Питер Уоттс - Рифтеры

• Название: Рифтеры
• Автор: Питер Уоттс
• Жанр: Научная Фантастика

В одном томе представлен научно-фантастический цикл Питера Уоттса «Рифтеры / Rifters», один из самых увлекательных, непредсказуемых и провокационных научно-фантастических циклов начала XXI века.

«Морские звезды / Starfish (1999)»:

На дне Тихого океана проходит странный эксперимент — геотермальная подводная станция вместила в себя необычный персонал. Каждый из этих людей модифицирован для работы под водой и... психически нездоров. Жертва детского насилия и маньяк, педофил и суицидальная личность... Случайный набор сумасшедших, неожиданно проявивших невероятную способность адаптироваться к жизни в непроглядной тьме океанских глубин, совсем скоро встретится лицом к лицу с Угрозой, медленно поднимающейся из гигантского разлома в тектонической плите Хуан де Фука.

«Водоворот / Maelstrom (2001)»

Западное побережье Северной Америки лежит в руинах. Огромное цунами уничтожило миллионы человек, а те, кто уцелел, пострадали от землетрясения. В общем хаосе поначалу мало кто обращает внимание на странную эпидемию, поразившую растительность вдоль берега, и на неожиданно возникший среди беженцев культ Мадонны Разрушения, восставшей после катастрофы из морских глубин. А в диких цифровых джунглях, которые некогда называли Интернетом, что-то огромное и чуждое всему человеческому строит планы на нее, женщину с пустыми белыми глазами и имплантатами в теле. Женщину, которой движет только ярость; женщину, которая несет с собой конец света.

Ее зовут Лени Кларк. Она не умерла, несмотря на старания ее работодателей.

Теперь пришло время мстить, и по счетам заплатят все…

«Бетагемот / Behemoth (2004)»

Спустя пять лет после событий «Водоворота» корпоративная элита Северной Америки скрывается от хаоса и эпидемий на глубоководной станции «Атлантида», где прежним хозяевам жизни приходится обитать бок о бок с рифтерами, людьми, адаптированными для жизни на больших глубинах.

Бывшие враги объединились в страхе перед внешним миром, но тот не забыл о них и жаждет призвать всех к ответу. Жители станции еще не знают, что их перемирие друг с другом может обернуться полномасштабной войной, что микроб, уничтожающий все живое на поверхности Земли, изменился и стал еще смертоноснее, а на суше власть теперь принадлежит настоящим монстрам, как реальным, так и виртуальным, и один из них, кажется, нашел «Атлантиду». Но посреди ужаса и анархии появляется надежда — лекарство, способное излечить не только людей, но и всю биосферу Земли.

Вот только не окажется ли оно страшнее любой болезни?

---

«Лучший друг, я ему жизнь доверяла, – напоминает себе Кларк и с силой повторяет: – Жизнь! А он – социопат».

Он не родился таким. Это можно определить еще в детстве: тенденция к противоречивым высказываниям и неверному употреблению слов, дефицит внимания... Обильная жестикуляция при разговоре. У Кларк хватило времени все это изучить. В Садбери она даже заглянула в психологический профиль Лабина. Он не подходил ни по одному параметру – кроме единственного. Но разве совесть – это действительно так важно? Иметь совесть не значит быть хорошим, почему же ее отсутствие обя­зательно делает человека злодеем?

Но, сколько ни рассуждай, факт налицо: человек без совести, вычеркивая из жизни Алике и ей подобных, аб­солютно равнодушен.

Ему все равно.

Он и не может быть иным. У него нужной прошив­ки нет.

Лабин, глядя на экран, хмыкает:

– А вот это интересно.

Он выводит визуальное изображение одного из хоз­блоков «Атлантиды»: большой цилиндрический модуль высотой в несколько этажей. Из спускной трубы на его боку бьет струя чернил, горизонтальный гейзер. Уголь‑ но‑черная грозовая туча клубится в воде, закрывая обзор.

– Что это? – шепчет Кларк.

Лабин уже открывает другие окна: сейсмографы и вокодерные переговоры, мозаика миниатюрных сигналов с камер наблюдения, разбросанных внутри и снаружи комплекса.

