Кирилл Еськов - Америkа (reload game)

• Название: Америkа (reload game)
• Автор: Кирилл Еськов
• Жанр: Альтернативная история

Роман «Америkа (reload game)» сам я, пожалуй, обозвал бы «альтернативной историей» («Что было бы, если…»), густо замешанной на «стим-панке» (эпоха «пара и электричества», романтизированная и мифологизированная до градуса Средневековья в фэнтэзи) и разлитой по детским формочкам новелизации компьютерных игр (любителям переигрывать «неудачные развилки» в стратегиях Сида Мейера, вроде меня самого – должно понравиться…)

Давайте обратимся к самой, пожалуй, затоптанной (чтоб не сказать – заплеванной) нашими фантастами «альтернативной развилке» отечественной истории: состоявшаяся таки Русская Америка. Сколько раз лицезрели мы уже нашего державного орла, грозно расправляющего крыла над Американским континентом и глупого пиндоса, робко прячущего тело жирное в утесах! Только вот почему-то никому не приходит в голову элементарное, лежащее на самом виду соображение: если некий вариант Русской Америки и впрямь окажется жизнеспособным (в отличие от мертворожденной русской Аляски из «текущей реальности») – дело-то там наверняка дойдет и до своего варианта «Бостонского чаепития» с «Декларацией независимости»…

Так вот, действие романа как раз и происходит в ту самую пору, когда «американские колонии, не столько в силу собственных устремлений, сколько в силу закона тяготения, отрываются от Метрополии» (Б.Шоу). Впрочем, «невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми» (Т.Флеминг) и в этот раз могут в одночасье изменить весь расклад – причем в любую из сторон. Ну, мы же помним с детства: «…Лошадь захромала – командир убит// Конница разбита – армия бежит// Враг вступает в город, пленных не щадя// Потому что в кузнице не было гвоздя».

---

– Он самый! Можем обняться – заодно и убедитесь, что я не привидение.

Так и сделали.

– Ч-черт… На правах отставного: черт бы вас побрал, Александр Васильевич! Неужто нельзя было хоть издаля намекнуть? Я ж не о том, что-де «все глаза по вам выплакал» – хотя, кстати, и выплакал тоже, да, – я о деле! Я из-за этой истории с вашим «убийством» засвечен, как выясняется, до самых кишок, у меня же теперь на лбу татуировка: «Внимание! Агент русской секретной службы» – на трех языках, для верности…

– Ну да, всё правильно, – благодушно кивнул Командор. – Так оно и было задумано.

– Не понял…

– Ну, как… Три секретные службы, вместо того, чтобы заниматься делом, наперегонки друг с дружкой распутывают авантюрные похождения – а-ля Рокамболь[59] – одного-единственного шустрого отставника; не имеющего даже внятного задания, кстати. А тем временем серьезные люди… ну, вы меня поняли.

– Но в Питере-то я, по факту, провалил всё что можно! А здесь я – вообще не пойми кто и не пойми зачем…

– С чего это вы взяли? В Питере вы действовали блестяще – я горжусь вами, Павел Андреевич! Благодарность перед строем, и всё такое. А что вы, в довершение ко всему, сумеете добраться досюда живым – в такое и поверить было трудно…

– Так это, выходит, вроде как нечаянная радость – что меня не утопили голубенькие, не отравили люди-тени, не повесили за сфабрикованное двойное убийство и прочая, и прочая?

– Ну, раз уж вы сумели добраться досюда – неутопленным, неотравленным и неповешенным, – то вас, разумеется, ожидает награда.

– И я даже догадываюсь – какая. Следующее задание?

– Ну, а какая еще награда предусмотрена для таких, как мы с вами?.. – ухмыльнулся Командор и, извлекши из кармана пиджака свою известную всей Службе плоскую фляжку, мятую и исцарапанную, сделал приглашающий жест. – Глотнуть не желаете ль – для приведения в порядок мыслительного процесса?

– Да уж, не откажусь – самое время… Однако позволю себе напомнить, Александр Васильевич, – продолжил тут Расторопшин неприятным голосом, – что Служба, вообще-то, вышвырнула меня в отставку без выслуги, и по нынешнему времени я служу по контракту Русскому Географическому обществу. Перед которым у меня есть целый ряд обязательств. Так что…

– Не думаю, Павел Андреевич, что в данном конкретном случае перед вами встанет проблема «конфликта интересов»… Итак, вводная: кое-кто… не будем тыкать пальцем… заинтересован в срыве вашей экспедиции; более того, есть основания полагать, что задачу эту они могут решить самым радикальным способом: прямой ликвидацией вашей команды. По ряду причин, которые вас не касаются, официальные российские структуры, в том числе и консульство, должны держаться от всей этой истории так далеко, как это возможно. Так вот, сбережение жизни ваших спутников отныне возлагается на вас лично. Это, надеюсь, не противоречит вашим обязательствам?

– Ни в коей мере!

– Что, полегчало? – усмехнулся Командор. – Задачка как раз для «простого, незатейливого боевика», умеющего «организовывать покушения и предотвращать их»?

– Вы будете смеяться, но – да! Дайте-ка сюда еще разок вашу волшебную фляжечку… прозит! Кстати, сегодня с утра нас с Сашей Лукашевичем уже вели в городе целой бригадой – четверо, как минимум. Еле оторвался…

– Вот как? Ну-ка, опишите их!

– …Нет, Павел Андреевич, это не Компания, – заключил Командор, выслушав его отчет. – Значит, они даже не попытались разделить группу в Торговом квартале и следовать за вами… Очень странная история. Впрочем, одно объяснение напрашивается сразу: предметом их интереса были вовсе не вы, а ваш спутник, этот самый мальчик.

