Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян

• Название: Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян
• Автор: Марина Чапман
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-84939-0

«Я широко открыла глаза и поняла, что не просто окружена – за мной наблюдают. Вокруг сидели обезьяны. Боясь пошевелиться, я начала про себя считать их. Мне было уже пять лет, и я умела считать до десяти. Но обезьян было гораздо больше, чем десять. Я понимала, что они – дикие животные и я не могу им доверять. И все же что-то подсказывало мне, что они не причинят мне зла».

---

Я работала над техникой. У меня не было тех преимуществ, которыми обладали обезьяны, а именно – длинных лап, хвостов и необыкновенного чувства равновесия. Гладкие стволы бразильского ореха, у которых близко к земле не было никаких сучьев, оказались самыми сложными для покорения. Подняться вверх мне помогали свисающие лианы. На невысокие деревья я залезала, используя мускулы всего тела. Сперва я обхватывала ствол коленями и локтями, потом, упираясь в него вывернутыми ступнями, подтягивалась при помощи рук.

Через некоторое время мое тело закалилось, стало жилистым и поджарым. На руках и ногах появились мускулы, а кожа на ладонях, ступнях, локтях и коленях стала сухой и жесткой от постоянного контакта с древесной корой. От сухости эти места шелушились. Мне нравилось шелушить свою сухую кожу, и я могла проводить за этим занятием долгие часы.

Как я уже говорила, влезть на гладкое дерево бразильского ореха было совсем непросто. Я подолгу висела на стволе в поисках места, куда можно поставить ногу или ухватиться рукой. На деревья, покрытые лианами, забираться было гораздо проще, но с ними была другая проблема – лианы быстро умирали и в один прекрасный день просто падали на землю, поэтому лазать по таким деревьям было опасно.

Спускаться с гладких стволов было легче, чем на них залезать. Когда кожа на моих ступнях и ладонях задубела и стала жесткой, я просто ослабляла хватку и скользила вниз. Удар о насыщенную перегноем землю был мягким. Часто я сразу же начинала снова карабкаться вверх. Мне больше нравилось находиться в кронах деревьев, чем внизу, на земле.

Я никогда не забуду тот день, когда впервые добралась до кроны высокого дерева.

Вид, который открылся моему взору, был поистине захватывающим. Я была поражена, ведь я никогда раньше не видела ничего подобного. Меня ошеломили порывы прохладного воздуха. Я даже на какое-то время перестала дышать. Я привыкла, что надо мной нависали кроны деревьев, а здесь, наверху, небо было бескрайним. Я зажмурила глаза от яркого солнца, а когда снова открыла их, то вокруг меня были только верхушки деревьев и небо. Мне казалось, я видела все, что находилось на расстоянии в десятки километров.

Как высоко я забралась? На тридцать метров? Или, может быть, на шестьдесят? При взгляде вниз у меня кружилась голова, особенно когда ветер начинал раскачивать деревья. Я очутилась в другом, незнакомом мире, в котором было два цвета: ярко-синий цвет неба и зеленый, как брокколи, цвет листвы на верхушках деревьев.

Стая обезьян занималась своими делами, и никто не проявил интереса к тому, что я смогла вскарабкаться наверх. Я же, понятное дело, была на седьмом небе от счастья. Я оказалась там, где обезьянам нравилось бывать больше всего, и теперь понимала почему. Я словно купалась в море зеленых листьев, которые расстилались передо мной насколько видит глаз. Кроны деревьев иногда росли уступами, словно мягкие изумрудные ступеньки лестницы.

Я решила, что если сорвусь, то смогу зацепиться на растущие ниже сучья и ветки, и начала исследовать новую территорию. По пятам за мной шла Белохвостка. Я обратила внимание, что листья при близком рассмотрении оказались желто-зелеными. Возможно, на них оседала пыльца растущих наверху цветов, повернувших свои лепестки в сторону солнца. Казалось, их яркий желтый цвет отражал солнечные лучи, и от этого все кругом приобретало золотой оттенок.

Здесь было гораздо суше, чем внизу, и не так жарко. Прохладный ветер охлаждал нагреваемое беспощадными солнечными лучами тело. Обезьяны устроили себе в ветвях специальные лежанки или места для сидения. Здесь, вдали от земли и высокой влажности, они могли с удовольствием сидеть и ковыряться в шерсти друг друга. Их лежанки были сооружены из сломанных сучьев, положенных крест-накрест на толстые живые ветки деревьев (обезьяны любили ломать сучья, демонстрируя свою силу). Чтобы было мягче сидеть, обезьяны клали сверху кору и листья.

