Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

• Название: Фронт без линии фронта
• Автор: Сергей Бельченко
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1970

В 1968 году издательство «Московский рабочий» выпустило в свет первую книгу воспоминаний ветеранов-чекистов «Особое задание», охватившую период деятельности органов государственной безопасности с 1917 по 1940 год.

В предлагаемой читателю второй книге задуманной серии мемуарных произведений чекистов освещается деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков (1941—1945 годы).

С воспоминаниями выступают начальники областных управлений органов государственной безопасности, работники особых отделов частей Красной Армии, руководители разведывательной работы, командиры партизанских отрядов и соединений, рядовые оперативные работники — непосредственные участники описываемых событий. Они рассказывают о том, как советские чекисты, руководимые Коммунистической партией и поддерживаемые народом, мужественно вступили в поединок с опытным и коварным врагом — фашистской разведкой — и победили в этой борьбе.

Четверть века прошло после окончания войны. Многое стерлось в памяти. Однако подвиг советского народа, его неисчислимые жертвы и страдания во имя свободы и счастья на земле никогда не изгладятся в памяти человечества.

Сборник воспоминаний воспроизводит яркую картину военных лет и знакомит читателя с трудной, зачастую связанной со смертельным риском профессией чекистов — верных сынов советской Родины, наследников Дзержинского.

---

Костя Феоктистов. 1942 год.

БЕЛЫЕ ПРИЗРАКИ С. Стрельцов

…Зимой 1941 года в штаб гитлеровских частей стали поступать донесения военной разведки — абвера о том, что линию фронта с советской стороны регулярно переходят хорошо вооруженные группы лыжников в белых маскировочных халатах, переходят и исчезают, как «белые призраки», несмотря на все попытки задержать их или хотя бы напасть на след…

Дополнительные сообщения абвера гласили о том, что эти «белые призраки» появляются и в небе:

«Целыми группами и в одиночку падают они на советскую территорию, занятую войсками фюрера, и тоже исчезают, не оставив следов».

Но вскоре оккупанты стали чувствовать реальные действия «белых призраков»: следовали неожиданные, один за другим, удары, приводившие врага в трепет, ночью и днем настигали фашистов пули народных мстителей, взлетали на воздух склады боеприпасов, шли под откос вражеские эшелоны. В то же время на Большую землю регулярно передавались ценнейшие разведывательные сведения.

Это действовали «белые призраки» — чекистские разведывательно-диверсионные группы, переброшенные в тыл врага.

В годы Великой Отечественной войны мне пришлось быть одним из «белых призраков» и действовать в тылу врага в зоне Брянских лесов (1942—1943 гг.), а затем на оккупированной врагом территории Волыни, бывшей Галиции, Польши, Восточной Пруссии, в районе Пинских болот и в других местах (1943—1944 гг.).

В своих записках мне хочется рассказать о тех наиболее ярких эпизодах из героической летописи борьбы чекистов в тылу врага, которые мне приходилось наблюдать лично или слышать из уст моих боевых товарищей.

Лицом к лицу

Нас было семнадцать, переброшенных через линию фронта в тыл врага. Сюда мы прошли по лезвию бритвы — иначе не назовешь вынужденный наш маршрут по фашистским минным полям, сквозь кинжальный огонь немецких пулеметов и минометов.

Командиром нашей чекистской группы был капитан. Звали его Евгений Иванович. Требовательный и строгий, человек проницательный, с жизненным опытом, Евгений Иванович в большом и сложном деле борьбы с оккупантами стремился личным примером воспитывать в подчиненных отвагу, присутствие духа и выдержку.

Однажды капитан ознакомил нас с планом предстоящей операции: выйдя из Брянских лесов, мы должны были перебраться через Десну, затем форсировать другой водный рубеж — реку Судость и пройти лес у села Воробьевка. Отсюда рукой подать было до цели — до железнодорожной станции, которую нам предстояло взорвать.

С вечера мы тщательно проверили состояние оружия, снаряжения и подрывной техники, удобнее переложили продуктовый НЗ, еще раз прошлись циркулем по карте. Перед сном посидели у костра и спели любимую песню: «Я уходил тогда в поход, в суровые края…». Улеглись спать, довольные, что все готово и утром ничто не помешает нам в намеченный час выйти к Воробьевскому лесу.

Отряд еще спал, когда мы, покинув лагерь, шли по свежевымытой лесной дорожке, оставляя заметный след на траве, покрытой серебристым налетом росы. Местами, в низинках, клубился туман, и болотная сырость проникала даже сквозь обувь. В лесу, будто из-под земли, вырастали перед нами избушки и домики, чудом уцелевшие в этой местности, где еще недавно гремели бои.

К концу дня мы перебрались через Десну, а вечером подошли к утопавшему в зелени, удивительно красивому при свете луны селу Евдоколье, за которым на расстоянии полутора-двух километров лежала река Судость. Справа, в нескольких километрах от того места, на другом берегу, где мы должны были высадиться, находился районный центр Погар, а слева — большое село Сопичи. К нему и направились сейчас два лучших наших разведчика — Александр Агарков и Кромской.

Они возвратились к полуночи.

