила нависнуть и похоронить турок под собой живыми. Помешать же этому они не могли — ни делая вылазки, так как вязли в рыхлой земле, ни втаскивая землю внутрь города, что было невозможно из-за их малочисленности.

Но главную причину успеха следует видеть в «перводвигателе», то есть Его царском Величестве, исключительными заботами, стараниями и неустанными трудами которого всё было подготовлено к раннему началу похода, построен и оснащён флот в 20 галер, 20 галеасов и 4 бранда...»

Не дочитав написанное до конца, Пётр встал и сказал:

   — Дочитаю всё опосля, вечером за свечью. Тогда и думать будет спокойнее. А тебе, ваша милость, моя царская признательность за слова написанные, моим мыслям созвучные. Ещё раз спасибо, Пётр Иванович, за службу царству Романовых, Русскому царству.

Государь после сих слов обнял генерала. Они поцеловались. Тут как тут уже стоял обходительный сержант Алексашка Меншиков, держа в руках два доверху наполненных кубка вина испанского. Пётр сказал:

   — Ещё раз за одержанную викторию. За завтрашние труды.

Гордон от себя с лёгким поклоном добавил:

   — За будущие виктории армии государя Петра Алексеевича. Виват, мой государь!

Пётр Алексеевич, осушив до дна кубок, расцеловался с Патриком Гордоном. Он знал цену искренности похвальных слов служилого иноземного генерала. Тот всегда говорил с ним наедине без обману, без лести и без притворства царедворца.

...В первопрестольной и белокаменной Москве-столице долгожданное известие о взятии Азовской крепости встретили с огромной радостью. По велению патриарха Адриана ударили в большой колокол. На его звуки откликнулись малиновым перезвоном колокола всех московских церквей и монастырей.

И этот звон пошёл по всей Руси Великой. Во всех православных храмах шли заздравные богослужения во славу русского оружия. Всюду славили царя Петра I Алексеевича и Романовых и взятие ключа к Азовскому морю. И это было ещё не всё.

Взятие города-крепости Азова произвело большое впечатление на европейцев. Внушительных побед Русского царства они давно уже не знавали после Ливонской войны царя Ивана Васильевича IV Грозного.

Бережение выхода в Азовское море. Таганрог

Одержанная виктория на самой северной окраине огромной Блистательной Порты турок-османов повергла начинающего рулить царством Петра в немалое раздумье. И было от чего.

Азовская крепость после великих воинских трудов была взята. Выход из Дона в Азовское море для русских мореходов открылся, как казалось, навечно. Теперь одержанную ценой большой крови победу следовало реализовать в интересах государства Российского, как то мыслил теперь единоправный самодержец Московского царства.

Ещё не отгремели праздничные пушечные залпы на донских косогорах, ещё не всё отпущенное было выпито за викторию, как пришло время для серьёзных трудов. На отвоёванном морском берегу следовало закрепиться, встать по возможности крепко на ноги.

Царь приказал начать восстановление разрушенной крепости. Такой указ он издал уже на второй день после выхода турецкого гарнизона из Азова. Государь собрал в своей палатке ещё не проспавшихся после ночного пира генералов и поставил им следующие задачи:

   — Вам, Франц Яковлевич и Автоном Михайлович, послать солдат-землекопов более и засыпать все апроши. Срыть все осадные батарейные позиции. Туры пустить на дрова. Чтобы крепость со стороны поля была как крепость. Не дай бог, турки подступятся — чтобы ни одной траншеи им не видеть. Сровнять все наши осадные строения с землёй...

   — Вам, Пётр Иванович, и господину-инженеру де Левалю представить мне план крепостных земляных укреплений. Для новой постройки, по европейскому типу. Гарнизон в Азов-городе будем ставить...

   — Вам генерал-профос, князь Львов Михаил Никитич, составить опись всего взятого азовского имущества. Составить опись самого города, что нашими бомбардировками не разрушено...

   — Такую опись Лютика составить стольнику Бахметеву. Немедля его отправить в форт. Сие укрепление срывать не будем. Он нам ещё сгодится на Дону...

   — Вам, мой атаман Фрол Минаев, будет моя награда. За царскую службу жалую твоим донским казакам всё мелкое оружие и воинские припасы, какие нашлись в Азове.