Внутренние камеры «Атлантиды» полностью вымерли.

На всех каналах поднимается шум голосов. Три на­ружные камеры почернели. Лабин выводит меню общей связи и спокойно обращается к бездне:

– Внимание. Всем внимание. Началось. – «Атлан­тида» нанесла упреждающий удар.

Они теперь повсюду видят вероломство. В приемнике у Лабина мешанина голосов: «настроенные» рыбоголовые докладывают, что корпы, за которыми они наблюдали, резко активизировались, сосредоточились и определенно перешли к действиям. Словно кто‑то пнул ногой мура­вейник – все мозги в «Атлантиде» вдруг заработали по принципу «сражайся или беги».

– Всем заткнуться. Это не закрытый канал. – Голос Лабина накрывает остальные, как гранитная плита – гальку. – По местам. Блокада через шестьдесят секунд.

Кларк, перегнувшись через его плечо, подключается к проводной линии с Корпландией.

– «Атлантида», что происходит? – Нет ответа. – Пат? Центр связи? Ответьте, кто‑нибудь.

– Не трать времени зря, – бросает Лабин, включая сонар. Половина наружных камер теперь бесполезны, их окутал черный туман. Но сонар дает резкое, отчетливое изображение. «Атлантида» раскинулась по объемному эк­рану кристаллической шахматной доской. На сером фоне черные клетки – эхо от гибридных тел рифтеров, раз­местившихся в строгом тактическом порядке. Белого не видно вовсе.

Кларк качает головой.

– И ничего не было? Никакого предупреждения?

Она этому не верит: корпы никак не смогли бы

скрыть своих чувств, если б что‑то планировали. Такое напряжение в головах любой «настроенный» рифтер уло­вил бы и за двадцать метров, задолго до событий как таковых.

– Похоже, они такого сами не ожидали, – бормо­чет она.

– Может, и нет, – отзывается Лабин.

– Как же так? Скажешь, это какая‑то авария?

Лабин сосредоточился на экране и не отвечает. Сонарный дисплей вдруг заливает голубым цветом. Спер­ва кажется, что это просто перекраска фона, но вскоре проступают пятна, словно кислота проедает цветной гель. Очень скоро она растворяет почти всю голубизну, оста­вив несколько синих теней на «Атлантиде». Только это не тени. Кларк уже различает, что они объемны: цветные трехмерные комочки, прилипшие к обшивке и грунту.

Единственная наружная камера, дающая панорамный обзор, показывает несколько размытых светлых пятен на фронте чернильной бури. «Атлантиду» можно при­нять за светящегося кракена, в панике выбросившего чернильное облако. Все остальные наружные камеры по сути ослепли. Впрочем, это ничего не меняет. Для со­нара дымовой завесы не существует, и там, конечно, об этом знают...

– Они бы не сделали такой глупости, – бормочет Кларк.

– Они и не сделали, – говорит Лабин. Его пальцы безумными пауками пляшут по пульту. По экрану рассы­паются желтые точки. Они разрастаются в круги, накла­дываются друг на друга, и в центре каждого...

«Камера», – догадывается Кларк. Желтые круги – области обзора камер. Если бы им не мешала завеса. Лабин явно опирается на геометрию, а не на картинку в реальном времени.

– Даю блокаду.

Лабин опускает палец, и навстречу вздымается белый шум генератора. Шахматную доску заметает серая пур­га помех. На экране иконки рифтеров – простые точ­ки – оформляются в пять отдельных групп, окруживших комплекс. Из каждой группы одна точка поднимается на водяном столбе выше зоны интерференции.

«Все продумал до мелочей, да? – думает Кларк. – Спланировал всю операцию, и ни слова мне не сказал...»

Верхняя из иконок мигает и превращается в две слит­ные кляксы: Кризи на «кальмаре». Миг спустя его голос доносится по связи:

– Дейл на посту.

Еще одна иконка проступает сквозь помехи:

– Ханнук.

Еще две:

– Абра.

– Деб.

– Аврил на месте, – докладывает Хопкинсон.

