Мишель Зевако - Двор чудес

• Название: Двор чудес
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7900-1

Правление Франциска I, «короля-рыцаря», как он сам себя называл, — это эпоха французского Возрождения и становления абсолютизма. Потеряв после битвы при Павии «всё, кроме чести», король не привык считаться с чужим мнением и жил по принципу «ибо так нам угодно». Будучи сторонником идей гуманизма и веротерпимости, Франциск поддерживал то католиков, то протестантов. В его правление цвели буйным цветом костры инквизиции, которые сам король посещал во главе триумфальных шествий.

Однако не всё было плохо во Французском королевстве. На благо страны широко использовались заморские таланты Леонардо, Рафаэля, Челлини, вдоль Луары строились замки дивной красоты, расширялся флот. А кроме того, было принято смелое решение нарушить вековой договор с королевством Арго. Пристанище парижских воров и бродяг подлежит уничтожению.

«Двор чудес» продолжает события, начатые в романе «Трибуле». На русском языке публикуется впервые.

---

Безумец меж тем свернул с улицы Сент-Антуан в лабиринт переулков вокруг улицы Сен-Дени. Джипси шла за ним — бежала, когда он пускался бегом, останавливалась, когда он останавливался, старалась по обрывкам слов угадать, что представляется угасшему уму, и в то же время силилась привести хоть немного в порядок и успокоить собственные мысли. Она должна замучить графа де Монклара! И раз его сердце она мучить больше не могла — значит, будет мучить тело. Она приговорила великого прево к смерти. И готовилась исполнить свой приговор.

* * *

Приняв решение, цыганка подошла к графу де Монклару и дрожащей рукой прикоснулась к нему.

Но один из слуг, шедших вслед за графом, резко оттолкнул ее:

— Эй, старая, назад!

— Вы что, не хотите его спасти? — спросила она.

Лакей внимательней посмотрел на старуху и узнал в ней ту цыганку, что накануне приходила к его хозяину.

— Я могу его вылечить, — сказала Джипси.

— Пусти ее! — сказал другой лакей. — Старая колдунья знает целебные травы…

— Ну да! — подтвердила она.

И, не обращая внимания на лакеев и на толпу вокруг, она опять подошла к Монклару и шепнула ему на ухо:

— Я знаю, где ваш сын… Он ждет вас… пойдемте…

Безумец остановился, помедлил немного в нерешительности, потом улыбнулся и взял цыганку за руку:

— Правда? Ты знаешь, где он?

— Конечно, он ждет вас, послал меня к вам…

— Пошли скорей!

Не выпуская руки великого прево, она потащила его за собой.

— Смотрите, смотрите! — воскликнул один из лакеев. — Она его уже покорила… Как он послушно за ней идет!

* * *

Джипси дошла до Двора чудес. Слуги графа де Монклара хотели последовать за ней. Но в королевство Арго было не так-то просто попасть. Цыганке стоило только щелкнуть пальцами, и лакеев тотчас же окружили, затолкали, оттеснили и в конце концов прогнали.

Появление великого прево в обществе Джипси произвело сильнейшее впечатление. Безумца тотчас окружило с сотню воров. Криков не было, но их полные ненависти глаза говорили все. Кое-кто уже вытаскивал кинжалы.

Джипси протянула руку и положила ее на голову великого прево.

— Он мой! — решительно, как всегда, заявила она и тут же добавила: — Да вы не беспокойтесь. Уж на этот раз он от нас не уйдет. Я ручаюсь!

И такая улыбка, такой взгляд сопровождали эти слова, что кинжалы невольно вернулись обратно в ножны.

Монклар при этой сцене оставался совершенно равнодушным и, кажется, даже не догадался, где находится. Он только нетерпеливо, упрямо твердил и твердил:

— Скорей… пошли скорей…

Цыганка опять взяла его за руку и повела. Дома Джипси заперла дверь на все запоры.

— Где он? — спросил Монклар.

— Сейчас, погодите…

— Да-да, я подожду…

Она глубоко задумалось. Вся ее воля, вся энергия сосредоточились на одном: как убить великого прево. Она просто выбирала способ. А точнее сказать, она искала, что может успокоить странное ощущение, страстное желание мести — ведь она была убеждена, что после смерти графа де Монклара ей сразу же полегчает.

И тут ей пришло в голову: лучше всего ее успокоит, если она увидит его висящим на веревке, каким видела своего сына.

Не обращая внимания на великого прево, она принялась рыться в своем тряпье и скоро нашла то, что ей было нужно: хорошую прочную и достаточно длинную веревку. Потом она стала осматривать стены. Найдя большой крюк, который сама когда-то вбила, цыганка улыбнулась и прошептала:

— Прямо как будто нарочно сделала!

Не теряя при этом времени, она завязала петлю, убедилась, что петля легко затягивается, и все это с педантичным спокойствием. Затем она встала на табуретку и перекинула веревку через крюк. Веревка свесилась со стены. План был прост: подтолкнуть великого прево под петлю, накинуть петлю ему на шею и потянуть за конец, чтобы Монклар оторвался от земли.

А тот, во власти своей навязчивой идеи, шарил по всем углам комнаты, не обращая внимания на то, чем занята цыганка. Может быть, он и вовсе о ней забыл.

