Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре

• Название: Агнец в львиной шкуре
• Автор: Сергей Дмитрюк
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Роман «Агнец в львиной шкуре» повествует о дальнейшей судьбе героев романа «Чаша Огня». Земляне попадают в мир, стонущий в отчаянии, разрушенный бессмысленной войной и объятый пламенем революции, за знаменами которой скрывается совсем не то, что гордо начертано на ее полотнищах. В наивном желании помочь создать новое справедливое устройство, люди земли сталкиваются с безмерным коварством, предательством и смертью. И только любовь способна победить все на этом пути. В борьбе с несправедливостью и злом главный герой сражается, чтобы больше никогда не брать в руки оружие…

Те, кто знаком с творчеством Ивана Антоновича Ефремова и читали его знаменитый роман «Час Быка», наверняка помнят сюжетную линию этого произведения: на далёкой планете Торманс, куда волею судьбы попадают переселенцы с Земли, установилась жестокая олигархическая диктатура. Спустя две тысячи лет сюда прилетает экспедиция с коммунистической Земли, целью которой является изучение ситуации и помощь угнетённому народу Торманса, попытка пробуждения в тормансианах желания изменить ход истории на своей планете, чтобы создать здесь справедливое общество, освобождённое от горя и страданий. В своём романе Ефремов попытался найти ответы на сложные вопросы, постоянно полемизируя сам с собой. В результате по сюжету усилия землян приносят свои плоды, и пред отлётом один из них остаётся на Тормансе, чтобы помочь местным борцам с диктатурой совершить революционные преобразования. А спустя сто лет Земля получает известие о том, что Торманс освободился от власти инферно и чтит память о её героях.

Ефремов, стеснённый цензурой, вынужден был о многом умалчивать, в результате чего концовка романа вышла у него несколько скомканной и полемичной. Поэтому, при прочтении «Час Быка», у меня возникало много вопросов о результатах экспедиции землян и достоверности той информации, которую получает Земля с Торманса спустя сто лет. Сам текст романа в этом отношении весьма неоднозначен и спорен.

Спустя какое-то время у меня возникла мысль переосмыслить историю того самого «смутного столетнего периода» перехода от тотальной диктатуры к свободному высокоразвитому обществу, который сам Иван Антонович оставил без деталей и конкретики. Использовав эпилог его романа, как стартовую идею, для которой возможно многовариантное будущее, я постарался смоделировать свой мир, охваченный революционными изменениями, которые, в конце концов, приводят к неожиданным, хотя и вполне закономерным результатам.

Вначале мне думалось, что описать данные события я смогу в одном произведении. Написание его заняло у меня около восьми лет (долго не давалась концовка, которая виделась мне смертью главных героев). Но совсем недавно совершенно неожиданно для меня самого родилось продолжение той истории.

И тогда я понял, что обе повести лучше соединить в одну большую книгу, сделав их частями единого повествования. Так история землянина Максима Новака и его возлюбленной будет выглядеть более цельной, логически и сюжетно законченной.

Поэтому всем, кто уже успел прочитать здесь повесть «Лава» и повесть «Щит Ахилла», данный роман будет уже не интересен (хотя, после окончательной редактуры в них и произошли определённые изменения). Для тех же, кто ещё не читал эти произведения я представляю свой новый роман цикла «Лицом к Солнцу» — «Агнец в львиной шкуре».

Не стоит воспринимать его, как продолжение или подражание роману И.А. Ефремова «Час Быка». Нет, это отнюдь не фанфик и миры Ефремова для меня являются лишь яркой вспышкой, разбудившей вдохновение. Мой роман вполне самостоятельное произведение, хотя знатоки ефремовских текстов, возможно, смогут разглядеть в нём «прозрачные мостики», намеренно перекинутые мной в творчество выдающегося советского писателя-фантаста.

---

Я вышел на улицу. Голоса (теперь я слышал их совершенно отчетливо) доносились из соседнего квартала. Сверившись с датчиком движения, я увидел шесть или семь красных кружочков, отмечавших присутствие каких-то живых объектов на обширном открытом пространстве в сотне метров от меня. Вероятно, там была какая-то площадь или же что-то на вроде этого. Если это люди, то тогда мы можем попросить у них помощи. Возможно, у них есть продовольствие и вода, а может быть даже рация? Во всяком случае, они наверняка смогут показать нам дорогу до Линь-шуй.

