Эптон Синклер - Зубы Дракона

• Название: Зубы Дракона
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Издательский дом ВАРЯГИ СОКОЛЬНИКОВ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016

Первый полный перевод на русский язык третьего тома Саги о Ланни Бэдде, охватывающий период 1929–1934 мировой истории, который был написан в 1941 году, опубликован в январе 1942 и получил Пулитцеровскую премию за 1943 г. Аннотация, написанная Синклером в 1941 году, когда нацистская верхушка чувствовала себя достаточно комфортно, и никто не знал, когда и как всё это закончится. «Войдите за кулисы нацистской Германии и посмотрите, как работает эта машина. Встретьтесь с Гитлером, Герингом, Геббельсом дома. Попытайтесь спасти еврея из концлагеря Дахау. Очутитесь в застенке во время Ночи длинных ножей!»

---

Вот еще один огромный митинг, через толпы народа трудно пройти. Двум богатым американцам достались только дальние места на галерее. Но все было в порядке, потому что были громкоговорители, замечательное устройство, с помощью которого еле различимая фигура на сцене может говорить голосом гиганта, в то время как диссидент становился карликом, издавая мышиный писк. Радио стало еще более изумительным изобретением. Слабый маленький «детекторный приемник» с наушниками, который Робби Бэдд привез в Бьенвеню десять лет назад, превратился в господствующее психологическое оружие, с помощью которого один человек мог внушать свои идеи сотням миллионов. Подготовленные специалисты по психологическому воздействию разработали методы пробуждения любопытства, чтобы заставить миллионы людей слушать. И не важно, насколько кто-то не согласен, он не мог ответить. Мечта любого диктатора получить эксклюзивный контроль над этим колоссальным инструментом, никогда за всю историю не было возможности не дать аудитории ответить. Теперь то, что вы сказали, стало правдой и только правой, неважно, насколько фальшиво это было раньше! Тот, кто мог получить и владеть радио, стал Богом.

Еще раз Ланни наблюдал за искусством управления массовым сознанием. Адольф Гитлер учил, что массы не думают своими мозгами, а думают своей кровью. То есть, они не рассуждают, а ими двигают инстинкты. Главный основной инстинкт заключался в желании выжить и в страхе не выжить. Поэтому Адольф Гитлер сказал им, что их враги желают уничтожить их, и что он один может и должен спасти их. Он сказал им, что они были Herrenvolk, расой господ, предназначенный природой, чтобы выжить и править всеми другими расами на земле. Второй основной инстинкт был голод, и они страдали от него, и он пообещал им, что под его руководством Германия ворвётся в мировые хранилища. Фатерланд должен иметь Lebensraum[100], территория которого будет расширяться и расти. Третьим основным инстинктом был секс, и он сказал им, что они были предназначены населить землю, и что каждой чистокровной арийской Madchen[101] предопределено стать матерью белокурых героев. Для этого она была создана, и чтобы начать никакого разрешения не требуется. Мудрый фатерланд позаботится о ней и воздаст все почести ей и ее потомству.

Все эти инстинкты суммировались в гордости и победе над врагами Германии. «Зиг хайль!» — кричали они. И партия изобрела сложный ритуал, чтобы воплотить эти понятия и заставить трепетать самую тупую душу. Во время провалившегося Пивного путча, свидетелем которого был Ланни в Мюнхене, носили знамёна, и эти знамёна были изрешечены пулями и окрашены кровью мучеников, что сделало их святыми. И Адольф Гитлер возил их по всей Германии и на сценах перед публикой проводил церемонию прикосновения новых знамён к старым. Что делало все фашистские знамена святыми и достойными тех, что были запятнаны кровью мучеников. Теперь сердца всех забились сильнее от радости, все достойные члены партии жаждали получить свой шанс стать мучениками и героями новой Horst Wessel Lied[102], которую будут петь все. Пронзительные звуки труб провозгласили вынос знамён, били барабаны, пронзительно звучали флейты и эскорт вошёл в зал с торжественными и мрачными лицами.

На сцену поднялся большой и тяжелый Грегор Штрассер. Не смирный и забитый, каким его видел Ланни последний раз, но распираемый уверенностью власти. Он был одним из первых лидеров партии, и поддержал Адольфа в первые дни. Он раньше верил в старую первоначальную программу со всеми ее обещаниями свержения богатых и отмены наследства. Верил ли он в них до сих пор, уже зная, что фюрер уже их отверг? Об этом нельзя было догадаться, слушая его речи, потому что он следовал одному правилу: узнать всё, что хотят десять тысяч вюрттембергцев и пообещать им, что они получат это, когда придут голосовать за кандидатов НСДАП.

Ланни заметил: «Это, безусловно, способ добиться активного участия в голосовании!» Ирма, которая не понимала, что обещал оратор, и могла судить только по жестам и тону, заметила: «Это удивительно, как похоже на дядю Джесса звучит его речь».

