Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

• Название: Арийский миф в современном мире
• Автор: Виктор Шнирельман
• Жанр: Языкознание
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0422-3

В книге обсуждается история идеи об «арийской общности», а также описывается процесс конструирования арийской идентичности и бытование арийского мифа как во временном, так и в политико-географическом измерении. Впервые ставится вопрос об эволюции арийского мифа в России и его возрождении в постсоветском пространстве. Прослеживается формирование и развитие арийского мифа в XIX–XX вв., рассматривается репрезентация арийской идентичности в науке и публичном дискурсе, анализируются особенности их диалога, выявляются социальные группы, склонные к использованию арийского мифа (писатели и журналисты, радикальные политические движения, лидеры новых религиозных движений), исследуется роль арийского мифа в конструировании общенациональных идеологий, ставится вопрос об общественно-политической роли арийского мифа (германский нацизм, индуистское движение в Индии, правые радикалы и скинхеды в России).

Книга представляет интерес для этнологов и антропологов, историков и литературоведов, социологов и политологов, а также всех, кто интересуется историей современной России. Книга может служить материалом для обучения студентов вузов по специальностям этнология, социология и политология.

---

Как это соответствует его собственному отождествлению праукраинцев с оседлоземледельческой трипольской культурой, остается совершенно неясным. Ведь его идея о том, что часть трипольцев перешла за Днепр в степи и стала вести кочевой скотоводческий образ жизни, мало убеждает, расходясь со всеми имеющимися археологическими данными. Но его это мало волновало, ибо его главная задача заключалась в доказательстве бессмертности украинского народа, что для него символизировал трезубец, истоки которого он обнаруживал все в той же трипольской культуре. Больше того, он воспевал триполье как единственный и неповторимый «рай на земле», «Золотой Век всей человеческой истории» (Пайк 1992а: 16). И он не без гордости подчеркивал, что именно украинцы смогли до сих пор сберечь трипольские обряды и обычаи и только они, единственные из всех народов мира, сохранили якобы чистый генетический тип. Пайк воспевал исконный матриархат и культ женщины-матери, будто бы составлявших специфику именно украинского народа, до сих пор сохранившего живые черты этих порядков (Пайк 1992б: 20).

Нелишне напомнить, что аналогичный миф о матриархате, но на этот раз «арийско-тевтонском», развивался в 1930-х гг. некоторыми нацистскими авторами (Hermand 1992: 200–205). В целом по своему духу и основным аргументам произведение Пайка мало чем отличается от построений Силенко. Это и понятно: обоими авторами двигало желание подарить украинцам великую историю, способную вдохновить их на борьбу за Свободную Украину. Пайк упрекал украинских историков в излишней педантичности и нехватке патриотизма. Он прямо писал о том, что предоставляемые ими версии «не способны создать поколения, которые бы могли освободиться от оккупантов и построить новую Соборную Украинскую Державу» (Пайк 1992б: 22). Именно эта идея и водила пером многих эмигрантских авторов, которые недостаток профессионализма с лихвой окупали избытком патриотизма.

Вклад русских и украинских эмигрантов в сложение неоязычества отнюдь не ограничивался одними лишь рассмотренными версиями, страдавшими несомненным этноцентризмом. Однако именно последние были взяты на вооружение современными волхвами как в России, так и на Украине. Тем интереснее обратиться к несколько иному эмигрантскому наследию, позволяющему взглянуть на истоки неоязычества с иной стороны. Сегодня не подлежит сомнению, что одной из первых неоязыческих церквей в США была Церковь Афродиты, основанная Г. Боткиным. Глеб Боткин был сыном того самого доктора Е. Боткина, который был расстрелян в Ипатьевском доме вместе с царской семьей в 1918 г. Активный участник Белого движения, Г. Боткин после Гражданской войны перебрался в США, где работал книжным иллюстратором и писал романы. В своих романах он неоднократно обращался к образу богини, причем начиная с конца 1920-х гг. заставлял своих героев порывать с православием и поклоняться Афродите как всесильной богине, незаслуженно опороченной христианами. Наконец 6 мая 1938 г. Г. Боткин основал Церковь Афродиты в Нью-Йорке, которая была официально признана властями штата Нью-Йорк в октябре 1939 г. Позднее центр этой церкви переместился в Кассвиль (Нью-Джерси), а с 1963 г. находился в Шарлоттесвилле (Вирджиния). Сегодня 6 мая считается некоторыми язычниками важной датой в развитии языческого движения в США.

Боткин представлял Афродиту не богиней любви Олимпийского пантеона, а единственной Богиней, центром языческой монотеистической веры. Он доказывал, что ни греки, ни древние евреи не поняли сути Богини, а христиане противоправно включили ее символ (голубя) в свой инструментарий. Боткин самостоятельно разработал символ веры, включавший 21 положение, создал песнопения и обрядность, посвященные Афродите как Богине, матери космоса, создательнице всего сущего и единому универсальному принципу. Церковь Афродиты имела не более 50 прихожан и прекратила свое существование сразу же после смерти своего основателя (Clifton 2006). Учение Боткина оказало определенное влияние на сложение космополитических версий американского неоязычества, однако его универсализм оставлял русских и украинских националистов равнодушными.

