Дональд Гамильтон - Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]

• Название: Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]
• Автор: Дональд Гамильтон
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01478-8

Дональд Гамильтон — мастер детективного жанра, современный американский писатель.

В сборник его произведений вошли романы из серии детективов о Метью Хелме — агенте секретной службы, выполняющей особые задания правительства.

---

Дженни прошептала:

— Простите. Ради Бога, простите. У меня и в мыслях не было, что такое может случиться. Я бы никогда… — Она остановилась, нахмурилась и продолжила: — Он был на службе правительства США, а вы его застрелили. Значит, вы не… Я хочу сказать, вы не работаете вместе с ним? Вы и в самом деле…

— Простой бедный частный сыщик из Денвера по имени Клевенджер. Как я, мадам, в свое время и говорил вам. И сейчас бедный частный сыщик — на пути к электрическому стулу, если только мы не уберемся отсюда побыстрее и подальше… Да, кстати. Пенни — ваша дочь, а не моя. Только прикажите, и мы оставим ее лежать здесь.

— О! — Женевьева как будто наконец проснулась и виновато посмотрела на дочку, которая, похоже, начала шевелиться. Дженни бросилась к ней, полная раскаяния и заботы. Направляясь за водой в ванную, я подумал о том, что все-таки добился своего. Теперь, когда от операции не осталось камня на камне, я достиг цели: заставил наконец-то Женевьеву Дриллинг поверить в Дэвида Клевенджера, восприимчивого к женским чарам частного детектива, специалиста по стрельбе в упор из пистолета.

Я услышал, как девочка что-то сказала, и крикнул:

— Как она, о’кей?

— У нее синяк на подбородке и сломаны очки, а в остальном, думаю, все в порядке. Так, милочка?

Пенни приглушенно забормотала неуверенным голосом. Я пустил для охлаждения воду. Девочка заговорила снова, и у меня в голове зашевелилась мысль, которой следовало появиться пораньше. Я вспомнил, как тот же полудетский голосок спрашивал в моем номере, можно ли ей при мне рассказывать, Дженни ответила: «Да», и Пенни сообщила, что Ганс (она его называла корректно: мистер Рейтер) дал ей какие-то указания как раз перед тем, как к ним ворвался Ларри. Слабая надежда, но лучше такая, чем ничего.

Сейчас, впрочем, был не очень подходящий момент, чтобы заниматься этим вопросом. Да и комната, превратившаяся в лавку мясника, не была подходящим местом. Для допроса Пенни мне придется обеспечить как пространство, так и время, а пока что я подошел к ним со стаканом воды и предложил его девчонке.

— Надо выбираться отсюда, — сказал я. — Мы должны исчезнуть, не привлекая внимания. Мы не будем выписываться из отеля, а потому — никакого багажа, ничего. Просто встаем и выходим. Понятно?

Дженни заколебалась, посмотрела по сторонам, но сдержала себя.

— Хорошо, — сказала она жестко. — Что мы должны делать?

— Оденьте девочку, как она была за обедом. Предполагается, будто она и не переодевалась. Соорудите снова то воронье гнездо у нее на голове, и обе наденьте чулки, про которые не скажешь, что их только что пропустили через мясорубку. Можете, если хотите, сунуть в сумочку запасную пару да ваши зубные щетки. И все. Спускаясь вниз, примите радостный вид, как будто продолжаете приятный вечер, направляясь с вашим мужским эскортом на прогулку по тихим улочкам старого Монреаля.

— А где будете вы?

— Захвачу пару вещей у себя в номере, спущусь вниз, выведу машину из гаража и подъеду ко входу в отель. Это займет около четверти часа, но пусть для надежности будет тридцать минут, — Я посмотрел на часы, — Ровно через полчаса вы двое, счастливые и улыбающиеся, выходите из гостиницы. Я буду ждать. Вы залезете в машину, и мы отчаливаем. О’кей?

Я вышел из комнаты, оставив их в обществе двух трупов. Закрыв за собою дверь, я снова взглянул на часы: без двадцати трех час. У меня было желание разыскать телефон и поведать о своих грехах Вашингтону, но я решил, что дипломатичнее будет подождать, пока на горизонте не появится еще что-нибудь, кроме моих позорных ошибок и неясной надежды. К тому же я не думал, что у меня есть на это время.

Высказывая такое предположение, я, возможно, поступал очень несправедливо по отношению к милой и обаятельной даме, но мой суточный запас добрых побуждений и симпатий был полностью исчерпан, и я не собирался доверять женщине только потому, что ради нее убил человека, — так она, по крайней мере, думала. Я быстро прошел в свой номер, позвонил в гараж и попросил вывести «фольксваген», рассовал кое-что по карманам, надел шляпу и, окинув взглядом комнату, вышел, громко хлопнув дверью, — так, чтобы было слышно, если… кто подслушивал. Пройдя деловым шагом мимо номера Дженни, я завернул за угол к лифту и нажал кнопку вызова. Кабина приплыла и открылась с металлическим лязгом. Постояв с полминуты, она снова закрылась и укатила вниз. Я ждал.