Ободренный этими мыслями, я уже хотел направиться в эту сторону, но тут вспомнил о Юли. Что будет, если она проснется и не увидит меня рядом? Я поспешно вернулся в дом и вовремя: Юли уже проснулась и, похоже, немало напугалась, не найдя меня рядом. Это я понял по ее удивленному и встревоженному взгляду. Тут же ободряюще улыбнулся ей.

— Уже утро? — сонно спросила она.

— Почти. Солнце еще не взошло.

— А где ты был? Я чуть с ума не сошла! Всю ночь мне снились какие-то кошмары…Проснулась, а тебя нет!

— Пойдем!

Я помог ей встать.

— Куда? — удивилась она еще больше, так до конца и не проснувшись. Зябко поежилась.

Я накинул ей на плечи свою куртку, взял ее за руку, выводя из дома. Когда мы сходили вниз по лестнице, первые солнечные лучи пронзили предрассветные сумерки красными огненными стрелами, рассыпались в высоком синем небе сверкающими искрами. Юли изумленно осмотрела обгоревшую лестницу, словно все происходившее ночью напрочь вылетело у нее из головы. Я вывел ее во двор, затем на улицу, и мы двинулись в направлении той самой площади, откуда доносился шум голосов.

— Куда мы идем? — почему-то шепотом спросила Юли.

Я остановился. Спросил:

— Ты слышишь это?

Она прислушалась, вопросительно посмотрела на меня.

— Что там такое?

— Сейчас узнаем. Думаю, там должны быть люди!

Я двинулся, было дальше, но Юли испуганно схватила меня за рукав. Быстро заговорила, опасливо озираясь по сторонам.

— Люди? Но почему они здесь? Ты же говорил, что этот город покинутый. Может быть, это какие-то плохие люди, раз они здесь одни, да еще и ночью?

В ее глазах страх боролся с любопытством и тревогой.

— Но мы с тобой тоже были здесь одни ночью! — возразил я. — Это же не значит, что мы плохие!

Мои доводы показались ей убедительными, и она, кажется, немного успокоилась. Во всяком случае, пока мы шли с полквартала, она оставалась бодрой и уверенной. Но на подходе к той самой площади присутствие духа неожиданно оставило ее, и на лице снова появилось беспокойство. Юли остановилась, посмотрела на меня с надеждой, почти мольбой.

— Может быть, не пойдем туда, Максим?

— Что с тобой, малыш? Ты же никогда не была такой трусихой!

Я взял ее за плечи, осторожно встряхнул. Она попыталась улыбнуться, и покорно пошла за мной. Через некоторое время дома расступились, и мы вышли на небольшую площадь, одним концом выходившую прямо в степь. Уже почти рассвело, поэтому мы без труда могли рассмотреть все, что здесь происходило.

Утренний ветер гонял от дома к дому какой-то мусор: старую изодранную одежду, какие-то коробки и клочья пожелтевшей бумаги. В самом центре площади полыхал огромный костер, собранный из всего этого мусора. Вокруг костра восковыми фигурами сидели с десяток человек в каких-то странных костюмах, напоминавших рваные монашеские балахоны. Головы этих людей были скрыты накинутыми капюшонами, и жаркие языки пламени почти касались их лиц, но люди, казалось, не обращали на это никакого внимания. Только изредка ветер доносил до нас глухое неразборчивое бормотание, словно, это переговаривались между собой призраки.

«Что это за языческое сборище?» — мысленно изумился я.

Так как нашего появления, казалось, никто не заметил, я сделал знак Юли оставаться на месте, и, дав ей для храбрости свой пистолет, направился к костру, зорко следя за сидящими подле него людьми. Когда до костра оставалось всего несколько шагов, я окликнул одного из них, но он никак не отреагировал на это. Тогда я приблизился к нему вплотную, чувствуя неприятный запах. Осторожно положил руку на плечо этого человека.

— Послушайте!..

Медленно, словно и в самом деле восковая фигура, человек повернулся ко мне, едва не скрипя всеми суставами. Сперва я увидел его ветхий грязный капюшон, низко надвинутый на глаза, но в следующую минуту он поднял голову, и меня, словно, громом ударило. Такого безобразного и ужасного лица я еще не видел в своей жизни. На мгновение я даже потерял дар речи. Это было даже не человеческое лицо, а ужасная, изъеденная червями маска, лишенная носа и губ, вся в каких-то омерзительных гноящихся складках, с заплывшими гноем глазами. На меня, словно, пахнуло могилой, и я невольно отшатнулся. Мой испуг вызвал на безгубом лице этого урода кривую усмешку, еще более отвратительную, чем само лицо. Было видно, что он остался доволен произведенным на меня впечатлением.