«Не вздумай сказать это им!» — усмехнулся муж.

Это была политическая кампания бешеной ненависти, почти гражданская война. Отряды вооруженных людей проходили маршем, глядя на другие отряды, проходивших мимо, и были готовы вцепиться в горло друг друга. В рабочих районах было то же самое, и прохожие прятались, опасаясь за свою жизнь. У консерваторов, которые называли себя демократами и националистами, были вооруженные отряды под названиями Stahlhelm[103] и Kampfring[104], у нацистов были СА и СС, у социалистов — Reichsbanner[105], а у коммунистов — Rotfront[106], хотя коммунистам было запрещено носить униформу. Плакаты и карикатуры, флаги и знамёна, на всем были символы и лозунги, выражающие ненависть к другим людям, будь то немцы из чужого класса, русские, французы, чехи, поляки или евреи. Трудно было понять, откуда ненависть и в чём её причина. Ирма сказала: «Это ужасно, Ланни, давай больше не будем с этим иметь дело».

Она встречала обаятельных людей в Берлине. А в настоящее время Йоханнес дал прием в её честь. И все они пришли. Когда они обнаружили, что она не любит политику, то не осудили ее, а стали говорить о музыкальных фестивалях, художественных выставках и о ближайших регатах. Еврейский денежный мешок пытался сохранить дружественные отношения со всеми, и он знал, что многие, кто обычно не обходил его дверь, были готовы прийти, когда узнали, что его гостьей была знаменитая американская наследница. По своему обыкновению, он и не пытался скрывать этого, и даже акцентировал на это внимание и благодарил её. Она знала, что эта еврейская семья поднялась с помощью Бэддов. И до тех пор, пока они высказывали благодарность и не страдали «самомнением», все было в порядке, и им можно было продолжать помогать.

На приеме были люди из немецкого крупного бизнеса вместе с женами, тоже крупными. Немецкие аристократы были высокими, прямыми, как жерди, и носили монокль, а их дамы своей статью были готовы исполнять роли оперных див Вагнера. У всех были длинные имена, и никто не хотел исключать из них vons и zus. У Ирмы была проблема в обращении толи герр фон имярек, толи герр барон, герр граф, толи ваше сиятельство, толи ваша светлость.

Прибыл граф Штубендорф и рассказал о делах в доме, а также радушно возобновил приглашение на следующее Рождество, или раньше на охотничий сезон. Прибыл новый канцлер. Высокий с худым лицом, самый остроумный из дипломатов и самый элегантный из католических аристократов, запутавшийся в сетях своих интриг. Сын российского гетто может быть был бы потрясен от чести такого присутствия, но Йоханнес принял его в качестве уплаты долга. Господа из светского Херрен клуба не смогли собрать достаточно денег, чтобы сохранить свою партию, поэтому канцлер вынужден был пойти к евреям за помощью.

Ирма нашла его очаровательным, и сказала об этом мужу, который заметил: «Во всей Европе нет большего негодяя. Франц фон Папен был выслан из США, прежде чем мы вступили в войну, потому что он финансировал взрывы на военных заводах».

«О, дорогой!» воскликнула она: «Ты говоришь такие ужасные вещи! Ты не можешь знать об этом!»

А молодой социалист ответил: «У него не хватило ума сжечь корешки своей чековой книжки, а англичане захватили его корабль на пути домой и опубликовали все данные».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ До дней конца

I

Круиз на Бесси Бэдд начался. Не долгий круиз, не более, чем на неделю, в это беспокойное время. Они останавливались половить рыбу и искупаться, и звуки их романтической и красивой музыки смешивались с северным морским бризом. Моряки и рыбаки, которые проходили мимо ночью, удивлялись, и, возможно, какой-нибудь молодой Гейне среди них давал волю своему воображению. Далеко на шотландском скалистом берегу, где возвышались башни серого замка над бушующим морем, там, в высоком арочном окне стоит красивая и хрупкая женщина, нежная, прозрачная и бледная, как мрамор. Она играет на арфе и поет, и ветер, лаская ее длинные косы, разносит ее грустную песню над широким бушующим морем.

Отдыхая от таких полетов фантазии, заботливый Ланни Бэдд тихо вёл переговоры с хозяином, надеясь путем осторожного и тактичного вмешательства ослабить этот известный ему семейный конфликт. Йоханнес объяснил ему теми же словами, что использовал Робби Бэдд для Ланни, когда тот был маленьким мальчиком. Деловой человек не думает просто о деньгах, которые он делал или мог бы сделать. У него были обязанности перед тысячами инвесторами, и не все среди них были жадными лентяями, были пожилые люди, вдовы и сироты, не имеющие никаких средств, кроме их акций. Были также и рабочие, чьи семьи голодали, если они не приносили еженедельную зарплату. Было бы клеветой на деловых людей, если утверждать, что у них не было обязанностей перед другими людьми, хотя большинство из этих людей были им чужими.