Кирилл Еськов - Америkа (с примечаниями редактора)

• Название: Америkа (с примечаниями редактора)
• Автор: Кирилл Еськов
• Жанр: Научная Фантастика

Издательский вариант романа, с редакторскими примечаниями.

---

Как он и рассчитывал, американский адмирал не решился сразу стрелять по одинокому безоружному судну, безмятежно идущему своим курсом под российским флагом мимо его эскадры - да и не представлял, вроде бы, тот пакетбот никакой ни для кого опасности. "Критической точкой" в задуманной Шмидтом операции стали те минуты, когда "Варяжский гость", достигнув лабиринта отмелей у западной части Пиратского острова, поднял, в плюс к Андреевскому флагу, родной свой калифорнийский "омлет с луком" и принялся - вполне демонстративно, под самым носом у американских фрегатов - "минировать" фарватер и уничтожать бакенную разметку. И с открытием огня по наглецу Гудвин все же запоздал, так что калифорниец успел-таки, раскидав свои мины-обманки, прошмыгнуть в канал, где топить его было бы уже чистым безумием.

Впрочем, адмирал Гудвин как был, так и оставался отличным командиром, и соображал он, уж конечно, не хуже мичмана Шмидта. Выматерив себя, конечно, за проявленное "прекраснодушие-и-душенараспашие", он тут же принял абсолютно верное решение: обездвижить "Варяжского гостя", аккуратно снеся тому пушечным огнем весь рангоут - после чего захватить чертов пакетбот шлюпочным десантом и извлечь его из канала, отверповав с мелководья теми же шлюпками. Слишком близко подходить к месту действия фрегаты не решились (скорее всего, конечно, рассыпанные калифорнийцами по фарватеру плавучие мины - имитация, но а ну как - не все?), но сейчас шесть набитых морскими пехотинцами шлюпок с фрегатов "Резольюшен" и "Йорктаун" неслись взапуски, как восьмерки Королевской регаты в Хенли, к лишившемуся мачт калифорнийцу - команда которого, в свой черед, с чувством выполненного долга погрузясь в шлюпки, спешно отваливала в сторону недалекого берега...

- Ну вот и всё, гардемарин, партия, - облегченно рассмеялся Шмидт при виде по-крабьи вылезающего из трюма, разматывая за собой бикфордов шнур, Дяди Сэма. - Как видите, мы нашли содержимому тех торпед куда лучшее применение. Через пяток минут Гудвина ждет пренеприятнейший сюрприз: что "Варяжский гость" застрял в канале неизвлекаемо, а сам он со всей своей эскадрой - в ловушке. В принципе, он может попытаться расчистить фарватер, взорвав затопленного нами "Гостя" в мелкие дребезги; он потратит на это уйму флегмита и времени, а катастрофическая потеря темпа и так уже налицо... Давайте-ка, ребята, уходите - крайняя шлюпка, небось, уже нервничает.

- Компаньеро командующий! Позвольте лучше мне!..

- Ну уж нет, гардемарин, дудки! Честь поджечь этот бикфордов шнур я не уступлю никому!

- Компаньеро!..

- Да не волнуйтесь вы за меня, Дядя Сэм! Заряд рассчитан так, чтоб подрывник успел уйти вплавь, пока не разошлась воронка, а плаваю я как выдра. Риска никакого!

А когда выпущенная им из рук огненная змейка, проползши вдоль всей палубы, юркнула в трюм, чтоб ужалить там во сне почивающий в носовом отделении флегмит, ему отчего-то припомнилось вдруг: "Гектор был вовсе не герой, а нормальный человек - потому-то Трою и сумели взять, только когда его убили". Он написал это когда-то в своем вступительном сочинении в Школу навигаторов, удивительным для себя образом не схлопотав за то неуда. Вот и сам он тоже - ни разу не герой, просто он хорошо умеет считать, как и положено немцу-преферансисту.

- ...Ну? Чего он медлит? - Прянишников, привстав в шлюпке, чувствовал, как его начинает колотить дрожь, почище, чем тогда, под артиллерийским огнем на "Варяжском госте": "восьмерки Королевской регаты" неумолимо приближались, а взрыва всё не было и не было. - Дядя Сэм?..

Он перевел взгляд на боцмана и осекся, разглядев выражение его лица: краше в гроб кладут.

- Это не он медлит. Это - запал: что-то там пошло наперекосяк...

- Но как же так?

- Да по тысяче причин! Запалы, брат, штука тонкая... Что ж ты творишь-то, Никола Угодник?! - воззвал тот непосредственно к небесному покровителю Нэйви. - Чтоб такой план - и по такой ерунде прахом пошел!..

...Шмидт и сам уже поставил беспощадный диагноз: что-то пошло не так с запалом, и исправлять это "что-то" - поздно: шлюпки с американскими десантниками приблизились уже на пистолетный выстрел.

Ему отчего-то захотелось не выматериться в небеса, почерпнутыми некогда от Дяди Сэма морскими загибами, Большим и Малым, а по-детски всхлипнуть: "Так нечестно!.." Ведь он так здорово всё рассчитал, без единой ошибки! Эх, немец-перец-колбаса... преферансист хренов... а у богов-то ведь - весьма своеобразное чувство юмора, об том и вся "Илиада"...