Вдруг я почувствовал, как с обеих сторон меня крепко держат чьи-то руки. Повернув голову, я увидел, что двое из сидевших у костра незаметно встали и, воспользовавшись моим замешательством, обошли меня сзади. Я увидел их лица, и мне стало дурно: они были так же безобразны и страшны, как и у первого уродца. Все, кто сидел вокруг костра, тут же поднялись со своих мест, и стали медленно и неуклонно обступать меня со всех сторон. Никто из них при этом не произнес ни слова. Я лихорадочно соображал, как мне поступить в подобной ситуации, когда первый поднявшийся на мой окрик уродец открыл свой отвратительный рот, и я услышал то самое странное бормотание, которое привело меня сюда, на эту площадь. Судя по всему, он что-то говорил всем остальным, но это была еще большая чертовщина. На каком языке они разговаривают? Я не успел сообразить этого, когда ближний ко мне «монах» неожиданно выхватил из-под полы своего балахона длинный острый нож, хищно блеснувший в лучах утреннего солнца.

«Ого! Похоже, мной здесь хотят закусить на завтрак? — мелькнула в голове мысль. — Ну, уж нет! Такого удовольствия я им не доставлю!»

Изловчившись, я сильно пнул ногой в грудь того, что был с ножом, и он отлетел назад, упав на пыльную землю. Быстро согнув в локтях руки, на которых повисли напавшие на меня, я сделал шаг назад, высвобождаясь от их захвата, и легко послал обоих на землю. Но радоваться было рано. Со всех сторон меня обступали типы в капюшонах, похожие на призраков, вышедших из могилы. Судя по всему, шутить они не собирались. И в это время прозвучал спасительный для меня выстрел. Стреляла Юли, не целясь, наугад, напуганная происходящим со мной. Пуля ударила в костер, подняв снопы крутящихся искр, и это дало мне возможность перехватить инициативу в свои руки. Усиленно работая ногами и локтями, я расчистил себе дорогу к спасительному отступлению.

О! Сколько раз потом я мысленно благодарил Юли за то, что она спасла мне жизнь этим своим выстрелом! Я бежал к ней со всех ног, на ходу крича ей и, махая руками, показывая, чтобы она убегала прочь. А она в растерянности стояла на месте, сжимая в руках пистолет. За спиной у себя я слышал глухой топот тяжелых ног, — за мной гнались! Юли снова вскинула пистолет и выстрелила, но опять не прицельно. Пуля просвистела над самой моей головой. Что она делает? Я же учил ее стрелять!

Наконец, я подбежал к ней и, схватив ее за руку, бросился в ближайший переулок. Дальше по кривым узким улочкам города мы бежали очень долго, пока окончательно не выбились из сил. У полуразваленного дома остановились, переводя дух, и глядя друг на друга ошалелыми глазами. Наши преследователи, кажется, отстали. Убегая, мы совершенно не разбирали дороги, и сейчас, похоже, заблудились в этом безмолвном лабиринте белых каменных стен.

— Максим! Давай, скорее, уйдем отсюда! — взмолилась Юли. — Я больше так не могу…

Я посмотрел на нее. Измученная, с болезненной бледностью на лице, она едва держалась на ногах. Сердце мое сжалось от жалости к ней. Я взял ее за руку, и мы наугад свернули в первый попавшийся проулок. Сверившись с датчиком движения, я понял, что погони больше не будет: вокруг нас не было ни одной живой души. Окончательно успокоившись, я пошел медленнее.

— Кто эти люди? — отдышавшись, спросила Юли. — Почему они преследуют нас? Чего они хотят?

— Если бы я знал это, малыш!

— Я же говорила тебе, что не надо ходить на эту площадь!

Она осуждающе посмотрела на меня. Мне показалось, еще секунда, и она расплачется, как ребенок. Я нежно обнял ее за плечи, прижал к себе, успокаивая.

— Ласточка моя! В следующий раз я обязательно буду слушаться тебя. Обязательно!

Вдруг мое внимание привлек слабый, по-комариному назойливый сигнал датчика излучения, вмонтированного в наручные часы. Взглянув на него, я тут же забыл о грозившей нам только что опасности.