Следует отдать им должное — по части быстроты сборов маме с дочкой можно было позавидовать. Есть ли еще на свете леди, которая ровно за четыре минуты сумела бы сменить чулки и реконструировать почти с нуля современную замысловатую прическу? И какая, скажите, пятнадцатилетняя девчонка (вспомните ваш юношеский или девичий опыт) могла бы не только сдернуть платье с крючка, но и его надеть? Как бы то ни было, а ровно через три минуты после того, как закрылась дверь лифта, они появились из-за угла.

Дженни демонстрировала отличную спортивную форму: никто, глядя на нее, не догадался бы, что совсем недавно она испытала и любовь и войну. Девчонка была еще не совсем в порядке, но дело близилось к завершению: сама она поправляла волосы, а мать на ходу застегивала и одергивала на ней платье. Дамы настолько увлеклись собственным туалетом, что заметили меня, только подойдя вплотную. Обе сразу замерли на месте. Как говорит древний автор, я снова был на коне. Я подошел к Дженни, окинул ее (как я надеялся) мрачным и разочарованным взглядом и обдуманным театральным движением ударил по щеке.

— Что, дешевая шлюха? — грозно сказал я. — Что, подлая, грязная сука? Хочешь удрать, подбросив ребенка мне? Точнее, двух детей.

Она беспомощно посмотрела на дочку, потом на меня.

— Дэйв, я…

Я вынул из кармана маленький ножик и той же рукой выпустил лезвие. Есть более легкий способ открыть его, но этот производит нужное впечатление. Я сказал:

— Я, ирландочка, пытался сделать все культурно. Ни в чем вас не обвинял, не жаловался на то, как вы завлекли меня в эту историю, а потом, когда дело обернулось убийством, увильнули от ответственности. Я только хотел, чтобы мы держались друг друга и работали сообща, стараясь выпутаться из скверной истории. Если это вообще возможно. И едва я отвернулся в сторону, как вы тут же за порог и бежать!

— Дэйв, — взмолилась Дженни, — Пожалуйста, Дэйв, я не хотела…

— Вы никогда не хотите, — прервал я ее, — С кем, по-вашему, ирландочка, вы играете? Я вам не лопух из ФБР и не профессор домашней экономики. Сын миссис Клевенджер не намерен сидеть на электрическом стуле в одиночестве. Как говорится, погибать — так с музыкой, то есть с вами. Еще один фокус, и я вас убью. Надеюсь, я выражаюсь понятно, мадам? А теперь все вместе со смехом, шутками и улыбками спустимся к автомобилю, и если кто-нибудь сделает или скажет что-то не так, на коврике в коридоре отеля окажется гораздо больше крови, чем хотелось бы администрации. Пистолет не моя стихия, но, как говорил Фрэнки, когда я при ноже, со мной шутки плохи. А теперь — шагом марш!

Монреаль большой город, и мне не сразу удалось из него выбраться. Я пытался поймать новости по приемнику «фольксвагена», но местные станции извергали только канадскую поп-музыку и скороговорку на французском, который не входит в число моих любимых языков. За городом, однако, маленький «Телефункен» нащупал передачу на английском, и я убедился, что заботы одолевают не одного меня.

Мир по-прежнему находился в состоянии постоянного хаоса. Аэропланы дождем сыпались с неба, автомобили сталкивались, поезда стадами покидали рельсы и пытались ехать по бездорожью. А военно-морской флот США все еще расследовал пропажу одной из своих драгоценных атомных подводных лодок. Обсуждалась судьба «Трешера» — аналогичной посудины, которая несколько лет назад нырнула в глубину и больше не появлялась. У меня сложилось впечатление, что та же история произошла и со «Скалпин» — так называлась потерянная недавно подлодка. Впрочем, уклончиво-скользкий язык репортажа не вызывал доверия ни к одному слову.

Слушая и размышляя, я продолжал вести машину. Нам никогда не рассказывают полностью обо всем, что связано с заданием. А иногда — как сейчас — нам вообще ничего не рассказывают. Поэтому мы не можем не пытаться связать порученную работу с разного рода сообщениями, передаваемыми газетами и радио. Пока что я не видел никакой связи между моими заботами и исчезнувшей подводной лодкой, но заранее отвергать такую возможность не следовало. В ближайшее время, впрочем, адмиралам придется грустить о своей оловянной рыбе без меня, мне и так было о чем подумать.

Сводка новостей закончилась без сообщения о двойном убийстве в главном отеле Монреаля. Еще рано, подумал я. Но если Джонсон уже начал искать своего партнера, у нас окажется очень мало времени в запасе — явно недостаточно, чтобы позволить себе ехать не в том направлении, в каком следовало. Поэтому, увидев пустую поляну вблизи дороги, я затормозил и остановил машину.