Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Александр Прокофьев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1976

A. A. Прокофьев (1900–1971) — один из наиболее ярких и популярных советских поэтов. В своих стихотворениях и поэмах он воспел героику гражданской и Великой Отечественной войн, мирный созидательный труд советских людей, вдохновленный идеями великого Октября. Творчество Прокофьева, характеризующееся проникновенным лиризмом, органически связано с лучшими традициями национального фольклора. Включенные в настоящее издание оригинальные произведения и переводы дают достаточно полное представление о стихотворном наследии поэта.

---

98. «Василий Орлов перед смертью своей…»

Василий Орлов перед смертью своей
Квадратных, как печи, созвал сыновей.
За фунт самосада и двадцать копеек
Десятский прошелся печальным послом.
Десятский протяжно кричал у дворов:
«Совсем помирает родитель Орлов».
Как ступят — так яма,
                                        пройдут — колея, —
К Василью Орлову пришли сыновья.
Сквозь краски рассвета, сквозь синюю мглу
Все видят родителя в красном углу.
Лежит, безучастный к делам и словам,
Громадные руки раскинув по швам.
Садятся на лавки широкого свойства,
И в кровь постепенно вошло недовольство.
И старший зубами на мелкие части
Рвет связки предлогов и деепричастий!
И вновь тишина. И, ее распоров,
Сказал: «Умираю, — Василий Орлов. —
Походкой железа, огня и воды
Земля достает до моей бороды.
Смерть встала на горло холодной ногой,
Ударила в спину железной клюкой;
Уже рассыпается кровь, что крупа.
Умру — схороните меня без попа.
Чтоб сделаны были по воле моей
Могила просторней и гроб посветлей!
Чтоб гроб до могилы несли на руках,
На трех полотенцах моих в петухах!
Чтоб стал как карета мой гроб именной,
Чтоб музыка шла и гремела за мной!»

1933

99. СВАДЬБА

В кисее и в белой вате
Спит невеста на кровати.

Спит и видит сон заветный.
Рядом с нею, к славе глух,
Младший брат сидел и веткой
Прогонял с невесты мух.

Он, не видевший науки,
Свято чтит завет отца,
Что летающие мухи
Очень портят цвет лица.

* * *

Вдруг невеста встала бойко,
Села, не умыв чела.
Младший брат оправил койку,
Дева плакать начала.

Причитает: «Ах, не мучьте,
Ах, не делайте надсад,
Потому что очень скучно
Покидать цветущий сад».

Тут она срывает со стены фотографию жениха, опять садится на стул и причитает:

«Ах, да ты злодей и соглядатай,
Кто тебя нашел в лесу,
Умоляю, ах, не сватай
Нашу девичью красу.

Ах, да ты зачем крутился белкой
И нанес красе урон?»
Слезы капают в тарелку
Очередью с двух сторон.

* * *

Вся родня сидит в запое
Вкруг соснового стола.
Мать неслышною стопою
К юной деве подошла.

И ведет, как на картине,
Дочку в горницу она,
И невеста в середине
Всей родней окружена.

Тут отец грохочет басом
Той невесте умной:
«Думно ли идти за Власа?»
Отвечает: «Думно!»

* * *

Поздний вечер брови хмурит.
Лунный свет в окно проник,
И тогда в грозе и в буре
Появляется жених.

Входит каменным надгробьем —
Целой волости краса,
Деревянным и коровьим
Маслом пахнут волоса.

Он качается, как идол,
На раздолье черных волн,
И к нему, страдая видом,
Подбегает женский пол.

И ему несут второе,
Пирогов горит гора.
Все приветствуют героя
И кричат ему: «Ура!»

А невеста снова плачет:
«Ах, не делайте надсад,
Вы не знаете, что значит
Покидать цветущий сад!»

Ей в ответ, от водки бурый,
Сват пятидесяти лет:
«Замолчи скорее, дура.
Никаких садов тут нет.

Ни увядших, ни цветущих,
Прожил век, не видел сам,
Кроме чертом сбитых в кучи
Волчьих ягод по лесам».

* * *

Ночь цветет своим моментом,
Всё затихло там и тут,
Только вениками в лентах
Девки улицы метут.

1933

100. ПРОВОДЫ В КРАСНУЮ АРМИЮ

Ночью темной и нездешней
В обстановке мирных зон
Молодой вдове Надежде
Вдруг приснился вещий сон.

Что ж, не знающей нагрузок
И заброшенной в постель,
Снилось гра́жданке Союза
Суверенных областей?

Ей приснились: день осенний,
Клочья дыма и огней,
Что в распахнутые сени
Входят пятеро парней.

На ремнях сидит одежда,
По-армейски стали в ряд.
«Ну, прощай, вдова Надежда,
Будьте счастливы, как прежде», —
Ты и вы ей говорят.

Две гармоники заныли
Про порядок боевой.
Кони черные, шальные
Понеслись по столбовой…

Тут она проснулась. Видит —
Перебежкой за плетень
В праздничном, нарядном виде
Наступал белесый день.

* * *

По кустам, по перелогам
Вьется дальняя дорога,
Вьется, крутит, и по пей
Ходят пятеро парней.

Пятеро больших, дородных
Ходят чинно, благородно.
Пять гармоник на плечах,
Как цветы на кирпичах!

Загремела медна мера,
Заревела тетя Вера.
Мы сказали тете Вере:
«Тетя Вера, не реви!»

* * *

Избы с выморочной дранью
Видели восход веков.
Впереди всего собранья
Шли отцы призывников.

Сзади матери в обновах
Расцветали и росли,
Перед ними все Смирновы
Лампы «молния» несли.

Сели, возгласу покорны,
Скопом лет, бород, седин,
Шесть ораторов отборных
Выступали, как один.

Им ответил мимолетно,
От волнения устав,
Е. Доронин, шедший в летный
Красной Армии состав.

«Матери, — сказал он, — милые,
Продолжайте славно жить,
Будем мы родному миру
Так работать и служить,

Так поставим наше дело,
Обрубив постромки зла,
Чтоб земля в цветах летела
И садами заросла!»

* * *

Через час на перегоне
Знала родина моя,
Что откормленные кони
Мчались в дальние края.

И на площади покатой
Ветер, черный как смола,
Перевертывал плакатов
Красноликие тела.

1933

101. ПО ДОРОГЕ ВЕТЕР ВОЛЬНЫЙ…

По дороге ветер вольный, а тропы левей
На пригорке сидит девка молодых кровей.
Оренбургский плат повязан по-девичьему,
Кашемировое платье всё на пуговках.
Косоплетка голубая шириной с ладонь.
Лишь один изъян у девки, что нога боса.

Подходил такой-сякой убогий странничек:
«У тебя, должно быть, краля, не скупы братья́.
Берегут тебя, жалеют, по всему видать.
Попроси ты их еще раз сапоги купить».

Отвечала красна девка на такой вопрос:
«По всему видать, что мастер ты отгадывать.
Кашемировое платье дал мне старший брат,
Оренбургский плат мне выдал младший брат.
Одарили, не жалели, и спасибо им.

Полсапожки обещал мне выдать средний брат.
Старший брат-большак в рыбаках слывет,
А меньшой братенник любит плотничать.
Ну, а средний брат —
Всё парад несет,
Всё парад несет,
Всё ружьем трясет.
Думу-думушку
Про себя таит,
Часто пишет мне:
На часах стоит.
Как от этих от часов
Отодвинут мрак,
В середину циферблата
Вторнут красный флаг.
Он горит великой кровью
Из открытых ран,
И показывают стрелки
Ровно на пять стран.
К тем часам идут подчаски,
Часовые вслед,
И часы, старик, заводят
Один раз в сто лет!
Гири спущены
Во сыру землю́,
Бой от этих часов
По всему миру́».

1933

102. МАТРОС В ОКТЯБРЕ

Плещет лента голубая —
Балтики холодной весть.
Он идет, как подобает,
Весь в патронах, в бомбах весь!

Молодой и новый. Нате!
Так до ленты молодой
Он идет, и на гранате
Гордая его ладонь.

Справа маузер и слева,
И, победу в мир неся,
Пальцев страшная система
Врезалась в железо вся!

Всё готово к нападенью,
К бою насмерть…
                          И углом
Он вторгается в Литейный,
На Литейном ходит гром.

И развернутою лавой
На отлогих берегах
Потрясенные, как слава,
Ходят молнии в венках!

Он вторгается, как мастер.
Лозунг выбран, словно щит:
«Именем Советской власти!» —
В этот грохот он кричит.
«Именем…»
                  И, прям и светел,
С бомбой падает в века.
Мир ломается. И ветер
Давят два броневика.

1933

103. ВЕЧЕР («Уже вечерело…»)