Марина Ли - Школа Добра

• Название: Школа Добра
• Автор: Марина Ли
• Жанр: Фэнтези

Чем отличается Школа Добра от всех остальных университетов и академий? О, очень многим! Это единственная в своем роде школа-государство. Здесь есть правитель в лице ректора, своя конституция в виде общешкольного устава, своя полиция, свои судьи, границы, таможня, посольства и консульства. Ну, собственно, есть все, что и должно быть у любого нормального, самодостаточного государства. И экономика у нашего государства одна из самых развитых в мире, потому что наша школа - это единственное в мире учебное заведение, где готовят представителей сферы магических услуг. Мне повезло. Я здесь учусь.

---

Надо было задействовать помощь родственников, подключить весь клан... Кому сказать – меня, потомственного домового, живущего в стенах Института имени Шамаханской царицы сто пятьдесят четыре года... Меня, чьи предки принимали участие в возведении этих прекрасных стен... Меня, опору всего Института и единственную надежду директрисы, обвела вокруг пальца...

Не удержался и принял полфлакончика валериановой настойки. Успокоился. Возвращаюсь к рассказу.

Ровно в двадцать три часа тридцать минут коридор огласил жуткий, леденящий кровь вой. Я, грешным делом, подумал, что на территорию Института пробрался баньши... Хотя что бы он тут забыл. Наши стервочки три года назад на выпускном балу вампира в гроб укатали... В смысле, до полусмерти довели... Ну, короче, нервы попортили капитально, а уж баньши-то...

Короче, это оказался не баньши. На вопль, доносящийся из гостевой комнаты, мы с Венерой примчались одновременно. Два испуганных домовых хлопотали над третьим, который находился без сознания. Кастелянша бросилась на помощь бедолаге, а я, на свою беду, сунулся в комнату гостий, будь они неладны!

Взрывной волной меня вынесло из спальни, пронесло мимо ругающихся домовых и испуганной Венеры и основательно приложило о дверь в конце коридора. Вся жизнь пронеслась перед глазами, вспомнились печальные глаза директрисы и представилось, как она роняет скупую слезу над моею свежею могилой и говорит:

Спи спокойно, Евпсихий Гадович! Хоть ты и не оправдал моих надежд и не исполнил возложенной на тебя миссии, был ты верным товарищем и хорошим домовым...

Тут я пришел в себя и понял, что это была не взрывная волна, а кричащая. Сигнализация, чтобы их драконы разорвали.

– Двери закрой! – проорал я Венере, стараясь перекричать омерзительный звук. Но Венера, видимо, и сама догадалась, что к чему, потому что бросила ошалевшего домового на произвол судьбы и ринулась в комнату к девицам, захлопнув за собой дверь.

И наступила благословенная тишина. Хотя в ушах у меня еще долго звенело и шубуршало, а сердце испуганно колотилось о ребра. Отправил неудавшихся грабителей по домам, а сам, шепча благодарственные молитвы тем богам, которые надоумили меня поселить пособие для практических занятий в удаленном флигеле, прижался ухом к замочной скважине.

– Девочки, какого лешего здесь происходит! – бушевала Венера.

– Скорее, какого домового! – не осталась в долгу Цыпа. – У вас, вообще, что за заведение? Балаган? Бардак? Или институт?

Да как ты...

– Вы как хотите, но я буду жаловаться папе! – фыркнул Цыпленочек и, хоть я и не видел сквозь дверь, уверен, что руки на груди сложил важно. И нос, наверное, задрал.

– А кто у нас папа? – молодец, Венера, правильные вопросы задает.

– Папа у нас Александр Волчок-старший, – ответила девица, и я понял, что нам капец и стукнулся лбом об дверь.

– Кто там подслушивает? – возмутилась Горничная. – Что за гадство! Откройте дверь и войдите, немедленно!

– Нет! – взвизгнула кастелянша. – Вы что? Какое войдите? Только тишина наступила.

– Кстати, а что это было? – поинтересовалась Цыпа. – Я не про домовых, которые зачем-то пытались проникнуть в нашу спальню среди ночи. Я про этот вопль жуткий.

– Стандартная сигнализация типа "Крик баньши", – пояснила Венера. – Запрещает мужчине войти  в комнату к девушке в вечернее и ночное время суток, в любое время, если девушка не одета, и может даже покалечить, если девушка в момент покушения лежит в кровати.

Молчание.

– Вас разве не предупредили, когда ставили? Вообще-то, это нарушение техники безопасности. И вы должны были оповестить директрису либо Евпсихия Гадовича о вспомогательных мерах в момент заселения. Вам кто заклинание наносил? Папа или жених?

– Бред какой! Да я впервые об этом слышу! А ты, Ю?..

– Бред и вранье! – отрезала Цыпа. – Веник у нас в комнате сколько раз почти до утра сидел? И ничего.

Венера зависла в молчаливом изумлении. Могу ее понять. Разрешение на "Крик баньши" немалых денег стоит, а тут девчонок даже не предупредили... Странно это все.

– Тайный поклонник? – оживилась кастелянша. – Как романтично!

Бабы! Куда разговор уводишь? Прокашлялся под дверью, возвращая Венеру к реальности.

– Ничего не знаю про эту вашу сигнализацию, – упрямилась Цыпа. – Ну, допустим... Пусть... А с какой целью домовые к нам ночью лезли? Днем времени не хватило?

Прямо зло взяло! Всем дело до домовых! Все в наши дела свой нос всунуть стремятся! Да мы днем и ночью аки пчелы трудимся.

– Значит, что-то понадобилось... – уклончиво ответила Венера.

– Аврорка, не зевай! – ты смотри, маленькая, а строгая какая. – Венера Ниловна, все это как-то не очень хорошо выглядит... И даже если я поверю в историю о сигнализации, то ситуация с домовыми выглядит некрасиво. Давайте договоримся.

Помолчала с минуту, мерзавка, видимо, ожидала, пока Венера кивнет, а потом продолжила:

– Верните нам наши вещи, хотя бы платье Аврорино, и я ничего не скажу отцу.

Далось им это платье! В голубеньком же так хорошо было... Венера промычала что-то невнятное о том, что платье обязательно найдется.

На том и порешили.

Понедельник.

За завтраком из происшествий было только недовольное лицо директрисы. