Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

• Название: Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
• Автор: Данила Зайцев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9614-3649-5

Автор книги – русский старообрядец-часовенный из Аргентины Данила Терентьевич Зайцев, родившийся в 1959 г. в Китае. Это долгое и увлекательное повествование о жизни старообрядцев, сопоставимое с семейной хроникой-романом, написанное живо, с юмором. Книга – произведение светское, но созданное человеком с религиозным сознанием, которое определяет жизненные сюжеты, отношение к событиям, людям, самому себе. В «Повести…» отражена история многих старообрядческих родов, их бегства из большевистской России в Китай, а из «колхозного» Китая – в Южную Америку в 1959 г. События происходят в Китае, Аргентине, Бразилии, Уругвае, Чили, Боливии, США, России. В центре повествования – жизнь автора и его семьи, с подробным рассказом о неудавшейся попытке переселения в Россию в 2008 г. Д. Зайцев пишет о непростых отношениях в общинах, связанных с внутриконфессиональными разногласиями между «синьцзянцами» и «харбинцами», приводящими порой к ссорам, недопониманию и личным трагедиям. Но главное в книге – рассказ о повседневной жизни русских людей, живущих по стародавним заветам, ради соблюдения которых они, как и положено верующим христианам, готовы переносить страдания, терпеть нищету и лишения. И еще: на русском диалектном языке, который во всей своей первозданной силе звучит в книге, и сегодня говорят староверы Южной Америки.

---

– Вот синьцзянсы таки-сяки, колдуны, пьяницы.

Как-то раз не вытерпел и сказал:

– Да, я коренной синьцзянин, вот документ, и посмотри, вот написано: Синьцзян.

Чу́дно, что ето слово так может подействовать. Он везде говорил:

– Посмотрите, как он гордится, что синьцзянин.

Мне смех. У меня волосы уже падали в то время. Как-то едем, он говорит:

– Га-га-га, а у нас лысы-то все на почёте, га-га-га, а лысы-то все блядуны.

Я недолго думавши говорю:

– Да, святый Николая, Апостол Иоанн Богослов, Паисий Великий – все блядуны.

Он как оши́харит[141]:

– Нет-нет, оне были девственники!

– Нет, ты сам сказал: оне блядуны.

Сколь он потом жалобился:

– Вы посмотрите, как он меня поддел.

А раз едем, говорит:

– Сколь пьяницы ни бросали, всегда вёртывались на ту же точкю. – И ишо добавил: – Посмотрю, как ты будешь своих детей женить и отдавать.

Меня поразило: в етим человеке ноль добра, одно зло.

Оне жили: тесть, Николай, Александра, Немец – в старым дому и молились там же, а дома строили полтора кило́метра, где основали деревню. Проект деревни нихто не смог сделать, чертили-чертили, и никак не подходит. Я взял, дома сделал проект, показал, всем понравилось. Николай с Немцем опять злятся.

25

Как-то раз отмолились, говорю:

– Мужики, послушайте, у вас дорог нету, електрики нету, будете работать с банками – вас нихто не знает, хочете провести воду – и не знаете как. Давайте сделайте небольшой пир, пригло́сим властей, интендента, министра по енергетике, директора банка, властей разных проектов, местных властей – сами себя покажете и с властями познакомитесь, тогда у вас всё пойдёт как по маслу.

Идея всем понравилась, но Николай ежи́тся, согласия не даёт, говорю:

– Но вы же сами меня просите туда-сюда, а я вам хочу всё зараз сделать, лучше етой идеи нету.

Все заговорили:

– Да, ето правды.

Смотрю, Николай согласился и даже берётся сам за ето. Стал советовать, как лучше сделать, говорю:

– Хорхе Ларраняга – интендент, будущай кандидат пресидента, Марио Карминати – министр енергетики, бывшай интендент, нашим хорошо помог, дороги провёл, електрику провели, земли дал. Ети два лица са́мы главны, остальные полпроблемы.

