Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

• Название: Ронни. Автобиография
• Автор: Ронни Вуд
• Жанр: Биографии и Мемуары

Гитарист самой известной в мире рок-н-ролльной группы рассказывает историю группы и свою. Сырую, неочищенную, грязную и увлекательную.

Ронни Вуд происходил из цыганской семьи и вырос недалеко от аэропорта Хитроу, желая только играть музыку и рисовать. Вуд всегда был талантлив, а в 60-х годах, он часто находился в нужном месте и в нужное время, став гитаристом для всех, от Бёрдс и Джеффа Бека, до Фейсиз и Рода Стюарта. Но Вуд раскрылся совершенно по-новому, когда он присоединился к Роллинг Стоунз. Ни одна другая группа никогда не приблизилась к успеху Роллинг Стоунз — как художественному, так и материальному — и их долговечности. Ни одна другая группа никогда не переживала столкновения творческого потенциала таких крупных личностей.

С успехом пришли и серьёзные проблемы — сумасшедший разгул, алкоголь и наркотики преследовали Ронни в его рок-н-ролльных приключениях. Его отношения, особенно с Миком Джаггером, Китом Ричардсом и женщинами в его жизни, становились все более сложными.

Увлекательный портрет не только группы Роллинг Стоунз, но и величайших рокеров — от Эрика Клэптона до Рода Стюарта, Джимми Пейджа и Кит Муна, Джими Хендрикса и Пита Таунсенда. Невероятное путешествие в мир рок-н-ролла.

---

Я услышал, как она вскричала: «Пришлите его наверх».

Она выпрыгнула из кровати, быстро прихорошилась, и я постучал к ней в дверь. Она открыла, я вошел, Кит — тоже. Он прошел вслед за Джо, сел за маленький стол и, не говоря ни слова, вытащил ложку и стал готовить себе дозу. Джо вскочила, не в силах вымолвить ни слова, потому что она никогда не видела ничего похожего. Кит вмазался, потом взглянул на неё, сказал: «Ты, наверное, Джо? Привет, дорогая!», — и смачно её поцеловал. Джо вперила суровый взгляд на меня. Я только вымолвил: «Извини уж моего друга, мы всюду ходим вместе». Мы так и делали в то время. И следующие несколько лет мы постоянно тусовались втроем: Кит, Джо и я. Патти (жена Кита) тоже присоединялась к нам — таким образом, нас становилось четверо. Мы могли тусить бесконечно, придумывать для себя долгими вечерами небывалые страны, наслаждаться музыкой, путешествиями и созерцать друг друга.

Кит остался с нами на 3 дня. Имейте в виду — эта комната была размером с телефонную будку. Менеджмент отеля должен был быть удивлен тем, что произошло с нами. У нас ведь была только одна кровать, для Джо и меня, и Кит занял всё её оставшееся пространство. Нам оставалось всего ничего.

Джо все время спрашивала меня: «Когда же мы выгоним Кита?» Но мы не могли оставить его одного в опиумном дурмане. Плюс ко всему эти три дня прошли для Джо и меня мгновенно. На третий день Кит, который чувствовал себя уже посвежее, предложил: «Мы тут целых три дня, почему бы не перебраться на мою квартиру?»

«На твою квартиру?» — Джо не могла поверить, что у него есть собственное жилье в Париже, а он тем временем провел три долгих дня с нами в нашей крохотной комнатке. Так что мы выбрались из «L’Hotel» и поехали на квартиру. Это место было совершенно вверх дном, но в ней было больше спальных мест, чем в том нашем шкафу.

Кит предоставил нам свою кровать, а Джо занялась приведением всего жилища в порядок, где мы и свили гнездышко. Мы закрыли дверь, оставив Кита одного, разделись, прыгнули в койку и занялись делом.

Наконец, мы упали на пол, оказались зажатыми у стены и не могли встать. Кит услышал шум, прибежал и обнаружил нас обоих голыми у стенки. Мы все ржали. Так началась наша совместная жизнь. И хотя Джо уезжала домой каждую неделю, чтобы повидать своего сына, следующие 5 месяцев мы провели в Париже, бешено влюбленные друг в друга.

Из квартиры Кита мы переселились на пару месяцев в небольшой отель, который назывался «Chateau Frontenac». Джо прозвала его «Chateau Front and Back» («Шато Взад-Вперед»), а потом мы сняли квартиру, нижние соседи в которой не разрешали нам ходить по полу в обуви. Мы назвали это место «Поместье Жалоб».

«Стоунз» записывали альбом «Some Girls» («Некоторые девушки»), так что вся банда была в сборе, в том числе и Чач, который жил в «Frontenac» в комнате, следующей за нашей. Это было всё очень ново для Джо, которая все время спрашивала Чача: «Что происходит?» Он сказал: «Просто делай как я», и преподал ей основы зависания вместе со «Стоунз».

«Some Girls» — один из моих любимых альбомов «Стоунз». Во многом альбом был плодом нашей дружбы, но я также наслаждался всяческим взаимодействием с Миком. Я немало повеселился, тусуясь с ним и учась у него разным вещам. Мы строили основание нашей дружбы на всю жизнь через музыку, вино и песню.

Рядом со звукозаписывающей студией была маленькая комнатка, которую Джо сделала своей собственной — она повесила на её дверь табличку с надписью «Клуб Джо», украсила её подушками и свечами, и стала много проводить там времени за чтением. Я заползал туда в перерывах между дублями за палчонкой. Мы записывались всю ночь, и никогда не уходили домой ранее 6-и утра. Джо готовила завтрак для меня и Кита, а также присматривала за его сыном Марлоном, когда он наносил нам визит. Кит каждую ночь читал Марлону на ночь сказки, невзирая, впрочем, на его предпочтения.

