Мари Секстон - Клубника на десерт

• Название: Клубника на десерт
• Автор: Мари Секстон
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010

Соглашаясь на свидание вслепую с Коулом Фентоном, Джонатан Кечтер не ждет ничего, кроме ужина и, возможно, секса на одну ночь. Коул оказывается высокомерным, жеманным и совершенно не в его вкусе... и тем не менее Джонатан с готовностью принимает его предложение на встречи и ни к чему не обязывающий секс в те дни, когда они оба будут в городе.

Несмотря на видимую легкость их связи, Джонатан быстро понимает, что с Коулом никогда не бывает легко. Он боится близких отношений, что в сочетании с его экстравагантным образом жизни заставляет Джонатана задуматься, не был ли их роман обречен с самого начала, однако чем больше Коул отталкивает его, тем крепче становится его решимость сделать их отношения настоящими.

В книге присутствуют интимные сцены между партнерами одного пола.

Ограничение по возрасту 18+.

---

– Я не собираюсь ничего забирать назад!

– Ты точно уверен, дорогой? – Отвернувшись от меня, он отточенным движением вскинул голову.

Он давал мне возможность замять ссору до того, как я зайду слишком далеко, но меня было уже не остановить. Дрожа от бешенства, я мог думать только о том, как он выступил перед моим отцом, и о смятении на лице Маркуса.

– Я не хочу забирать свои слова назад, Коул! Я хочу, чтобы ты мне ответил! Почему тебе непременно нужно вести себя, как… как… – Я запнулся, не испытывая большого желания произносить ни одно из слов, всплывших у меня в голове. Но было уже слишком поздно. Он развернулся и пригвоздил меня к месту пронзительным взглядом.

– Как кто? – спросил он, наступая на меня. – Ну? Каким термином ты собирался швырнуть мне в лицо, лапа? Думаешь, я не слышал их все? Педик, шлюха, феечка, гомосек…

Именно эти термины и пришли мне на ум, но вслух они прозвучали еще омерзительней, чем у меня в голове. Мне стоило бы устыдиться, однако из-за того, что он так легко разгадал меня, я взбесился еще сильнее.

– Господи боже, Коул, я не собирался говорить ничего такого!

– Не разыгрывай дурачка, дорогой. Это было написано у тебя на лице. – Подбоченившись, он выставил одно бедро вперед и вздернул подбородок, назло мне превращая свою жеманность в настоящее шоу.

– Дорогой, – он помахал мне ресницами, – тебя так сильно это оскорбляет? В спальне, насколько мне помнится, ты никогда против этого не возражал.

– Проклятье, Коул, речь не о спальне! Речь о том, как ты ведешь себя на людях! Почему тебе надо изображать из себя все идиотские стереотипы, придуманные о нас в Голливуде?

– А почему тебе надо вести себя, как надменный, зажатый хер?

– О, то есть, ты предлагаешь начать обзываться, вместо того, чтобы рационально все обсудить?

– О, прошу прощения. Мы правда что-то рационально тут обсуждаем? Ну прости. Я не знал. Я думал, ты занимаешься тем, что нападаешь на меня за то, что я не являюсь точной копией всех тех натуралов, которых ты когда-либо мечтал выебать!

Вылетев из его уст, это слово казалось еще непотребней, чем было.

Я понял, что до сих пор ни разу не слышал, чтобы он ругался.

– Коул, прекрати! Я не нападал на тебя!

– Что ж, дорогой, значит, мне показалось.

– Меня зовут не «дорогой». Меня зовут Джонатан. Если тебе сложно запомнить такое длинное имя, можешь называть меня Джон.

– В данный момент я бы предпочел назвать тебя совсем по-другому.

– Бога ради, это был мой босс. Мне с ним работать! Мне нужно, чтобы он меня уважал! Неужели так трудно было вести себя чуть потише?

Его глаза вспыхнули, и он, к моему изумлению, в мгновение ока прервал свое шоу. Как будто упал занавес. Внезапно вся манерность с него слетела – он стоял передо мной и излучал только ярость.

– Думаешь, ты первый мужчина, который меня стыдится, Джонни-бой? Думаешь ты первый попросил меня «быть потише»? Так вот, ты не первый! Меня просили измениться мужчины много лучше тебя, и я отвечу тебе то же, что отвечал им: иди к дьяволу!

Он развернулся и пошел к двери, по пути подхватив со стола ключи.

– Черт, Коул! Стой!

Но он не остановился. Он хлопнул дверью так сильно, что в окнах задребезжали стекла. Догонять его я не стал.

Глава 9

12 октября

От Коула Джареду

Господи боже, сладость, даже если ты больше не сведешь меня ни с кем никогда, это все равно будет чересчур скоро! Вот честно, понятия не имею, о чем ты думал.

***

Сначала я думал, что он позвонит. Он не позвонил. Потом думал, что он, как всегда, будет ждать меня дома, когда я вернусь с работы. И снова ошибся.

И тогда я понял, что первый шаг предстоит сделать мне.