– А чем угощать?

– Угощать русскими блюдами и хорошай бражкой.

– А будут оне пить?

– Будут пить да ишо хвалить, но надо купить дорогого вина и виски. Не заботьтесь[142], оставьте в мои руки.

– Ну хорошо, действуй, толькя сообчай.

– Ладно, хорошо.

Я знал, что Хулио Дупонт на всё молодес, приехал к нему, весь план ему рассказал, он выслушал:

– Даниель, ну молодец, лучше некуда.

Говорю:

– Помогай, знаю, что ты всё сможешь организовать, и куда обратиться?

Смеётся:

– Твоя идея мне понравилась. Как ни говори, етим людям помоги – оне много местным покажут, как работать. Слушай, к Марио Карминати контакт у меня есть, здесь чиновник по животноводству, друг секретарши, он мене́ друг, поехали к нему. А к Хорхе Ларраняга у меня прямой контакт.

– Ну и отлично.

Приезжаем к етому чиновнику, а он мене́ уже знакомый, хороший парень, выслушал, тоже схватился за ету идею. Он давай звонить секретарше Марио Карминати, та выслушала, ответила «постараюсь». На другой день с Хулио Дупонт поехали в Пайсанду, Ларранягу не захватили, он был в Монтевидео, зашли к чиновникам: Хорхе Дигиеро – директор дель медио амбьенте[143], к Рикардо Монтаубан – директор дель десарольо[144], к директору банка. Всё объяснили и сказали:

– Будем всех вас приглашать на праздник.

Оне одобрили. Местных властей тоже объехали и стали готовиться и организавывать встречу, заняло ето месяц.

Мы на тракторе у Кириченкиных заработали в сезон, свой посев сделали и насобирали на годовалу квоту в банок, за кредит две тысячи пятьсот долларов, кредит был на пять лет. Кукуруза угодила хоро́ша, но цена ни́зка, бакча не очень без поле́ву, да и на рынке ничего не стоит. А мы нет-нет да и сетки поставим, рыба в цене, как поедешь – на двести – триста долларов. Нам ето понравилось, и мы чаше стали рыбу продавать.

За нами стали амбьенталисты[145] сле́дить, стали заявлять. Как-то раз приезжаем, смотрим, едет полиция. Подъезжает и говорит:

– Пожалуйста, больше рыбу не привозите, а то заявляют, и нам надо будет действовать. Извините, нам охота с вами по-хорошему.

– Большоя спасибо, что известили.

Приезжаем домой, я задумался, что делать: на посевы не могу расшитывать, бакча не в цене, с наших помощи никакой не жди, толькя даром всё сделай. Думаю: а как все рыбаки рыбачут во всёй стране?

У нас уже в 1994 году ишо сын родился, назвали Никита.

Приезжаю в Монтевидео, иду в отделение сельскоя хозяйство, спрашиваю, где решаются вопросы по рыбалке, дали адрес, прихожу, название ИНАПЕ – институто насьональ де песка[146], захожу, спрашиваю, меня посылают на второй етаж. Подхожу, спрашиваю начальника, подождал минут тридцать, подходит низенькяй человек в очкях, суровый, спрашивает:

– Что надо?

Говорю:

– Извините, у меня семеро детей, долг в банке, бакча ничего не стоит, чем-то надо кормить детей, стал рыбачить и рыбу продавать, но мене́ запретили, и нам нечего кушать. Как можно получить разрешение на рыбалку?

Он отвечает:

– Мы просто давали разрешение, но чичас законы изменились, и вы доложны курс сдать. Курс сдадите, принесите документ на лодку, и мы вам выдадим разрешение.

– А где курс сдавать?

– Где живёте?

– Департамент Пайсанду.

– Хорошо, иди в Пайсанду, префектура наваль[147], там экзамен сдашь.

– Да, я понял, большоя вам спасибо.

Ну, слава Богу, есть выход.

