Збинек Кованда - Палец на спуске

• Название: Палец на спуске
• Автор: Збинек Кованда
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Действие романа происходит в Чехословакии в августовские дни 1968 года.

В центре повествования — события, развернувшиеся в авиационном полку. Автор показывает, как благодаря стойкости коммунистов-офицеров удалось сорвать попытку контрреволюционных сил превратить полк в орудие реакции.

Книга представит интерес для широкого круга читателей.

---

Майор Винарж на минуту сжал губы, но тут же взял себя в руки. Не теряя все-таки надежды заставить сержанта заговорить, он задал вопрос:

— А как вы считаете: виноват ли капитан Мартинек в аварии?

— Откуда мне знать, товарищ майор? — ответил сержант с улыбкой.

И тут ясно и четко прозвучал голос ефрейтора, которого никто не спрашивал:

— Конечно, он ни в чем не виноват, товарищ майор!

Майор Винарж сделал вид, что только сейчас заметил ефрейтора:

— Вы хотите мне что-нибудь сообщить или у вас есть что-то другое?

— Так точно, товарищ майор.

— Вы что, не знаете, как положено в таких случаях обращаться?

— Знаю, товарищ майор, но забыл…

Майор отпустил сержанта, а потом спросил ефрейтора:

— Как это понимать?

— Я хотел сказать, что отвык, товарищ майор.

Майору ничего не оставалось, как только усмехнуться. Укреплением дисциплины здесь, в конце концов, занимаются другие.

— Ну, и в чем заключается ваша информация?

— Собственно говоря, это не информация. — Майор почувствовал, что терпение его на пределе, но промолчал. — Я специально вас искал, товарищ майор. Хочу вам сказать, что подполковника Пешека нельзя дать в обиду!

Майор на какой-то момент растерялся. Сдвинув брови, он удивленно взглянул на ефрейтора: «Что за комедия? Откуда этот ефрейтор знает, что я приехал сюда в основном из-за Пешека?» Но он тут же овладел собой.

— Я не понял, почему вы обращаетесь ко мне.

— Дело в том, что после аварии к нам приехали два человека, каждый сам по себе, с разными целями. Тот майор очень расстроил товарища подполковника, и теперь товарищ Пешек сидит в своей комнате, как убитый. И вот я обращаюсь к вам… извините меня, товарищ майор! — При этих словах ефрейтор вдруг стащил с головы фуражку и начал молча ее комкать. — Стало тихо. Майор размышлял. Ефрейтор выдавил: — Я рискнул, товарищ майор. Рискнул, сказав себе, что вы — лучше того. Вы — работник госбезопасности, а тот, возможно, только политрук.

— Откуда это вам известно?

Ефрейтор Полачек с уверенностью ответил:

— Я это знаю!

Оставив без внимания эту тему, майор спросил:

— А тот другой майор оскорбляет подполковника?

— Я знаю только, что он как-то странно его расспрашивал, говорил о выступлении старого Пешека по радио… Насчет этого столько всяких разговоров вокруг товарища подполковника! А теперь еще тот майор!

Майор Винарж вновь был удивлен. Этот парень, видно, не понимает, каких серьезных вещей коснулся.

— Вы… вы сами слушали эту радиопередачу?

— Да.

— Вы… согласны со старым паном Пешеком?

Ефрейтор Свободник заколебался, но ответил честно:

— Этого я пока не знаю, товарищ майор. Но товарища подполковника в обиду не дам.

Майор Винарж подал ефрейтору руку со словами:

— Благодарю вас, товарищ ефрейтор, но за ваше поведение вам не миновать бы гауптвахты.

Расставаясь, они понимающе улыбнулись друг другу.

Бессильная злоба овладела майором Винаржем. Два месяца назад он и майор Некуда были направлены из Праги на периферию. Но если майор Винарж с ответственной должности пошел с понижением на дивизию, то майор Некуда получил повышение: из незначительного винтика его сделали одним из руководящих работников западной области. В обоих случаях к этому делу приложил руку некий известный генерал.

Разве мог майор Винарж поступить иначе после того, как пришло донесение о чрезвычайном происшествии и от товарищей из политотдела он узнал, что в полк срочно выезжает майор Некуда?.. Быстро ознакомившись с имевшимися материалами, Винарж установил, что заместителем командира полка работает его однокашник по училищу Вацлав Пешек, с которым они не виделись пятнадцать лет, сын того самого Якуба Пешека, выступление которого майор недавно слушал по радио с замиранием сердца. После этого Винарж вызвал служебную машину и отправился в дорогу.

Но что может предпринять майор Винарж теперь, когда, по всей вероятности, майор Некуда уже развернул свою опасную деятельность?

Минут двадцать он ходил в одиночестве, размышляя. Потом заглянул к Вацлаву, но его кабинет по-прежнему был пуст. Встретившийся в коридоре ефрейтор Полачек сообщил, что подполковник Пешек уже уехал, скорее всего, домой. Винарж решил ехать к нему.

