Эйлин Драйер - Искушение любовью

• Название: Искушение любовью
• Автор: Эйлин Драйер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088417-9

Алекс Найт и Фиона Фергусон полюбили друг друга с первого взгляда, но оба понимали, что у их любви нет будущего. Однако единственный поцелуй, которым обменялись влюбленные, запомнился им навсегда.

И теперь, когда брат Фионы, один из отважнейших английских шпионов, сражающихся против Наполеона на тайной службе его величества, мертв, а самой девушке угрожает смертельная опасность, Алекс – единственный, кто может и должен ее защитить. Вынужденная близость заставляет страсть, казалось бы уже угасшую, вспыхнуть с новой силой, и противостоять искушению все сложнее…

---

Алекс ненадолго прервался, чтобы восстановить сбившееся из-за закипающего гнева дыхание, и, возмущенно покачав головой, продолжил:

– Кем надо быть, чтобы совершить такое?

– Маркизом Лейбурном, очевидно. Довольно неожиданно, надо сказать. Хотелось бы верить, что речь идет о досадном недоразумении. Отправить девушек восвояси? Действительно неожиданно, учитывая его органическую нелюбовь к скандалам.

– Да, для меня это тоже было неприятным сюрпризом.

Отец смотрел на него спокойно и с какой-то отрешенной мудростью.

– Кроме того, именно я в свое время привез к нему девушек,  – продолжил Алекс. – Мне казалось странным интересоваться, рады ли их приезду, для меня все было однозначно…

– Это потому, что у тебя есть мать, которая никогда никого не бросала,  – заметил отец.

Его слова заставили Алекса вспомнить о тех своих друзьях, что предпочитали проводить отпуск отнюдь не в родном доме.

– И отец, который безмерно потакал ей во всем и смотрел как на святую,  – сказал он после небольшой паузы.

Лицо сэра Джозефа осветила его особенная улыбка.

– Разве я мог рядом с такой женщиной глядеть куда-то еще?

Внезапно Алекс ощутил укол совести: будто каким-то образом пытался отделить родителей друг от друга. Он забыл, каким сильным было чувство, что их связывало? Нет. Это невозможно забыть. Просто он не думал об этом: достаточно было знать, что там, в другой стране, они в безопасности. К тому времени как они уехали, он уже не замечал нежности, с которой они прикасались друг к другу, не видел выдающих чувства улыбок – не было времени наблюдать, как им хорошо вместе. И все же Алекс сознавал, что именно таких отношений хотел бы и для себя.

И ведь они у него были, пусть и короткие – меньше года.

– И что ты намерен делать? – прервал его размышления голос отца, раздавшийся будто издалека, так что Алекс не совсем понял суть вопроса.

– Извини, отвлекся…

– Я спросил, что ты собираешься делать… с девушками, имею в виду. Ты разыскал их?

– Да, но успел поговорить лишь с одной, с Фионой.

Блестящая, чувственная Фиона. Застегнутая на все пуговицы, как жена викария, но с душой, в которой тлеет пламя страсти. Он-то знает это наверняка. И то, что пламя может вспыхнуть, тоже   – стоит только оказаться там, где она почувствует себя в безопасности и сможет предаться воспоминаниям.

И?..

Алекс вздрогнул, поняв, что опять углубился в размышления.

– Им с сестрой удалось выстоять: обе преподают в школе, которую организовала их подруга.

– Что ж, это хорошо.

– Ничего хорошего! – вдруг выпалил Алекс и, вскочив со стула, подошел к окну. Зачем, он и сам не знал. За окном не было ничего примечательного: такой же, как и на протяжении пяти последних дней, желтый туман, клочьями нависавший над мостовой и вонявший серой. – Фиона и ее сестра – дочери виконта, внучки маркиза. Они не должны столько работать, чтобы сводить концы с концами, как простолюдинки.

И, опасаясь, что порыв откровенности пройдет, он постарался как можно подробнее посвятить отца в свои планы относительно судьбы девушек. Когда Алекс закончил, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в камине и тиканьем старинных часов, раздававшимся из холла.

Во время этого затянувшегося молчания Алекс едва сдерживал улыбку. Ему был хорошо известен этот тактический прием. Сэр Джозеф знал, что в такие моменты его сыну необходимо преодолеть возбуждение, и когда это произойдет, он сам подаст знак, что желает узнать мнение отца.

Бросив последний взгляд на подернутую дымкой улицу, Алекс продолжил, заполняя кресло своим телом, а бокал – бренди:

– А затем, после того как устрою их у леди Би, мне, думаю, следует немного попутешествовать. Кстати, как мне стало известно, леди Кейт и Гарри Лайдж отправились в Венецию. Неплохие ассоциации – тепло и солнце, не правда ли?

На лице отца вновь появилась неотразимая улыбка.

– Ты можешь поехать в Санкт-Петербург, если, конечно, захочешь. Матушка была бы очень рада.

На какое-то мгновение Алексу показалось, что он уже готов поддаться уговорам, однако быстро взял себя в руки. Конечно же, ни в какой Петербург он не поедет, да и вообще никуда, до тех пор, пока не будет уверен, что за Фионой закреплены ее наследственные права; пока не выяснит, чем располагает тот шантажист, который узнал что-то от Аннабел, что-то способное разрушить его судьбу и, что еще страшнее, его семью.