   — Как же мне, царь-государь, разделить среди твоих верных казаков такое богатство?

   — Раздашь сам, кому что знаешь. Смотри, сам себя не обдели.

И, обращаясь ко всем присутствовавшим, царь твёрже твёрдого сказал давно им задуманное:

   — Гавань решил для флота российского учинить на Азовском море. Как найдём удобное место, так сразу же начнём строить военный порт и батареи для его защиты...

Одновременно шёл поиск удобной гавани для будущего военного морского флота. Устье Дона у Азова не устраивало прежде всего потому, что выход в открытое море из него зависел от направления ветра. Если он дул с севера, то отгонял воду настолько, что море мелело и даже галеры не могли идти вперёд. Морское побережье вблизи речного устья удобных гаваней для стоянки парусных, глубоко сидящих в воде кораблей не находилось. К тому же выход из Дона легко блокировался неприятелем со стороны моря.

26 июля самодержец на захваченной мелкосидящей в воде турецкой галере в сопровождении нескольких шлюпок и морских лодок с солдатами-преображенцами вышел в Азовское море искать место для гавани. Впервые его воды — не прибрежные — увидели российский флаг.

С собой он взял генерала Гордона, который, как опытный фортификатор, должен был оценить найденное место, где предстояло возвести береговые укрепления. По замыслу Петра, военной гавани готовилась судьба первой морской крепости Русского царства на южных границах.

Такое место было найдено уже на следующий день. Им оказался морской залив достаточной глубины для стоянки кораблей с крепким каменистым грунтом, со скалистым берегом и мысом. Вблизи берега бил родник со здоровой водой. Лодочной флотилии пришлось провести ночь у мыса, стоя на якорях. Постелью генерал-инженеру служила узкая лодочная скамья.

Это был Таганрог. Скалистый, выступающий далеко в море мыс имел название Таганий Рог. Это название брало начало от татарского «тагана» — треножника и «рога» — так называли на Днепре отмели и песчаные косы.

Патрик Гордон остался полон впечатлений от этого морского лодочного похода по Азовскому морю, так мало похожему на Белое, холодное северное море. В «Дневник» легла запись:

«26 июля около полудня его величество пригласил генералиссимуса, меня и других ехать водою и изыскать место, где можно было бы устроить город и гавань при Таганроге на Крымской стороне. Я отправился на галеры. Мы спустились по реке на вёслах и, выйдя из устья, стояли всю ночь на якорях с большими неудобствами. В пять часов утра 27-го якоря были подняты, однако мы из-за низкой воды не могли идти вперёд; поэтому мы оставили галеры и поплыли в лодках к упомянутому Таганрогу, куда мы прибыли около 4 час. пополудни. Это — высокий скалистый мыс. Осмотрев положение этого места и сообразив его размеры для гавани, мы отправились дальше к другому, расположенному ниже мысу в расстоянии одной или двух английских миль. Эта местность более низменна, почва её глинистая...

Приняв во внимание положение и выгоды обоих мест, большинство было того мнения, что первое место более удобно. Там высокий скалистый берег, море глубоко, есть просторное место для гавани и, кроме того, там есть небольшой родник с здоровой водой. Всё это говорило за Таганрог. Вечером мы вернулись опять к Таганрогу и стояли на якоре всю ночь, терпя большие неудобства. Ночь была холодная. Узкая скамья служила постелью; чувствовался недостаток в пище и питье».

Мореходная лодка донских казаков стала тем местом «консилии», на которой решался один-единственный вопрос: быть или не быть Таганрогу местом военной гавани для строящегося на воронежских верфях корабельного флота Русского царства, государства Российского? Лодку сильно раскачивало на морской волне, и потому Пётр, поднявшись во весь немалый рост, с трудом удерживался на ногах. Спросил генералитет:

   — Господа генералы, все видели достоинства мыса Таганьего Рога и соседнего с ним. Казаки головой ручаются, что других удобных мест для парусных кораблей на Крымской стороне нет.

Донской атаман Фрол Минаев, которого не брала никакая качка на море, подтвердил сказанное государем:

   — Да, ваше царское величество, на других стоянках у здешнего берега разве что большие лодки на якорях устоять смогут. Лучше Таганьего Рога и соседнего мыса — Очаковского Рога — места нет...