Кирилл Еськов - Америkа (Reload Game)

• Название: Америkа (Reload Game)
• Автор: Кирилл Еськов
• Издательство: Алькор Паблишерс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906099-35-8

Авторский вариант романа

Америка наша!.. Ну, не совсем. В авантюрной «альтернативной истории» Кирилла Еськова Российская Империя связана с Калифорнийской колонией не только тугой скруткой сюжетных линий, но и родством души. Той самой, которую не изъять, не превратив человека в гаитянского зомби. В первом слое всё, как обычно — стволы, серебряные пули, ниндзя. Во втором — политика, экономика, заговоры. Но все не так просто!..

Техническое предуведомление

Дорогой читатель!

Автору данного текста регулярно приходится отвечать на послания такого приблизительно содержания: «Глубокоуважаемый Кирилл Юрьевич! Мы всем семейством который уж год как читаем забесплатно в сети ваши книжки (за невозможностью купить их в бумажном виде) и испытываем оттого некоторый душевный дискомфорт. Заведите уже себе, Христа ради, какую-нить платежную штуковину, куда бы мы могли заплатить вам электронную денюжку за полученные нами положительные эмоции; а то это как-то неправильно получается!»

Я все эти годы хихикал и отнекивался, а тут вдруг подумал: а какого, собственно, черта? зачем препятствовать людям в преодолении ихнего душевного дискомфорта?

Короче: ежели кто из слушателей пожелает вдруг кинуть монетку в шляпу уличного музыканта — шляпа эта располагается вот тута:

Сбербанковская карточка: 67628038 9568655505 KIRILL ESKOV

Кстати, и самому любопытно стало: чистый эксперимент, ага!

---

Есть, однако, два случая, которые из той чреды черных бунтов, бессмысленных и беспощадных, решительно выбиваются: восстание Габриэля Проссера 1800-го в Ричмонде и заговор Денмарка Визи 1822-го в Чарльстоне. В обоих случаях — настоящая военная организация, четкое планирование и, я бы сказал, весьма приличного уровня штабная работа: координированные действия нескольких групп, вооруженных загодя заготовленным холодным оружием, с целью захвата местного арсенала. Задача восставших — вооружившись уже ружьями из того арсенала, удерживать потом захваченный и зачищенный от белых портовый город хотя бы несколько дней, пока не нагрянет регулярная армия (насчет возможности противостоять таковой организаторы восстания иллюзий не питают). За эти дни на плантациях вокруг города должно, по их идее, вспыхнуть всеобщее нигритянское восстание по гаитянскому, 1791 года, образцу.

Особую роль в тех планах играют «корабли друзей», которые якобы должны в решающий момент доставить в захваченные повстанцами порты тяжелое вооружение и военных специалистов. Габриэль о принадлежности тех кораблей говорил вскользь, всячески напуская туману, а вот Денмарк, напротив, заявлял с военной прямотой: десантники-добровольцы будут — с Гаити, из «Общего отечества свободных черных». В случае же неудачи восстания корабли те должны будут эвакуировать инсургентов в то самое «Общее отечество»…

Оба организатора обладали отменной грамотностью и интеллектом, что отмечено всеми их белыми врагами; я ни капли не шучу, Виктор Сергеевич, утверждая, что оперативно-тактические планы восстания, подготовленного самоучкой (якобы…) Денмарком, сделали бы честь любому выпускнику Вест-Пойнта. При этом оба они — «люди без прошлого», происхождение их покрыто мраком.

Особенно замечателен случай с Денмарком. Объявился он на Юге, будучи «свободным цветным» откуда-то из Карибского бассейна, вроде бы с Виргинских островов, принадлежавших в ту пору Дании (откуда и имя) — поди проверь. Сам продал себя в рабство — да-да, именно так! — и прожил несколько лет среди невольников, нарабатывая себе авторитет ученостью и познаниями по части Библии. Потом внезапно выигрывает в лотерею полторы тысячи долларов — сумасшедшие деньги, — выкупается на них из рабства, а на оставшееся — отстраивает церковь для черных, дабы проповедовать на, так сказать, постоянной основе. Церковь та и сделается штабом по подготовке восстания, а статус проповедника создаст идеальное прикрытие при передвижениях по окрестностям и завязывании контактов на местах…

— Выглядит как отлично спланированная и безупречно исполненная операция по внедрению и легализации, — рассмеялся Зырянов.

— Как говорят в таких случаях американе, — без тени улыбки откликнулся оперативник, — «Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка — скорее всего, это утка и есть».

— Постойте… Уж не хотите ли вы сказать, что те восстания действительно были инспирированы извне, как специальные операции?? Ну, ладно: допустим, в 1800 году Англия была заинтересована в дестабилизации Штатов как единственного фактического союзника «Бони», и британская секретная служба могла рискнуть на такую авантюру… Но в 1822-м-то — кто? Не Гаити же, в самом деле?