Джо жила в Париже как настоящая француженка, и ей особенно нравились фруктовые и овощные рынки. Хотя она не всегда затоваривалась там тем, чем хотела. Однажды она пошла купить грибов, но не знала разницу между фунтами и килограммами, так что нам пришлось жить на грибном супе, грибном омлете, всем грибном — несколько месяцев.

Когда пришла пора пора Рождества, и «Стоунз» отправились на каникулы, мы с Джо стали подумывать о том, чтобы вернуться в Англию, но нам не хотелось, чтобы тот пузырь счастья, в котором мы находились, лопнул так быстро, и мы решили выбраться поближе к солнцу. Нам нужно было найти жаркое местечко, куда можно было бы слетать, и вот мы решили по чьему-то совету обратиться к знакомому колумбийскому наркоперевозчику.

Это был парень по имени Виктор — неизвестно, было ли это его настоящее имя или нет, — но так его все называли. Мы сталкивались с ним на гастролях по старой памяти. Он был очень показушный парень, крикливо одевавшийся, заказывал самые дорогие номера в гостиницах, имел собственный самолет и всегда говорил нам: «Всё, что я имею — это ваше». Когда мы обратились к нему в сильной нужде отпраздновать Рождество и Новый год, он пригласил нас на Багамы. То есть, поточнее — он решил, что мы полетим с ним в Нассау, а собственно, нам было все равно куда.

Оказалось, что это не столько предложение, сколько приказ. Он сказал: «Вы поедете со мной в мой дом в Нассау», и мы согласились. Он держался по-деспотически, и что-то убедило нас в том, что лучше будет, если мы полетим с ним на самолете. Он также пригласил Ринго Старра, так что мы вроде как были уверены в нём.

В полёте из Парижа Виктор безумно курил маленькие самокрутки с «дуджи»[22]. У него с собой была целая куча этих «грязных сигарет», которые он решил взять с собой на Багамы. Прямо перед посадкой он передал Джо свой чемоданчик и сказал: «Ты пронесешь его».

Она сказала мне: «Я не хочу этого делать», и я тоже не хотел, но он был парень не промах и только после долгих препирательств нашел выход из положения. Он взял коробку с сигаретами, которую мы купили в «дьюти фри», распечатал её, положил свое курево в одну пачку и положил их на самое дно коробки, прежде чем опять её запечатать.

Когда мы очутились на таможенном досмотре, все наши вещи положили на весы перед инспектором, там же была и коробка с сигаретами. Инспектор спросил: «Чьё это?»

Джо ответила: «Это — его», и показала на Виктора.

Но он сказал: «Нет, это — его», и показал на меня.

Я показал обратно на Виктора: «Это — его».

А Виктор кивнул на Джо и промолвил: «Должно быть, это — её».

Это было похоже на комедийный скетч за тем лишь исключением, что инспектор не смеялся, а теперь повернулся к Джо и заставил её открыть сумку. Он обыскал сумку полностью снаружи и внутри, добрался до коробки с сигаретами, открыл одну пачку — не ту, — и мы прошли.

Как только мы добрались до его прекрасного особняка, и когда появился Ринго, Виктор пригласил нас — вернее, снова заставил — пройти в звукозаписывающую студию, которая там у него была, чтобы мы для него поиграли. Мы не собирались с ним спорить, так что я и Ринго играли для него — помню, я написал песню под названием «Tiger Balm» («Тигровый бальзам») — и он записал её. Недавно мы с Ринго вспоминали то время, когда гостили у этого парня, путая строчки с риффами и наркоманский жаргон с рисунками ударных[23].

Так скоро, насколько это было возможно, мы с Джо умчались назад к нашей парижской идиллии. В конце концов мы узнали, что Виктора арестовали и заключили в тюрьму. Наверное, его отец возненавидел своё чадо, не смог примириться с мыслью, что его сын — крупный наркодилер, и не стал за него заступаться. Но это был не последний раз, когда мы с Джо проводили каникулы с деятелями из мира известных субстанций.

В то время Джо совершенно не была знакома с наркотиками и всем, что им сопутствовало. У ней были какие-то немецкие снотворные таблетки, которые она приобрела в одной своей модельной поездке, но Кит их нашел, так что они пропали. Это были старые добрые наркотические времена, когда на фармацевтику можно было положиться. Снотворные погружали тебя в сон, только если ты не запивал их алкоголем. Когда ты смешивал снотворное с ним или с фармацевтическим кокаином, то балансировал где-то посередине. В те времена была таблетка под названием десбутол, она была наполовину бирюзовой, наполовину оранжевой, наполовину тонизирующим и наполовину снотворным. Фредди Сесслер доставал их в Париже, и это были лучшие Фреддины наркотики. Теперь там их больше не производят.

Джо боялась таблеток, и пугалась всякий раз, когда Кит вкалывал себе. Мне тоже не доставляло особого наслаждения видеть, как он делает это, потому что я всегда ненавидел иголки. Но Париж был для «Стоунз» самым подходящим местом, поэтому мы и любили записываться здесь. Там гораздо спокойней, чем где-либо, нет безумных поклонников, просто наркоши и дилеры. Один из дилеров был парнем с французским именем, которое мы не могли произнести, так что Джо называла его Жан-Пьер Ле Ванкер[24]. Он прославился своим сексом с одной девчонкой — он вколол себе амилнитрат, засадил ей и умер в процессе. Такие вещи отпугивали Джо от всех наркотиков, кроме более-менее «развлекательных».