Джипси подошла к нему.

— Эх! — проговорила она. — Как бы мне пробудить в нем рассудок, пусть хоть на несколько минут!

И она схватила великого прево за руку:

— Послушайте… поглядите на меня… вы меня не узнаете, граф?

— Граф? — удивился безумец.

— Ну да, вы же граф де Монклар, великий прево Парижа.

— Ах, да-да-да…

— А я — та, у кого вы убили сына. Ну-ка, давайте, вспоминайте…

— Сына? Я найду сына… он меня ждет…

Цыганка расхохоталась:

— Умер твой сын!

Граф де Монклар страшно взревел:

— Умер? Кто сказал, что он умер! Я не желаю! Я не согласен на его казнь! Слышите, вы, негодяи!

Цыганка, охваченная внезапным ужасом, попятилась, но все так же визгливо продолжала:

— А я говорю — умер! Умер твой сын!

— Умер! — повторил несчастный. Гнев его вдруг схлынул, он задрожал.

— Умер! Сдох! Повешен! А ты его осудил!

Монклар поднес ладони к пылающим вискам:

— Нет, нет, это не я! Это все ты, поп… ты, адский монах! Ты убил мое дитя! Пощадите его! Не убивайте!

Несчастный безумец захрипел и упал на колени. Голос его невольно вгонял в дрожь. Слова цыганки с беспощадной отчетливостью представили ему тот момент, когда сына поволокли на казнь.

Цыганка сама себя не помнила от жестокой радости. Действительность превосходила ее мечты! Несколько минут она стояла молча и только смотрела на эту жуткую скорбь, насыщая ею душу.

Великий прево ползал на коленях, бился об пол головой, и нечленораздельные звуки — вопли издыхающего зверя — умирали на его пересохших губах.

Потом с ошеломительной внезапностью, какая бывает у сумасшедших, в его мыслях совершился новый переворот. Он перестал рыдать, встал и удивленно огляделся кругом.

— Пора кончать! — прошептала цыганка и подошла к безумцу.

— Пошли, — сказала она и взяла его за руку.

Граф де Монклар покорно пошел за ней.

Она подвела его к стене, прямо под петлю.

— А мой сын? — спросил он, смутно припоминая, что эта женщина что-то ему обещала.

— Какой сын! — рявкнула она. — Умер твой сын! И ты умри!

В этот миг в дверь страшно забарабанили, пытаясь высадить ее.

Цыганка ничего не слышала.

Вне себя от ярости, она повторяла:

— Умри, как умер твой сын! Я убила его!

Петля захлестнула шею великого прево, цыганка издала торжествующий клич, но тут же почувствовала, как ее саму схватили за горло.

Граф де Монклар обхватил ей шею обеими руками.

— Ах, так это ты его убила… — невнятно бормотал он. — Так это ты, ведьма…

Цыганка рывком попыталась освободиться, но железные пальцы оставались у нее на горле, как будто медленно впиваясь в тело.

Она захрипела, замахала руками, лицо ее перекосилось — и вдруг голова бессильно упала на плечо.

Великий прево продолжал давить на горло, но уже без злобы… Он уже ничего не помнил!

И когда со страшным грохотом упала наконец на пол выломанная дверь, он отпустил труп цыганки, тяжело рухнувший к его ногам и уставился на двух запыхавшихся людей, ворвавшихся в комнату. То были Манфред и Лантене.

Лантене мгновенно развязал петлю, затянутую цыганкой на шее графа.

— Успели… — сказал Манфред.

Лантене, ничего не говоря, мельком взглянул на труп цыганки, которую считал матерью.

Потом его взор обратился на графа де Монклара. Совершенно естественно, как будто безумец мог его понимать, он грустно сказал:

— Подойдите, отец…

Безумец не услышал его или не понял. Усилие, с которым он душил цыганку, лишило его всех сил. С мрачной покорностью он дал себя увести.

* * *

И вот Манфред и Лантене оказались в большой полутемной комнате.

На улице было совсем светло, но здесь все ставни и занавески были закрыты, и с темнотой боролось только слабое пламя восковой свечки. Свечка стояла у изголовья…

— Сядьте, отец, — очень серьезно сказал Лантене.

Он подвел графа де Монклара к креслу. Тот уселся, грезя о чем-то далеком — очень далеком от того, что было у него перед глазами, но чего он вовсе не видел.

Лантене в сильном смятении подошел к постели, а Манфред, сняв шляпу и понурив голову, встал рядом с графом де Монкларом.

У изголовья тихонько рыдала коленопреклоненная девушка, закрыв лицо обеими руками.

— Авет! — прошептал Лантене срывающимся голосом.

И его глаза остановились на постели… Там под простыней были видны очертания мертвого тела.

— Бедная Жюли! — прошептал молодой человек. — Бедная мученица-супруга! Ты умерла от смерти того, кого любила! Костер Этьена Доле сжег мужа и убил жену… Чудовища, устроившие это преступление — казнь великого мыслителя во имя их Бога, во имя их подлой злодейской религии — не знали, что тем и тебя убивают! Ты умерла от скорби, бедная женщина… Но ты уже отомщена: один из тех, кто держал зло на твоего любимого — здесь, перед твоим мертвым телом. Он жестоко наказан… а он еще не самый виноватый!