Алекс допил бренди и улыбнулся:

– Я же говорил о тепле. Если бы мне захотелось померзнуть, то проще было бы остаться здесь и, не подвергая испытанию уши, вести беседы на родном языке.

– А как насчет поместья, что оставил тебе дядюшка вместе со столь причудливым титулом? Будет возможность съездить туда?

– Возможно, на Рождество. Есть основания полагать, что слуги там слегка разболтались после смерти хозяина. Дядюшка Фарли, как известно, был неутомимым мастером изобретать задачи и никому не давал сидеть без дела.

Отец рассмеялся:

– Именно так я всегда говорю о тебе!

Алекс улыбнулся и поднялся с кресла.

– Ну нет. В один прекрасный момент, когда появится возможность проявить свою истинную сущность, я превращусь в степенного сквайра: охота, праздник сбора урожая, неспешная косьба на просторных лужайках. Вот такая буколическая жизнь по мне.

– Не пройдет и месяца, как ты взвоешь.

Алекс посмотрел отцу в глаза и понял, что он действительно не понимает его теперешнего состояния. Собственно, это вполне естественно: он тщательно скрывал даже от себя, что смертельно устал. Это состояние появилось у него еще до смерти Аннабел. А с тех пор ему пришлось затратить огромное количество энергии уже только для того, чтобы скрыть, чем занимается в качестве одного из блестящих гедонистов, которые входят в образовавшийся вокруг Дрейка кружок «повес». Ведь это отнюдь не просто – отделываться байками о своей деятельности, от жестокости которой, расскажи он правду, у слушателей мурашки побежали бы по коже. Получилось леденящее душу досье с засадами, слежкой, подкупами, убийствами… Пожалуй, каждый, кто узнал бы обо всей этой грязи, задался бы вопросом: неужели в государстве все действительно так плохо?

Сэр Джозеф поднялся.

– Ну а пока…

– А пока,  – перебил его Алекс,  – ты, надеюсь, не будешь возражать, если я на некоторое время покину тебя? Что касается того мавзолея, который я унаследовал в Джермине, пока он не годится ни для человека, ни для животного.

Отец нахмурился:

– И ты не придешь даже навестить инвалида?

«Конечно, приду»,  – подумал Алекс, а вслух произнес:

– Конечно, нет. Я все больше привыкаю проводить время за созерцанием потолка своей спальни или сидя в ванне.

Сэр Джозеф прекрасно понимал, что Алекс лжет, и даже хотел сказать ему об этом, но, будучи истинным джентльменом, просто не мог назвать сына лжецом. Тем более теперь, когда, судя по всему, тот рассчитывает на какую-то помощь.

– Дело в том, что меня просто не будет здесь некоторое время,  – пояснил Алекс. – Завтра постараюсь убедить леди Би принять Фиону и ее сестру Мейрид. Соответственно до того, как это произойдет, я не могу планировать какие-либо встречи.

Отец вопреки ожиданиям Алекса не улыбнулся, а просто кивнул:

– Понимаю.

– Но, как бы там ни было, сегодня вечером мы ужинаем вместе, сэр. А сейчас мне пора.

Алекс крепко обнял отца и направился было к двери, однако сэр Джозеф остановил его:

– Не растягивай на годы епитимью, которую ты на себя наложил.

Алекс вздрогнул:

– Пардон, не понял?

Отец улыбнулся, карие глаза его как будто повлажнели.

– Первый раз, когда я тебя увидел, ты собирал своих свинцовых солдатиков, чтобы переплавить, затем продать металл и купить… Помнишь что?

Алекс почувствовал, как от смущения по телу пробежали мурашки.

– Рождественского гуся для слуг: они тогда не получали жалованья, и это было меньшее, что я мог для них сделать.

– Тогда тебе было всего восемь, и ты не имел никакого отношения к… разочарованности своего отца.

– Не старайся сгладить углы, он был транжира и никудышный человек.

– Не виноват ты и в том,  – продолжил сэр Джозеф с той же немного грустной улыбкой,  – что Аннабел оказалась несовершенной. Главный урок, который тебе следует извлечь, заключается в том, что ты родился не только для того, чтобы страдать за других и пытаться загладить вину каждого, кого встретишь на пути. Смотри, чтобы не оказалось, что ты спасаешь сестер Фергусон исключительно ради своих убеждений.

Грудь Алекса будто сжало железным ободом, но он хрипло рассмеялся.

– О боже, сэр! Зачем мне это? Последним человеком, которого я старался спасти, была моя жена. И она оказалась настолько благодарной, что покончила жизнь самоубийством.

Он был один, когда нашел ее. Аннабел четко рассчитала время для своего страшного деяния. Он тогда вернулся из очень тяжелой поездки и, не обнаружив ее ни в холле, ни в гостиной, отправился в спальню, открыл дверь ванной комнаты, где и увидел ее – в ванне, в воде, окрашенной кровью. Обвившие ее тело волосы напоминали грязные водоросли, в открытых, подернутых темной пленкой безжизненных глазах, как ему тогда показалось, читались одновременно отчаяние и осуждение.