Виктор Устьянцев - Автономное плавание

• Название: Автономное плавание
• Автор: Виктор Устьянцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Простите, это вы зря, - сказал Стрешнев. - Люди у нас умные, понимают. На моей памяти это первый такой политработник.

- Ну, на моей побольше. Бывает, что попадают люди случайные, как говорится, не по призванию. Не тянут. Помогаем, а не получается - переводим на другую работу. Придется, видимо, и Комарову подобрать работу попроще. А вот где я вам возьму замполита? Вам же скоро идти в плаванье.

- Может, Тетерева? - подсказал Стрешнев.

- Вы совсем хотите ограбить Гуреева? Мало того, что вас от него забрали, еще и Тетерева переманить хотите? Нет, на это не рассчитывайте.

- Но не могу же я выйти в плаванье без замполита!

- Так-то оно так. Но кого же? А что если из выпускников академии? Шесть человек нам дают, но только один из них до академии служил на лодках. Мы его на новую назначаем. Ладно, мы там с кадровиками помозгуем, через недельку кого-нибудь пришлем.

- Кого-нибудь мне не надо, пришлите хорошего.

- На готовенькое рассчитываешь? Нет, брат, ты командир-единоначальник, ты не только строевых офицеров обязан воспитывать...

* * *

Голубев пробыл в базе четыре дня, но большую часть времени провел на лодке. Потратив часа полтора на ознакомление с папками Комарова, все остальное время провел в беседах с людьми. Кажется, в экипаже не осталось ни одного человека, с которым он не успел бы поговорить. Беседовал он и с инженер-капитаном второго ранга Гречихиным. И очень удивился, когда уже перед самым отъездом Гречихин снова пришел к нему.

- У меня к вам, товарищ адмирал, просьба есть. В партийной комиссии при политуправлении флота сейчас находятся мои документы. Речь идет о снятии с меня партийного взыскания: строгого выговора с занесением в учетную карточку. Дело это давнее, но вы, наверное, помните...

- Да, помню, - подтвердил Голубев. - Давно надо было снять этот выговор, не знаю, почему затянули. У вас, по-моему, за эти полтора года все шло гладко.

- Так-то оно так, товарищ адмирал, но я прошу еще отложить рассмотрение дела и вернуть документы.

- Почему? - удивился Голубев.

- Рановато снимать с меня выговор: я ведь Комарова мог давно раскусить, а вот боялся его. Боялся новых неприятностей, боялся, что Комаров может помешать снятию выговора...

Он подробно рассказал и о стычке Комарова с Зыряновым и Ивановым, о приглашении матросов на свадьбу, о разговоре по этому поводу со Стрешневым. Рассказывал, ничего не утаивая, может быть, даже несколько сгущая краски, и закончил так:

- Словом, не хватило у меня принципиальности... Адмирал не спешил с ответом. Не потому, что не знал, как отреагировать на столь необычную просьбу. Нет, тут Голубеву все было яснее ясного. Вот если бы Гречихин не пришел, а остался при своих прежних убеждениях, выговор с него наверняка сняли бы и совершили ошибку. Именно теперь, когда он сам все осознал и пережил, можно быть уверенным, что впредь он не поступится принципиальностью. Теперь выговор с него можно снимать смело.

14

Обычно о цели и маршруте похода экипаж узнает лишь после того, как лодка выйдет в море. Каждый раз, отправляясь в плаванье, матросы даже не знают, сколько оно может продлиться: сутки, неделю, месяц. Но на этот раз и они догадывались, что поход будет длительным, потому что продуктов брали много, ими были забиты не только штатные помещения: ящики и мешки стояли даже в проходах.

Погрузка продовольствия и снаряжения - дело всегда хлопотливое, однако оно занимает не самое важное место в подготовке к походу. Главное подготовить все механизмы и приборы, обеспечить надежность их действия в любых условиях и на длительный срок. Приходится в который раз все выверять, заменять отдельные узлы и блоки, предусмотреть все возможные аварийные ситуации, позаботиться о запасных частях. Работы у каждого и без того по горло, а тут еще без конца отрывают людей на погрузку.

И только капитан-лейтенанта Горбатенко не беспокоит даже старпом. Получив комплект ходовых карт, штурман закрылся в каюте и сутками не вылезает оттуда. Все знают, что сейчас он изучает район плавания, делает предварительную прокладку и прочие расчеты. Кроме командира, только он может сказать, когда, куда, зачем и на сколько суток пойдет лодка. Все также знают, что, как ни выпытывай, штурман все равно никому об этом не скажет. И все-таки нет-нет да и кто-нибудь из офицеров за обедом спросит:

- Где сегодня идем, штурман?

- Где-то между Марсом и Венерой, - невозмутимо отвечает штурман и, глядя в тарелку, говорит: - А суп сегодня, по-моему, пересолили. Вам не кажется?

