Луиза Гладышева - Нива жизни Терентия Мальцева

• Название: Нива жизни Терентия Мальцева
• Автор: Луиза Гладышева
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Художественно-документальная повесть о дважды Герое Социалистического Труда, делегате семи партийных съездов, депутате Верховного Совета РСФСР, почетном академике ВАСХНИЛ, лауреате Государственной премии СССР колхозном полеводе Терентии Семеновиче Мальцеве, несомненно, затронет сердце каждого, кто ее прочитает.

Книга адресована широкому кругу читателей.

---

Трудно выбрать неделю от понедельника до понедельника, которую Терентий Семенович всю находился бы дома. Частые поездки по депутатским делам или работе опытной станции, по колхозным нуждам или заботам района, бывает, надолго отрывают его от обычных повседневных дел. Раньше ездил поездом, а сейчас чаще стал летать самолетом: успеть надо много, а в сутках по-прежнему всего двадцать четыре часа. Поездка в Германскую Демократическую Республику в составе пропагандистской группы ЦК КПСС; в Москву на очередной пленум правления общества «Знание» РСФСР, членом президиума которого является уже несколько лет; доклад на выездной сессии Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени Ленина в Новосибирске; знакомство с лучшими хозяйствами по разведению племенного крупного рогатого скота в Латвии; беседа с инженерами на Ростсельмаше: как скорее поставить комбайны на гусеничный ход для работы в условиях Сибири; выступление перед слушателями Академии общественных наук при ЦК КПСС; прием делегации Монгольской Народной Республики и встреча с учеными-селекционерами из США по проблемам генетики — и другие встречи, поездки, беседы, выступления…

Терентия Семеновича узнают всюду: в поезде и на улице, в магазине и в московском метро. Высокий, чуть сутуловатый, в неизменной косоворотке или гимнастерке гражданского покроя, аккуратно заправленной под широкий кожаный ремень, он сразу выделяется из массы людей. И прежде всего — внимательным, добрым взглядом. С ним здороваются знакомые и незнакомые люди, и он, отвечая на приветствия, кланяется, улыбается, благодарит за добрые пожелания.

…В перерыве между заседаниями XXV съезда партии Терентий Семенович присел отдохнуть в холле Дворца съездов.

— Товарищ Мальцев, не узнаете? — седоволосый, среднего роста улыбающийся мужчина протянул руку.

— Знакомое обличье, а сразу не признал, — смутился Терентий Семенович.

— Цеденбал из Монголии! — отрекомендовался гость съезда. — Давненько мы с вами не виделись!

Обнялись, поцеловались. Товарищ Цеденбал присел рядом. Весь перерыв проговорили. Монголия осваивает целинные и залежные земли, много трудностей. Раньше в стране никогда не было своего хлеба, сейчас полностью обеспечивает себя зерном, овощами, картофелем, кормами для скота. Монгольские земледельцы применяют мальцевскую систему обработки почвы.

— Приезжайте, Терентий Семенович, — приглашает Первый секретарь ЦК МНРП, — будем очень рады. А к вам приедут наши специалисты, раскройте, пожалуйста, свои секреты.

— Разве есть от друзей и братьев секреты? — Терентий Семенович широко раскрывает руки. — Приехать-то к вам очень хочется, далековато вот только.

…В гардеробе Свердловской областной клинической больницы утомленный ночным дежурством врач, заметив Мальцева, поспешно ставит на скамью портфель и бросается помочь снять пальто.

— Здравствуйте, Терентий Семенович, не заболели случаем?

— Здравствуйте, здравствуйте! Спасибо, не беспокоитесь. Я здоров, а вот мальчика нашей колхозницы к вам на операцию привезли. Сами кто будете? Знать, встречались где-то?

— Хирург я, Терентий Семенович. Встречаться не довелось, а знаю вас. За мальчика не волнуйтесь, все будет хорошо.

…В столичном гастрономе, куда Терентий Семенович зашел купить на дорогу пряников, многолюдно. Как всегда, встал в очередь и терпеливо ждал, обдумывал, что еще надо успеть сделать до отъезда. Вдруг очередь расступается:

— Пожалуйста, проходите!

— Что вы, что вы? У меня есть время!

Но кассир, пожилая женщина, уже поднялась из-за кассы.

— Товарищ Мальцев, прошу вас!

Выбивая чек и отсчитывая сдачу, шутя выговаривает:

— С двумя Звездами и в очередь! Да таким людям — почет и уважение. Спасибо, что к моей кассе встали. А я вас сразу узнала и покупатели тоже. Спасибо вам за все, что вы делаете.

…Терентий Семенович ехал в Курган на слет юннатов. Неожиданно что-то заскрежетало, застучало, и машина остановилась. Всегда спокойный и невозмутимый шофер Афанасий Михайлович виновато взглянул на Мальцева.

— Возвращаться придется нам, Терентий Семенович, поломка серьезная.