Агарков доложил:

— Под вечер в Сопичи прибыл эскадрон немцев. На вооружении у кавалеристов три станковых пулемета и миномет. Пробыв недолго в Сопичах, фашисты направились в районный центр. Они рыскали по селам в поисках партизан. Перед уходом, — добавил Агарков, — немцы допросили старосту села — их интересовали партизаны — и потребовали дать им в проводники полицая «из самых надежных»… Получив проводника, гитлеровцы уехали, но, возможно, они вернутся туда утром или даже к рассвету.

Днем, намечая маршрут, мы рассчитывали к полуночи быть на другом берегу Судости, но, когда, пользуясь одной только лодкой, мы перебрались через реку, было уже около двух часов короткой июньской ночи.

Перед тем как тронуться в путь, наш командир Евгений Иванович предупредил нас:

— Обстановка, товарищи, в связи с появлением карателей сложилась серьезная. Даже от самой незначительной стычки с противником мы сейчас должны уклониться и ни в коем случае не обнаруживать себя преждевременно. От этого зависит успех выполнения задания. А в случае чего… больше, товарищи, выдержки… больше выдержки!

Предупреждение командира было не лишним, хотя мы и сами знали: у диверсантов или разведчиков обычно свои задачи, и они не должны ввязываться в бой с противником при выполнении своих заданий. Конечно, не трусость заставляла разведчиков при встрече с противником уклоняться от боя, скрываться в кустах и т. д. Каждый понимал, что случайный бой осложнит обстановку, насторожит оккупантов. Заставит их усилить охрану объектов, важных для нас с точки зрения разведки или диверсии.

…Обвешанные оружием, держа в руках длинные бамбуковые палки — все, что осталось от нашего лыжного хозяйства, с которым мы переходили линию фронта, мы шли, как обычно, гуськом, выдвинув вперед, метров на двести, скромный — в два человека — дозор. Начинало светать. Перед нами раскинулось открытое поле. Мы прошли с километр, перевалили через бугор, стали спускаться в лощинку, вышли на ровное чистое место… и наткнулись на немцев. Справа, метрах в ста от дороги, у разрушенного небольшого сарая догорали костры, паслись стреноженные лошади гитлеровских кавалеристов и стояли пулеметы. Каратели группами спали возле костров. У одного из костров мы увидели часовых. Один из них, стоя на коленях, держал обеими руками палку и помешивал ею в котле, другой стоял, широко расставив ноги: одну руку он держал на автомате, висевшем на шее, в другой была трубка. Немец курил и, не отрываясь, глядел на нас.

«Обнаружены… Задание провалено… Сейчас — бой!» — пронеслось в голове.

Мы продолжали идти четким, размеренным шагом. Вот уже оба немца стоят и смотрят в нашу сторону.

Высокий подошел к костру, растормошил кого-то из спящих. Тот медленно встал и, потягиваясь, протирая глаза, вслед за немцем направился к нам. Спутником немца оказался человек среднего роста в одежде, обычной для жителей этого края.

«Тот самый… из полицаев… «самый надежный», — вспомнилось донесение разведки.

Я оглянулся. Лица товарищей были бледны, но как сверкали глаза! Руки наши тянулись к оружию, а ноги… в них, казалось, по пуду веса, они будто прирастали к земле и в то же время были невесомы, не слушались: огромных усилий стоило не побежать, не помчаться в поисках удобной позиции. Тут, на открытом месте, мы не смогли бы найти ямку, ложбинку, холмик, где можно было бы залечь и, приняв навязанный бой, дороже продать жизнь… Однако — мы хорошо понимали это! — попытка прибавить шаг или свернуть в сторону усилила бы подозрение фашистов, вызвала бы их тревогу, а затем и бой. Это, видимо, понял и наш головной дозор. Так вот почему он не предупредил нас. Малейший шаг дозорных назад поднял бы на ноги карателей.

Не сговариваясь, мы все, как один человек, продолжали идти «спокойным», размеренным шагом… Шли на нервах, не на ногах…

И случилось то, что должно было случиться в такой ситуации: у одного из семнадцати нервы сдали…

Это был замыкающий Ковалев. Сделав движение в сторону, он обогнал шедшего впереди чекиста и устремился вперед. Идя теперь сбоку, рядом с цепочкой, Ковалев все прибавлял и прибавлял шагу… Еще секунда, и он побежит, а фашисты сразу поймут, что тут что-то не то… Обогнав товарищей, Ковалев поравнялся с командиром.

— Ку-у-да?! — сдавленным голосом произнес Евгений Иванович и, прохрипев: — На место! — выругался! Затем, на глазах у немцев, капитан протянул Ковалеву кисет с табаком.

Зловещее «на место!», брань в устах выдержанного, всегда тактичного капитана, кисет сделали свое: Ковалев, опомнившись, отсыпал из кисета махорку, замедлил шаг и занял свое место в цепочке.

Короткая летняя ночь кончилась. Стало светло, хорошо были видны лица немца и полицая, ненавистные лица врагов, направлявшихся к нам. Метрах в сорока от нашей дорожки они замедлили шаг, остановились. Указав трубкой в нашу сторону, немец сказал спутнику несколько слов. Пристально разглядывая нас, полицай сделал три-четыре шага вперед, обернулся и что-то ответил. Немец утвердительно кивнул головой и стал разжигать трубку. И полицай, не спуская с нас глаз, закурил…