— Могу лишь повторить, компаньеро резидент: «Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка — скорее всего, это утка и есть». Вообще-то, «Общее отечество свободных черных» все эти годы занималось вполне реальным «экспортом революции», и местами даже успешным; ведь если ты разрушил до основанья экономику у себя дома — тут самое время заняться несением свободы стенающим под пятой рабства соседям… Кстати, информация к размышлению: следствие по делу Денмарка и его сподвижников специально отметило необычность терминологии: свою затею те именовали между собой исключительно словом «business» — это общепринятое во всем Новом Свете обозначение именно подпольной революционной деятельности, пошедшее со времен Американской революции. Да и вообще, вся идеология восстания — намеченного, кстати, на День взятия Бастилии, 14 июля — прямиком восходит к Свободе-Равенству-Братству, в их гаитянском изводе: надо только истребить мешающих тому белых, и вот тогда-то Триада та непременно воссияет!

— А какие у них были успехи по части этого самого «экспорта революции»? Ничего об этом не слыхал…

— Ну, к примеру, памятник гаитянскому диктатору Александру Петиону, воздвигнутый в Каракасе благодарным ему по гроб жизни Боливаром, передает вам, компаньеро, горячий революционный привет.

— Петион? Это, кажется, уже после того упыря, Императора Всея Гаити Дессалина?

— Да. Когда Его Императорское Величество окончательно свихнулось на вопросах расовой чистоты и, завершив зачистку подвластной территории от белых с креолами, чуток перенастроило свою черепомерку и принялось уже за мулатов — сподвижники устроили ему то, что в нашей с вами Метрополии величают «шарфиком-с-табакеркой». Петион как раз и возглавил тот «заговор преторианцев»; этот, кстати, тоже был, в точности как и сам Дессалин, героем сперва французских революционных войн, а потом — антифранцузского восстания.

Правил он потом, кстати сказать, очень неплохо: уважал чужую собственность, не давил поборами бизнес, провел внятную аграрную реформу с раздачей крестьянам государственных и частично помещичьих земель, ввел всеобщее бесплатное образование. Был к тому же совершенно не кровожаден и реально популярен — пару раз даже победил на относительно честных выборах; последнее, впрочем, ему прискучило, и он придумал для себя должность «Пожизненный президент» — поскольку римский эквивалент в виде термина «Император» вызывал на Гаити, после Дессалина, мрачноватые ассоциации…

— И что у него там вышло с Боливаром-«Либертадором»?

— В 1815 году дело восставших на севере Южной Америки, в нынешних Венецуэле и Колумбии, казалось уже проигранным вчистую: испанцы сумели привлечь на свою сторону индейцев-льянерос (эти спокон веку ненавидели лютой ненавистью креолов-латифундистов — как раз и составивших основу революционного движения), и теперь генерал-роялист Пабло Морильо (мастер контр-партизанской войны, сам в свое время успешно командовавший герильей в оккупированной французами Испании) методично додавливал последние очаги сопротивления «сепаратистов». К лету все было кончено, и английский фрегат эвакуировал из павшей Картахены на Ямайку Боливара с горсткой его деморализованных соратников.

Англичане относились к революционерам сочувственно, но никакой реальной помощи оказывать им не собирались. Губернатор Ямайки граф Манчестер принял Боливара со всей уважительностью, дал в его честь прием, но сразу же расставил точки над «ё»: Либертадор отныне — частное лицо, которому предоставлено политическое убежище, и не более того. Затем последовала мутная история с покушением, когда Боливар лишь чудом избежал смерти: капитан Феликс Аместой пришел к нему как-то вечером, не застал дома (полководец заночевал у дамы сердца) и закемарил в его гамаке, а боливаров слуга-нигритянин Пио, вроде бы подкупленный испанской секретной службой за пару тысяч серебряных песо, перерезал бедолаге горло, перепутав его в темноте с хозяином… В общем, Боливар воспринял ту историю как прозрачный намек, что его присутствие на британской территории стало несколько обременительным для хозяев, бомбардируемых испанскими нотами; вот тут-то и возник на горизонте просвещенный диктатор Гаити.

И знаете — похоже, они просто нашли друг дружку, ощутив вдруг свое родство: оба — незаконные отпрыски Великой Революции, вдоволь наглядевшиеся на родительские непотребства, но так и не утратившие кое-какие сыновних чувств; к тому же оба — боевые генералы с ясными представлениями об офицерской чести… Петион тогда вложился в Боливаров «business» по полной программе: предоставил в распоряжение повстанцев небольшой гаитянский порт Лос-Кайос, закрыв его для всех посторонних (столь эффективно, что испанская секретная служба вообще потеряла след Либертадора, и так до конца и пребывала в полном неведенье: куда он подевался-то, уж не в Европу ли?), снабжал их деньгами, оружием, людьми — сперва каперами, а потом и гаитянскими офицерами-добровольцами, составившими костяк десанта на Мэйн.

То, первое, вторжение 1816 года, кстати, вышло крайне неудачным: Морильо в тот раз переиграл Боливара вчистую, и почти все его десантники погибли. Петион, однако, твердо поверив в Боливарову звезду, дал тому шанс на вторую попытку, а главное — железной рукой придушил обычные при такого рода затянувшейся невезухе раздоры в руководстве восставших: он, дескать, будет иметь дело только с Либертадором — и ни с кем иным, а кому не нравится — могут поискать себе другого спонсора… И я вот думаю, Виктор Сергеевич: а ведь будь он не диктатором, а демократическим лидером — черта с два парламент дозволил бы ему такие дорогостоящие авантюры, базирующиеся на чистом идеализме и личных симпатиях; ну, и не было бы нынче ни того памятника Петиону в столице независимой Венецуэлы, ни самой той Венецуэлы…