«Влесова книга»

Выше уже неоднократно упоминалась «Влесова книга», фактически играющая роль символа веры в современном русском и украинском неоязычестве. Действительно, попытки проникнуть в самое отдаленное прошлое, опираясь на достижения сравнительно-исторического языкознания и археологии, могли вызывать определенный интерес, но и только. Неоязыческие идеологи лучше кого бы то ни было понимали всю шаткость этих известных им построений, основанных на значительно устаревших данных и отживших свое методических подходах. Им, как воздух, нужен был достоверный оригинальный источник, чтобы ссылаться на него как на последнее неопровержимое доказательство. Не случайно в течение десятилетий энтузиасты-дилетанты настойчиво, хотя и безрезультатно, вели поиски памятников древнейшей славянской письменности. Так что «Влесова книга» оказалась для них поистине даром Божьим.

Что же представляет собой «Влесова книга» и каково ее происхождение? Вся информация о ней происходит от инженера-химика Ю. П. Миролюбова и сводится к следующему (Лесной 1966: 7 – 21; Творогов 1990: 170–172). Якобы в годы Гражданской войны полковник Белой армии Ф. А. Изенбек нашел в одной из разграбленных помещичьих усадеб мешок с дощечками, на которых виднелись странные письмена. В молодости Изенбек в качестве художника участвовал в археологических исследованиях в Туркестане. Он имел вкус к древностям и решил прихватить мешок с собой, интуитивно чувствуя ценность находки, хотя и не осознавая подлинный ее смысл. Он хранил эти дощечки у себя в художественной мастерской в Брюсселе, никому их не показывая. В начале 1920-х гг. он познакомился с Миролюбовым, подкупившим его своим интересом к религии и фольклору древних славян. Изенбек показал ему дощечки и позволил в течение 15 лет их изучать и переписывать. В 1941 г. Изенбек умер, Бельгия была оккупирована немцами, и следы дощечек затерялись.

С 1954 по 1959 г. информация о дощечках и их содержании регулярно публиковалась в эмигрантском журнале «Жар-птица» в Сан-Франциско, редактор которого А. А. Кур (Куренков) и сам не без удовольствия упражнялся в интерпретации дощечек. Тем не менее ученые не горели большим желанием ими заняться. Уже с самого начала подозрение могло вызвать достаточно неопределенное отношение Миролюбова к дощечкам и противоречивость сообщаемых им данных. Так, в одном письме он признавался, что, не будучи профессионалом, не мог судить о подлинности дощечек и что сфотографировать их ему не удалось. А через два с половиной года он уже выражал полное доверие к аутентичности «древней летописи», хотя и упоминал о сомнениях «авторитетов» (иначе говоря, американские слависты были знакомы с этой информацией, но она их, что знаменательно, не заинтересовала). Он упоминал также о трех фотографиях. Одна из этих фотографий была послана на экспертизу в АН СССР и оказалась снимком не с оригинала, а с бумажной копии (Жуковская 1960: 142; Ляско 1988). Подозрения вызывает и тот факт, что вскоре после получения отрицательного заключения из АН СССР журнал «Жар-птица», в 1957–1959 гг. активно печатавший тексты «летописи» с комментариями, прекратил свое существование (Лесной 1966: 20–21). Более того, как установил О. В. Творогов, детально проанализировавший творчество Миролюбова, тот в 1950-х гг. неоднократно менял свои суждения о «Влесовой книге» и в конечном итоге отказался от ее использования в качестве основного источника для написания своих трудов о древних славянах (Творогов 1986; 1990: 246 сл.). Позднее активным пропагандистом летописи стал украинский эмигрант С. Лесной (Лесной 1966), наряду с Миролюбовым зарекомендовавший себя дилетантскими сочинениями о Древней Руси (об этом см.: Шарлемань 1960; Буганов, Жуковская, Рыбаков 1977: 202; Творогов 1990: 170–171)63.

Что же сообщали дощечки? Прежде всего, они являлись откровенным антихристианским документом, отстаивавшим языческие ценности от наступавшего христианства (Лесной 1966: 31–32), что не могло не привести в восторг некоторых русских патриотов, для которых это звучало призывом к сплочению перед лицом враждебного западного мира (см., напр.: Жуков 1979: 281; Кобзев 1984: 51–52). Те же ассоциации вызывали и строки о борьбе славянских племен с бесчисленными недругами (готами, гуннами), а также призывы к единству Руси, которыми была переполнена летопись. Кроме того, действия летописи разворачивались в степном регионе от Карпат до Дона, включая Крым, где якобы и бродили предки славян со своими стадами. В частности, упоминалось некое славное киевское племя, которое совместно с другим племенем «отца Оря» одерживало победы над врагами. Оба племени уже выступали под именем «руште», то есть «русов». Лесной относил эти события к 500 г. до н. э. или по меньшей мере к началу н. э. (Лесной 1966: XII). В летописи упоминались славянские племенные вожди Кий, Щек и Хорев и настойчиво проводилась идея об общеславянской прародине в Северном Причерноморье и Поднепровье. Упоминалась и «русколань» как древний славянский термин, якобы превращенный соседями в роксоланов. Тем самым оживлялась идея «славянской школы» об Азово-Причерноморской Руси и роли роксоланов в ее сложении. Говорилось также о 400-летней борьбе с готами и о победоносных действиях древних славян в борьбе против них и гуннов.