Почему Вацлав сидел некоторое время назад в своем кабинете, по выражению ефрейтора Полачека, как убитый?

Перед этим в кабинете командира полка разговор продолжался следующим образом.

Майор Некуда: Вы уверены, товарищ полковник, что это чрезвычайное происшествие с капитаном Мартинеком не является следствием каких-либо… ненормальных политических взаимоотношений в вашем полку?

Полковник Каркош: Позвольте, товарищ майор, уточнить, что вы подразумеваете под «ненормальными политическими взаимоотношениями»?

Некуда: Тогда начнем с другого вопроса. Я работаю в политическом отделе вот уже два месяца, и у меня создалось впечатление, что ваш полк не интересуют происходящие в мире события.

Каркош: Интересуют, товарищ майор, интересуют. Только мы толком не знаем, что творится у нас дома, в Чехословакии.

Некуда встал, но тут же сел, бросив мимолетный взгляд на сидевшего в безразличной позе Вацлава.

— Вы говорите именно то, что я и ожидал здесь увидеть и услышать.

Наступила пауза.

Некуда: Вы не хотите это как-то пояснить, товарищ полковник?

Каркош: Мне казалось, что разъяснять начнете вы.

Некуда: А что я должен разъяснять?

Каркош: Конечно же, то, что происходит в Чехословакии.

Некуда: Ах так! Вы тут не знаете, что происходит в Чехословакии! — Он встал, заложил руки за спину и начал покачиваться на носках. — Тогда я вам об этом расскажу. Чехословакия стоит на пороге самой замечательной эпохи в своей истории, но некоторые консерваторы вставляют ей палки в колеса. — Он оглянулся на Вацлава. Видно, он забыл лишь о том, что тот не переносит, когда люди стоят. — Вы этого не знаете?

Каркош: Извините, но я что-то не понимаю. Что вы подразумеваете под «самой замечательной эпохой»? Вы решили наконец покончить с мировым капитализмом?

Вацлав обернулся и взглянул на командира. Ему не поверилось, что тот способен на подобную иронию.

Некуда: Я подразумеваю под этим то, что мы в состоянии наконец стать ведущей силой в Европе независимо от какой-либо внешней силы. И не разыгрывайте меня!

Каркош: Нам только неясно, как все это увязать с аварией самолета.

Некуда (раздраженно): Зато это связано с некоторыми безответственными речами по радио…

Вацлав встал, и Некуда с опаской сделал несколько шагов назад. Вацлав подал Каркошу руку.

Пешек: Товарищ командир, я пойду проверить готовность к завтрашнему дню. Наши планы изменились. Не беспокойся, я обо всем позабочусь.

Из кабинета полковника Каркоша Вацлав пошел к себе в кабинет, где и сидел, «как убитый». Потом он побывал на вышке, в диспетчерском зале, в подразделениях. Лишь часа через два отправился Пешек домой, думая о том, что завтрашнее боевое дежурство вместо капитана Мартинека, по всей видимости, будет его последним дежурством.

Милена возвратилась из города позже, нежели рассчитывала. Около часу дня закончился ее визит к врачу, после чего на несколько часов она стала легкомысленным человеком. Надо сказать, что легкомысленное поведение ее носит специфический характер. Чтобы оно прекратилось, ей достаточно сказать себе одно только слово: «Пора!» Привлекательность этой игры состоит в том, что ее никогда не загадываешь заранее. Сигнал к ее началу должен созреть сам собой.

А дело было так. Старенький доктор остался вполне доволен. Он улыбался, смеялся, покачивал и крутил своей кудрявой головкой.

— Так, сударыня, — он принципиально применял это обращение, вкладывая в него точно отмеренную порцию иронии, — мне кажется, вы наконец преодолели переходный возраст, а вместе с ним и ваше хроническое воспаление, приобретенное в холодной вокзальной кассе. Я думаю, что скоро мы с вами встретимся в конце коридора. — Там находилось родильное отделение.

Оказавшись на улице и проходя по парку перед клиникой, Милена еще ничего не ощущала. Бывает у человека так, что долгожданное радостное известие он в первый момент не приемлет, словно не слышит его. Только за парком, на центральной улице, Милена поняла, о чем говорил доктор. Рядом с трамвайной остановкой она увидела очередь за мороженым. Разноцветный зонтик над автоматом сбился в сторону, и все это сооружение вместе с очередью напоминало огромного головастика с пестрой головой и сморщенным хвостиком. Милена встала в конец очереди, превратившись на минуту в последнее звено этого коротенького хвоста. И тут ей вдруг захотелось порезвиться и попрыгать, подобно рыбке, из стороны в сторону, чтобы продвинуть немного вперед всю эту змейку, а вместе с ней и пеструю голову.