От него отстают, начинаются обычные в таких случаях рассуждения, основанные на предположениях:

- Махнуть бы вокруг шарика, что ли?

- И всплыть бы где-нибудь в бананово-лимонном Сингапуре. Эх, пожариться бы на тропическом солнышке, а не на этой холодной сковородке, которая круглые сутки висит над головой, а не греет.

Погода стоит ясная, солнце и в самом деле висит в небе круглые сутки, но греет плохо, к тому же дует холодный ветер.

- На песочке бы поваляться! - мечтательно говорит один.

- В Сахаре, - добавляет другой.

Третий предупреждает:

- Не ходите, дети, в Африку гулять.

Все выжидательно смотрят на штурмана, а тот молча вылавливает из тарелки куски мяса и старательно жует.

Осипенко, давно привыкший к подобным разговорам, почти и не слушает их, он думает о том, как бы выкроить часок-другой, чтобы навести порядок в квартире. Командира вызвали в штаб флота, все заботы по подготовке к походу легли на старпома, он денно и нощно крутится как белка в колесе, а тут еще жена приезжает.

Все-таки он сумел выкроить время, забежал после обеда домой. Критически оценив обстановку, он прикинул, сколько времени уйдет на приборку. В кухне гора немытой посуды, на это надо минимум полчаса. Хотя он застелил газетами и стол, и шкаф, и сервант, пыль набилась везде, сквозь стекло книжного шкафа невозможно даже прочесть названия на корешках книг. На полу толстый слой пыли с отпечатками его следов. "Окна закрыты, дома я почти не бываю, а ее вон сколько набилось. И откуда она берется?" - недоумевал Петр Поликарпович.

Скинув форму, натянул пижаму, растопил плиту, поставил греться воду для посуды. Потом достал таз, нашел тряпку, закатал штаны и принялся сначала мыть пол. Лишь вымыв половину комнаты, сообразил, что начинать надо было не с пола. Сменив воду, стал стирать пыль со шкафов, подоконников, со стола.

За этим занятием и застала его Лида Иванова.

- Ой, извините, я, кажется, не вовремя, - сказала она.

- Да вот авралю, завтра жена приезжает, как бы выговор не схлопотать.

Лида окинула взглядом комнату, усмехнулась:

- Да, у вас все начато и ничего не закончено.

- Так уж получилось, сразу не сообразил. - Петр Поликарпович раскатал штанины. - Извините, я в таком виде.

- Может, я в другой раз зайду?

- Меня трудно застать дома, так что я к вашим услугам.

- Осенью здесь открывается школа, а учителей нет. Вот я и решила остаться. Мне, правда, еще год надо, чтобы закончить институт, буду заканчивать заочно. Так вот, чтобы оформить меня на работу, роно требует разрешение командования.

- Вот формалисты! Ну ладно, напишем разрешение.

- Спасибо. Вы его тогда Толику отдайте.

В это время в кухне что-то зашипело, должно быть, вскипела вода. Петр Поликарпович бросился туда. Лида тоже заглянула в кухню, увидела немытую посуду, спросила:

- Сколько же вы ее копили?

- Почти два месяца.

- Вот и оставляй вас одних!

- Знаете, все некогда, - оправдывался Петр Поликарпович. - Забежишь вот так ненадолго, не знаешь, за что взяться. - Он посмотрел на часы и добавил: - Вот и опять всего двадцать минут осталось. Как посоветуете: домыть пол или за посуду приниматься?

- Вот что, одевайтесь-ка, - решительно сказала Лида. - Я тут без вас управлюсь.

- Что вы, что вы! - даже испугался Петр Поликарпович. - Это невозможно.

- Почему? - удивилась Лида.

- Ну, знаете, как-то неловко... И вообще...

- Что "вообще"?

- Я не смею вас беспокоить. Да и... - Он замялся, не решаясь сказать, что люди могут подумать дурное. К тому же Лида - жена его подчиненного.

Но Лида, кажется, и сама догадалась, о чем он подумал, и рассмеялась:

- Какие глупости! - Ей было и в самом деле смешно, что кто-то может что-то подумать. Хотя Петру Поликарповичу едва перевалило за сорок, Лиде он казался стариком. Но дело даже не в возрасте, будь Осипенко и молодым, все равно смешно думать, когда она так любит Толика.

- Давайте сделаем так: пока вы переодеваетесь, я схожу к Людмиле Ивановне Стрешневой, вдвоем мы с ней быстро управимся.

- Ну зачем это? Я и сам.

- Ладно, не возражайте, я побежала. - Лида выскользнула за дверь.

Через десять минут она вернулась с Люсей. Петр Поликарпович опять было начал возражать и извиняться, но они вытолкали его на улицу. Осипенко постоял на крыльце, покачал головой. Из-за двери до него доносились голоса женщин, звон посуды, плеск воды. Петр Поликарпович улыбнулся, вздохнул и заторопился в гавань.