Еще раз смерил взглядом дистанцию до шлюпок - сперва до американских, потом до своей, - и, медленно-медленно вытянув из кобуры табельный "калаш", направился к ведущему в трюм люку. В голове его, вместо чего-нибудь приличествующе-возвышенного, вертелся дурацкий стишок-дразнилка: "Мичман Шмидт из пистолета хочет застрелиться"; совершенно не хочет - но что ж поделаешь, коли так карта легла!

...Когда впереди ахнул-таки взрыв и "Варяжский гость" стал стремительно уходить носом в воду канала, Дядя Сэм, стащив с головы матросскую шапочку и размашисто перекрестясь, выдал в пространство эпитафию:

- Эх, какой мог бы быть командир - второй Евдокимов! Да что там - "второй": первей первого! Но вот ведь оно как...

Огляделся окрест - и узрел еще одно, несущееся к ним на всех парах по приморской железнодорожной ветке, подтверждение незаурядных стратегических дарований погибшего мичмана: странного вида поезд из паровоза с двумя платформами, спереди и сзади.

- ...Ну как - достаем до них?

- Похоже, достаем - хоть и на пределе дальности! - и складная подзорная труба коммандо-сержанта Таанта вернулась от инженер-лейтенанта Штромберга (поднятого по тревоге и не успевшего толком экипироваться) обратно к хозяину. - Этот ваш командующий, Шмидт, и в самом деле здорово всё рассчитал, решпекты ему! Снарядов вот только у нас маловато - три штуки всего...

- А ты когда-нибудь раньше стрелял из этой штуковины?

- Не довелось, - честно признался инженер-лейтенант. - Начальство вечно экономит: "Да ты хоть знаешь, тевтонская твоя душа, сколько деньжищ каждый такой снаряд стоит?"

- Армия!.. - с невыразимым презрением откликнулся коммандо-сержант - Ладно, разберемся как-нибудь, с божьей помощью...

Первый снаряд лег с перелетом, второй - с недолетом.

- Вилка! Уже неплохо! - сообщил инженер-лейтенант, но особой уверенности в его тоне не чувствовалось.

- Ага. Снаряд вот только остался - последний... - процедил тлинкит. - Слышьте сюда, сеньоры канониры! Промажете еще раз - расстреляю перед строем, за саботаж в боевой обстановке, поняли-нет? Властью, данной мне на такой как раз случай главкомом Шмидтом. Давайте-ка, голуби, поднатужьтесь - за ридну Техасщину!

Наводчик с заряжающим опасливо оглянулись и с удвоенным усердием прильнули к своим механизмам: хрен его поймет, шуткует-нет? - ведь если то, что болтают вполголоса про этих головорезов в черных анораках, правда хоть на треть... И неизвестно, что тут повлияло - тлинкитское ли напутствие, или то обстоятельство, что Штромберговы артиллеристы и сами уже естественным образом пристрелялись по практически неподвижной цели (фрегат "Йорктаун", на который была возложена задача освободить канал от затопленного "Варяжского гостя", был и сам лишен свободы маневра), - но последний снаряд лег в точности как надо.

- Отлично! Можете ведь, когда захотите!.. Эй, а чего это он на плаву остается? - непорядочек, парни!

- Ну, у нас все-таки не наваронское "Вундерваффе", сеньор коммандо-сержант! Но попало ему крепко, уползает на бровях... Эх, сейчас бы еще снарядиков, хоть парочку!

...Надо полагать, фельдмаршал Суворов - известный мастер штыка, маневра и афоризма, отчеканивший некогда: "Один миг решает исход баталии, один час - успех кампании, один день - судьбу империи" - навряд ли бы сумел отыскать лучшую иллюстрацию этой своей максимы, нежели день 14 октября 1861 года, состоявший из тех мигов и часов чуть менее, чем полностью. Империи, правда, обычно осознают судьбоносность подобных дней с изрядным опозданием - но это уж их, империй, проблемы.

53

- Ваш пропавший человек, Виктуар, найден убитым в заброшенном баре "Кондор", у порта: пуля в глаз, в упор. Вместе с ним - еще три трупа, тонтон-макуты: полицейская форма, подложные полицейские удостоверения, всё такое... Там, похоже, была перестрелка, но медэксперты полагают, что вашего Шелленберга застрелили несколько раньше, чем тех троих; видимо, его привезли туда уже мертвым. На месте, однако - судя по следам - были еще люди, минимум двое; нет ли у вас версий - кто бы это мог быть?

- Нет, Фридрих. Пока, во всяком случае, нет. Но нам это тоже очень интересненько, и мы этого дела так не оставим - можешь не сомневаться.

- Да, и еще одно: странное покушение на другого члена этой вашей экспедиции, Расторопшина. Покушавшийся был полным лопухом, и Расторопшин, получив пулю в плечо, уложил того на месте. Вполне возможно, тут есть связь, но нам сейчас, как ты догадываешься, копаться в этом недосуг: убитый - тоже иностранец, пока не опознан и, как я предчувствую, и не будет; Расторопшин же - отставной оперативник русской военной разведки, наследил, надо полагать, по всему ихнему Ближнему Зарубежью так, что мама не горюй, и ликвидацию его мог затеять кто угодно по тысяче тамошних причин... Хотите - займитесь этим делом сами, я тогда дам отмашку нашим; нароете чего-нибудь - дайте знать, о'кей?