– Хопкинсон, – говорит Лабин, – забудь о Гроте, они наверняка переместились. Придется подумать. Раз­дели свою группу для радиального поиска.

– Есть. – Иконка Хопкинсон ныряет в помехи.

– Кризи, – говорит Лабин, – твоей группе соеди­ниться с Чуном.

– Хорошо.

Вот она, на шахматной доске: на оконечности одного из жилых крыльев, метрах в двадцати от гидропонного узла. Знакомая иконка, заключенная в бесформенную зеленую кляксу. Собственно, это единственное зеленое пятно на всем дисплее. Желтое смешивается с голубым – так видела бы камера, если б не чернила, и еще...

– Что обозначено голубым? – спрашивает Кларк.

– Сонарные тени. – Лабин не оборачивается. – Кри­зи, двигайся к шлюзу на дальнем конце жилблока F. Если они попытаются выйти, так только там.

– «Настройка» или бой? – спрашивает Кризи.

– «Настройся» и докладывай. Установи микрофон и заряд, но не подрывай, если только они уже не вышли. В остальных случаях – только акустика, понятно?

– Ага, мне б еще туда добраться, – жужжит Кри­зи. – Видимость в этом дерьме нулевая... – Его иконка погружается в помехи, по косой уходя к зеленой зоне.

– Чун. Бери обе группы, выдвигайтесь туда же. Дер­жите шлюз. Доложишь, когда будете на месте.

– Принято.

– Йегер, возьми закладку и оставь ее в двадцати мет­рах от хозблока, на сорока градусах. Остальным оставать­ся на местах. «Настройтесь» и не забывайте о микрофо­нах. Посыльные, мне нужны три человека в цепочке, один постоянно на связи. Пошли!

Оставшиеся точки приходят в движение. Лабин, не переводя дыхания, открывает новое окно: на нем вра­щается архитектурная схема «Атлантиды». С оранжевыми искорками внутри. Кларк узнает место, откуда сияет одна из звездочек – именно его прихвостни Грейс Нолан по­метили косым крестом.

– Давно ты это задумал? – тихо спрашивает она.

– Довольно давно.

Даже раньше, чем она себя «настроила», иначе бы что‑нибудь да заметила.

– И участвуют все, кроме меня?

– Нет. – Лабин изучает подписи к схеме.

– Кен!

– Я занят.

– Как они это сделали? Как получилось, что мы ни­чего не почувствовали?

– Автоматический запуск, – рассеянно отвечает он. Колонки чисел прокручиваются в новом окне – слиш­ком быстро, ничего не разобрать. – Возможно, генератор случайных чисел. План у них есть, но никто не знает, когда он придет в действие, поэтому нет волнения перед ключевым моментом, которое выдало их.

– Зачем им было идти на такие сложности, если они не...

«...не знали про „настройку"!»

Ив Скэнлон, вспоминает она. Роуэн о нем спраши­вала. «Он предполагал, что мозг рифтера может стать... чувствительнее, в некотором роде», – говорила она.

А Лени Кларк несколько минут назад это подтвердила.

Вот оно как.

Она не знает, от чего ей больнее – от недоверия Ла­бина или от запоздалого понимания, насколько то оправ­дано.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой уста­лой. Неужели опять все сначала?

Наверное, она произносит это вслух. Или Лабин угол­ком глаза улавливает некий ее жест. Так или иначе, его руки замирают на пульте. Он наконец оборачивается к ней. Глаза, освещенные экранами, выглядят на удивле­ние прозрачными.

– Не мы это начали, – произносит он.

Она только и может, что покачать головой.

– Выбирай, на какой ты стороне, Лени. Давно пора.

Ей этот вопрос представляется ловушкой – не забыть,

как обходится Кен Лабин с теми, кого считает врагами. Но от выбора ее избавляет тупой костолом Дейл Кризи.

– Черт... – скрежещет его вокодер сквозь шипение помех.

Лабин мгновенно возвращается к работе.

– Кризи? Добрался до блока F?

– Обижаешь. Я бы настроился на мудаков и вслепую, в сраных Саргассах...

– Кто‑нибудь покидал комплекс?