— Возвращайтесь, конечно. Дозвонитесь до колхоза, за вами приедут, а мне никак нельзя. Мне к ребятам на слет надо.

И он пошел по обледеневшей, припорошенной снегом дороге, скользя легкими на тонкой кожаной подошве туфлями. Ветер насквозь прошивал демисезонное пальто, начался снег с дождем, и, как назло, не догоняла ни одна попутная машина. Шел уже несколько километров и ворчал про себя, что не успеет дойти, опоздает и как же расстроятся ребятишки, не дождавшись.

Рейсовый автобус нагнал его далеко, где не было ни жилья, ни автобусных остановок со спасительной крышей над головой.

— Товарищ Мальцев?! — изумился шофер, открывая дверь.

— В Курган, дорогой человек, спешу, в Курган. Ну как, прибавим ходу чуть-чуть? — попросил, усаживаясь на переднее сиденье, и хлопнул с досадой крышкой карманных часов. — Нет, чтобы сегодня вперед убежали, так ведь всегда из секунды в секунду. — И, помолчав, добавил: — Хорошие часы, челябинские мастера делали.

Когда автобус въехал в город, до открытия слета оставалось несколько минут. Теперь уже все пассажиры волновались и, забыв про свои дела, дружно попросили шофера: «Давай сначала к театру, а?»

Шофер рассмеялся: «А я вас хотел о том же просить».

— Благодарю, товарищи! — Терентий Семенович поклонился людям, крепко пожал руку шоферу.

О чем он будет говорить сегодня с ребятами?

О том, чтобы набирались знаний и учились любить землю, чтобы, принимая заботу общества, учились отдавать. Он расскажет о встречах своих с любимым народом Всесоюзным старостой М. И. Калининым и военачальником К. Е. Ворошиловым, с маршалом Г. К. Жуковым и писателями И. Г. Эренбургом и М. А. Шолоховым, с Вальтером Ульбрихтом и Густой Фучиковой — он поделится всем, чем так богата его жизнь.

Память Терентия Семеновича отчетливо хранит все даты, имена, фамилии, события. И, рассказывая о великих людях и великих событиях, он вспомнит непременно Пимена Мальцева из своего села. Пимен батрачил и не имел земли, а когда вступил в колхоз, то так радостно работал, с таким азартом, что никто за ним угнаться не мог. Началась война, и ушел Пимен на фронт. Убили фашисты лучшего колхозника, лучшего работника…

Воспоминания уводят Терентия Семеновича далеко, в молодые годы, на то поле, которое он пахал с отцом. Выросли сейчас березы на заветном отцовском поле, целый лес молодой стоит. Вот они где, его корни, здесь черпает он силы душевные и физические.

В большом личном архиве Терентия Семеновича нет ни дневниковых записей, ни мемуаров. На это не оставалось времени. Лишь несколько листков автобиографии да отрывочных записок об истории села Мальцево, об отце, о первой мировой войне и возвращении на родину. И без того неполные, они обрываются на самом начале двадцатых годов.

И есть еще один листок, помеченный одиннадцатым июля, без указания года. Под числом написано: «Курганская областная больница». Тогда Терентий Семенович лежал на операции. Необыкновенный по человечности и силе любви к людям этот документ невозможно не привести.

«Наступает третья бессонная ночь. Безызвестность состояния здоровья страшно меня беспокоит. Видимо, до тринадцатого числа я ничего не узнаю. Причем боюсь узнать. В эти часы и дни часто приходит на ум далекое прошлое моего детства, юношества, а также двадцатые и тридцатые годы.

Больше всего мысли сосредоточиваются вокруг людей того времени, вокруг мужиков, женщин и моих сверстников. Невольно вспоминается их простота, темнота и безотказное их трудолюбие. Вспоминаются первые годы колхозной жизни. С каким подъемом, каким энтузиазмом люди тогда работали, не считаясь со временем! По своей прежней привычке рано вставать и поздно ложиться и работать так, чтобы было не стыдно друг перед другом. Все старались показать свою способность и прилежание к выполняемой работе. Если кое-кто и пытался иногда полениться, то, помнится, в какое он попадал положение: все над ним и над плохо выполняемой им работой смеялись, так что ему волей-неволей приходилось идти в ногу с другими.

Возвращаясь поздно с работы, а ездили на лошадях полными телегами, люди наполняли все вокруг звонкими песнями, особенно в этом усердствовали женщины.

Если другой мужик, будучи в единоличном хозяйстве, и допускал небрежность в работе, то это мало кто видел, да никому и нужды не было его понуждать. А в колхозе, работая бок о бок с другими людьми на общей работе, ему стыдно было допускать небрежность и подвергать себя осмеянию. Да, были люди! И как не вспомнить Лермонтова: «Богатыри — не вы! Плохая им досталась доля; немногие вернулись с поля»… Да, с поля не вернулось сто пять прекрасных колхозников. Они и там, на защите нашей Родины, крепко поработали!