– О дьявол! – пробормотал ротмистр, явственно чувствуя, как проглоченный коньяк смерзается у него в желудке. А ведь всё сходится: «Те люди, четверо… Ну вот, не чую я такого, чтоб они охотились за тобой – а должна бы! Тут что-то не так» и «Похоже, очень непростой парнишка. Очень…» – Я идиот: оставил его там одного, просто чтоб отделаться от него на время контакта… Кафе на людной улице, но…

– Да уж, я бы на вашем месте поспешил, со всех ног! Вы вооружены?

– Нет. Скрытое ношения оружия в Техасе запрещено, а документы нам должны выправить в полиции только завтра.

– Диво дивное: даже я уже при оружии, а вы нет! Ладно, держите мой... Есть у меня нехорошее предчувствие, что он вам может пригодиться скорее, чем хотелось бы.

Расторопшин уже начал спускаться по лестнице, как вдруг услыхал громкие голоса на улице перед входом. Бесшумно попятившись, он почти наткнулся на тревожно выглянувшего из комнаты Командора – и тут снаружи лязгнуло:

– Achtung! Hier spricht die Staatssicherheit! Das Haus ist umstellt und wir wissen, dass Sie drinnen sind! Gehen Sie – mit erhobenen Händen und langsam – heraus![60]

А ведь прав, глубоко прав был этот ихний полиглот-выпендрёжник Карл Пятый: «С врагами – по-немецки», только так…

– Так, значит, «оторвался» – хоть и «еле-еле»? – процедил сквозь зубы Командор. – На всякий случай: я-то тут с ночи, безвылазно – так что притащил их на хвосте точно не я!

– Мой прокол, Александр Васильевич – мне и оплачивать этот банкет… Давайте-ка уходите задами, а я останусь прикрывать…

– Вы что, рехнулись, ротмистр?! Нам тут, для полного счастья, только перестрелки с местными голубенькими недостает!.. Нет уж, всё у нас будет ровно наоборот...

Что в доме не один человек, а двое – им, слава богу, неведомо; меня, к тому же, в Новом Гамбурге никто не знает, вообще. Я выйду сейчас к ним и предложу проследовать в участок. Там я предъявлю дипломатическую картонку одной мелкой латиноамериканской державы, вполне качественно исполненную – а тут всем известно, что они этим добром торгуют направо и налево. Подозревать они могут что угодно, но реально предъявить мне нечего – даже ствол ведь останется у вас; ну, в крайнем случае – выдворят из страны, а мне как раз и так уже отсюда убывать. А вы чуток переждете тут, в теньке – и рвите к своей кофейне...

– Ich wiederhole: Achtung! Hier spricht die Staatssicherheit!..[61]*

– Hallo Leute! Sucht ihr vielleicht mich?[62] **

– откликнулся Командор и, размашистым шагом низойдя в притемненный холл с рассохшихся скрипучих ступеней, исполнивших первые такты бетховенской «Schicksalssinfonie» («So klopft das Schicksal an die Pforte – Так судьба стучится в дверь»), толкнул створки ведущей на улицу двери-«распашонки».

Вид на залитую субтропическим солнцем улицу из помещения с наглухо зашторенными окнами был – как на высвеченные софитами подмостки из темной глубины зрительного зала. На авансцене расположились полицейский в форме и контрразведчик в штатском, плюс еще один штатский поодаль – все с оружием наготове, и все, как отметил про себя каким-то краешком сознания Расторопшин, темнокожие; декорации задника формировала пара пришвартовавшихся на противоположной стороне улицы фаэтонов с поднятым вЕрхом (в заднем из них, похоже, еще кто-то сидел); сама же улица казалась абсолютно вымершей – да, собственно, и не казалась, а была – что для этой полузаброшенной окраины не диво.

– Держи руки на виду и не двигайся! – предупредил остановившегося на пороге Командора штатский, наведя на него револьвер; полисмен тем временем, пыхтя, извлекал из кармана наручники. – Оружие есть?

– Не ношу.

– Это правильно! – одобрительно кивнул контрразведчик и, не меняясь в лице, выстрелил почти в упор. Светлый пиджак на спине Командора, где-то под левой лопаткой, вспух красным, и тот стал заваливаться навзничь – неестественно выпрямившись, как падают только мертвецы...

49

Подавившийся беззвучным вскриком Расторопшин оцепенело наблюдал со своего затемненного «бельэтажа», как убийцы деловито затаскивают тело внутрь, подальше от входа. Между собой они переговаривались вовсе не по немецки, а на каком-то странно изуродованном французском:

– Чисто сработано, зацени: даже не дернулся!

– Да заценил, заценил уже... Осторожней тут, не натопчи по пыли лишку, да и красненьким не капай где ни попадя: копы-то здесь – ленивые и нелюбопытные, а вот Штрайхеровы штази – ребята въедливые... Немчура, язви их в душу...

– Ой, да ладно! Русский шпион с калифорнийским шпионом перестреляли друг дружку – и что за дело до того местной гэбухе? Оно им надо?

«Вот оно, стало быть, как... Ряженые… И ведь как всё просто: гаркнул по-немецки: «Ахтунг! Госбезопасность!» – и, вроде как, даже и удостоверений-ордеров уже не требуется... Ладно, вы поболтайте еще, ребята: раз уж у нас с вами пошла настоящая Игра-без-правил, живыми вам теперь отсюда всё рано не уйти, а не поболтать-то – чего ж? Мы вас слушаем, мы вас внимательно слушаем!..»

Тут как раз на пороге нарисовался третий – по всему видать, старшой:

– Шевелись бодрей! Копы будут здесь через четверть часа, а репортеры и того раньше. Тащите того, второго, жмура – в темпе марша!