Свои лежанки обезьяны использовали не только для отдыха. Они прыгали, играли, кричали и резвились. При этом они ужасно много пукали. От обезьяньего пука в воздухе стоял неприятный резкий запах. Но меня это нисколько не расстраивало – я привыкла к этим запахам. Я была несказанно счастлива от того, что наконец поднялась наверх и осуществила свою мечту. Мне казалось, что я вырвалась из темницы и стала одной из обезьян. В принципе, это было недалеко от истины. Мое тело стало худым и сильным, гораздо сильнее, чем у обычного ребенка в моем возрасте. Кожа на подошвах ног и на ладонях была необыкновенно твердой, и питалась я едой из тропического леса. Даже ходить я начала не на ногах, а на четвереньках, как животное. К тому времени я не умела, пожалуй, только летать или далеко прыгать. Мне очень хотелось научиться перепрыгивать с одного дерева на другое или летать на лиане, как это делали обезьяны.

Наверху было много толстых лиан. Я крепко хваталась за лиану и, переполненная адреналином от чувства полета, обдуваемая ветром, переносилась на другое дерево или ветку. Правда, мои приземления были не такими элегантными и точными, как у обезьян.

Однако внутреннее чувство подсказывало мне, что не стоит слишком увлекаться подобными экспериментами. Порой случалось, что я прыгала и слышала хруст – лиана отрывалась. Несколько раз мое падение было удачным – я запутывалась в ветвях или лиана цеплялась за что-то, не давая мне упасть. Мне сильно везло, и я отделывалась легким испугом, а также новыми ссадинами и синяками.

Но в один прекрасный день мое везение подошло к концу. Я схватилась, как мне казалось, за крепкую и надежную лиану, которая не должна была оборваться, однако она не выдержала моего веса. Я смотрела, как земля стремительно приближается, и меня переполнило чувство ужаса. К счастью, я цеплялась за ветки, что уменьшило скорость падения. Потом мне удалось ухватиться за одну из веток, что и спасло меня от неминуемой смерти.

Я висела и смотрела на землю, которая была далеко внизу. Тогда я поняла, что я не совсем обезьяна. Я не создана для того, чтобы, как они, спокойно прыгать с ветки на ветку.

И я перестала это делать, потому что мне была дорога моя жизнь.

VIII

Я уже долго жила в джунглях и перестала вспоминать мою прошлую жизнь среди людей. Моей семьей стала обезьянья стая, частью которой я себя чувствовала. Покорив вершины деревьев, которые были настоящим домом обезьян, я могла находиться с ними все время, и от этого моя жизнь стала более полной и насыщенной.

Обезьяны были очень умными, любопытными и изобретательными животными. Они исключительно тонко чувствовали все, что происходило вокруг, и умели быстро учиться. Обезьяны стали моими друзьями и учителями в школе жизни, которая сильно отличалась от обычной школы. Я была ребенком, а все дети любят играть. Молодые обезьянки лучше меня лазали по деревьям, но за этим исключением я ни в чем не уступала им.

Впрочем, иногда они выматывали меня своими играми, в которых надо было бороться и валяться. Тогда я садилась на землю и не шевелилась. Это служило им сигналом, что у меня уже нет ни сил, ни желания играть дальше. Когда обезьяны в игре становились слишком грубыми и делали мне больно, я издавала звуки, говорившие им, что мне неприятно, и они оставляли меня в покое.

Обезьяны обладали огромным эмоциональным интеллектом. Если я начинала злиться на кого-то из них, обезьяна могла лечь на землю рядом со мной, высунуть язык и издавать плачущие, тоскливые звуки, желая показать, что извиняется и чувствует себя виноватой.

Обезьяны обладали чувствами не менее реальными, чем человеческие. Этим животным свойственны гордость и смирение, зависть и торжество, счастье и гнев, забота и желание защитить другого. К тому времени я начала понимать их взаимоотношения. Я замечала, когда кто-то из обезьян страдал от одиночества, хотел, чтобы его приласкали и пожалели, или испытывал раздражение.

Они обладали выразительным и богатым языком общения: громкими, пронзительными криками предупреждали об опасности, завывали от раздражения или радости. Будничные разговоры обезьян напоминали свистящие звуки флейты. Эти животные жили в жесткой социальной структуре, имеющей свою организацию и иерархию. Днем и ночью они постоянно были вместе. Я была счастлива, что принадлежу к их стае. Я была не одна, я чувствовала, что у меня есть свое место в жизни, среди существ, которые меня окружают.

Я любила проводить время на вершинах деревьев вместе с обезьянами, но не ночевала там, хотя несколько раз пробовала это делать. Мне было бы приятно спать и чувствовать, что рядом кто-то есть. Однако оставаться ночью на дереве было крайне опасно. Кроны деревьев раскачивало ветром, и мне было трудно заснуть. Даже если я засыпала, то начинала ворочаться во сне и рисковала упасть вниз. Что однажды и произошло.