Меня раздирали сомнения. В глубине души я был еще зол. Я не считал, что сделал что-то плохое. Зная, как мастерски он умеет повышать и понижать степень своего жеманства, точно громкость на телевизоре, я не понимал, почему он отказывался идти мне навстречу в самые важные для меня моменты. Но еще я знал, что не хочу обрывать наши отношения и тем более расставаться врагами. Во мне жила уверенность, что если бы у нас получилось поговорить спокойно, не срываясь на крик, то мы смогли бы достичь какого-то взаимопонимания.

В конце концов через три дня я сдался и позвонил ему. Он взял трубку на четвертом гудке, когда звонок вот-вот должен был уйти на автоответчик.

– Что? – вместо приветствия огрызнулся он, и все мои надежды на то, что он остыл и больше не сердится, вылетели в трубу.

– Это я.

– Знаю.

Начало беседы получилось неважным. Я заставил себя сосчитать до пяти, потом сказал:

– Мне очень жаль.

– О чем конкретно ты сожалеешь, дорогой?

– О том… – Я замялся, пытаясь понять, что же мне полагалось сказать. – О том, что разозлил тебя

На том конце провода повисла ледяная тишина, после чего он спросил:

– Ты сожалеешь искренне, или все дело в том, что в твоей постели внезапно стало ужасно пусто?

– Господи, Коул, – сказал я, усмиряя гнев. – Неужели обязательно все усложнять? Я пытаюсь извиниться…

– Послушай, лапа, – перебил он меня, – дело такое: на рассвете я улетаю на Гавайи, поэтому…

– Что?

– … поэтому времени ждать, пока ты вынешь голову из задницы, у меня нет.

– Ты уезжаешь?

– Я вроде так и сказал, нет?

– Мы поссорились всего один раз, и ты сбегаешь на Гавайи?

– Представь себе, да. И позволь заметить, ты бы сам от себя сбежал, если бы мог. – Раздался почти неслышный щелчок, и он отключился.

Разговор привел меня в бешенство. Я даже не мог решить, на кого сержусь больше. На него – за высокомерие, – или на себя – за то, что мне втемяшилось в голову перед ним извиниться. Вечер я спустил на то, чтобы вдрызг напиться, о чем жалел весь следующий рабочий день. К пяти часам тошнота и головная боль прошли, но я по-прежнему чувствовал себя так, словно по мне проехался товарняк. В итоге я ушел из офиса на несколько минут раньше и поехал домой. Мой план был таков: замороженная пицца с таблеткой алкозельцера, затем душ – и спать.

И только выйдя из душа я заметил мигающий на автоответчике огонек. У всех, кого я знал, был номер моего сотового. О домашнем телефоне я часто и не вспоминал. Я нажал на кнопку, и по комнате поплыл голос Коула – как всегда легкий, женственный и насмешливый. Но на сей раз в нем была еще нотка горечи. Не было никаких сомнений: он позвонил на домашний, пока я был на работе, намеренно – чтобы избежать личного разговора.

– Если коротко: я не хочу, чтобы наши отношения заканчивались. Особенно на такой ноте. Каким бы зажатым хером ты ни был, ты все равно остаешься моим самым любимым человеком во всем Финиксе. Но тебе необходимо уяснить три вещи, и, поверь мне на слово, что все они на сто процентов не подлежат обсуждению. Первое. Я не стану меняться. Второе. Я не стану во время наших встреч постоянно прятаться у тебя в спальне, чтобы не смущать тебя. И третье. Я поднимаю эту тему в первый и в последний раз. – Он сделал паузу, и я задумался, уж не остановился ли он для того, чтобы сосчитать до пяти. – Я вернусь ровно через две недели, Джонни-бой. Теперь твой ход.

***

Несколько следующих дней я провел, уговаривая себя в том, что он мне не нужен. Как будто я любил его. Как будто у нас были какие-то настоящие отношения. Нет. Мы были просто-напросто приятелями по траху. Лучше всего было просто забыть его и жить дальше.

Проблема заключалась в том, что убедить себя до конца я не смог. Я бы не назвал это любовью, но факт оставался фактом: я привык к нему. Было невозможно отрицать, что он стал мне небезразличен. Более того, я скучал по нему. В те редкие моменты, когда я был с собой честен, я понимал, что мне хочется рвать наши отношения не больше, чем ему. Но несмотря на все это, я по-прежнему чувствовал, что он был обязан принять в расчет и мои чувства тоже.

На следующей неделе я обедал с отцом. Я пытался держаться так, словно все было нормально, однако мои жалкие попытки не увенчались успехом. Я знал, что сижу угрюмым, что отвечаю вспыльчиво, но ровным счетом ничего не мог с этим поделать. Под конец обеда отец не выдержал:

– Джон, что случилось?

– Ничего! – огрызнулся я.

– Ну-ну, – улыбнулся он, а я ощутил прилив раздражения, поскольку это значило, что мое плохое настроение кажется ему смешным, да и только. – Все из-за того сладкого пирожка, да?

Я мигом ощетинился, а потом еще больше обозлился, ведь отец оказался прав. Во всем была виновата «слащавость» Коула, как мой отец прозвал его жеманность.

– Да, – сознался я. – Все из-за Коула.

Несколько секунд он с осторожным любопытством изучал меня.

– Вы поссорились?