Приезжаю в Пайсанду, иду на порт, захожу в префектуру наваль, прошу начальника, жду, выходит, здоровается: «Что надо?». Всё подробно и умильно рассказываю и убедительно прошу, чтобы помогли. Его тронуло, он говорит:

– У нас три раза в год экзамены сдают, но вижу твою ситуацию, хочу тебе просто помогчи. Вот законы, что надо учить, вытвердишь – приходи, принеси справки, больнишна о здоровье, справку о несудимости, справку место жительства, документы и фотографии три на четыре, четыре штуки.

– А лодку как?

– Кака́ у тебя лодка?

– Самоделашна.

– Принеси квитанцию, где брал матерьял.

– Хорошо. Большоя вам спасибо, вы даёте моим деткам кусок хлеба, ишо спасибо.

Смеётся:

– Желаю успеха.

Ето был лейтенант Мендоса.

Ну, я взялся изучать и справки собирать. Обои деревни хохотали: «Выискался капитан!» Я молчал, а своё вёл. Через месяц всё собрал, выучил, привёз все справки и лодку. Лодку смерили, екзамен сдал, всё хорошо прошло, сказали: «Через два дня приходи». Прихожу через два дня, получаю книжку – не простую, а «патрон де песка артесаналь»[148], и документ на лодку. Вот тебе и капитан! Приезжаю домой, беру детей и Марфу и показываю:

– Вот вам наворожили, незнамо получил книжку самого высокого ранга, а люди смеются: нашёлся капитан!

Сразу в Монтевидео, иду в институт, сдаю документы, начальник поздравляет, делают ксеркопии и говорят: «Подожди». Подождал три часа, приносют временноя разрешение на четыре месяца, а через четыре месяца посулили на четыре года.

Приезжаю домой, беру лодку, сети – и на рыбалку. Поймали хорошо, на базар, приезжаем, стали продавать. Я уже знал, хто заявлял. Смотрю, обои идут, говорю:

– Покупайте рыбу дёшево!

Оне улыбнулись, ничего не сказали и ушли. Я говорю Марфе:

– Ты постой, а я сбегаю в полицию, оне недаром улыбнулись.

Прихожу в полицию, показываю разрешение, полиция говорит:

– Давно бы так. – Ишо говорим – звонок, заявление, офицер отвечает: – Слушай, мы ничего не можем сделать, у его всё в порядке, разрешение с самого министерства с Монтевидео, извините, он работает легально.

Благодарю и спокойно иду на рынок. Так и пошло у нас, чаше и чаше стали рыбачить.

26

С Боливии приезжает парень, Мартюшев Давыд Иойлевич, встретились в Пайсанду на автовокзале. Парень едет к нам в деревню, узнал, что я туда же, обрадовался: «Поехали вместе!» Ничего парень, разговорчивый. Прошло три месяца, парень высватал у Алексея Чупрова дочь Екатерину.

Приходит свадьба. На первый день вечера подходит ко мне тесть с обидой и жалобится.

– Что с тобой?

– Да ребяты чуть не набили.

– А за что?

– А хто их знает.

– Чичас разберусь.

Он рад:

– Толькя на тебя и надёжда, зятёк.

Ишшу ребят, смотрю, оне подходют к чупровской ограде, останавливаю, спрашиваю:

– Ребята, в чём дело, почему к старикам лезете? – Стоим на расстояние в двух метрах.

– А хто жалуется?

– Да тесть.

– Да етому блядуну дать надо!

И подходит сват Иван Чупров, он слыхал, и сразу с верхной полки:

– Не заставай за своёго тестя, знам мы его хорошо.

– Сват, отойди, без тебя разберёмся. – Он пушше. – Сват, пожалуйста, уймись.

Ребяты почувствовали силу, напряглись, я чувствую, воздух накаляется. Сват Иван стоял с правого бока, чуть поболе метра. Как получилось – не знаю, но я так быстро развернулся и дал его в подбородок, он улетел два метра и без памяти. Всё затихло, ребяты: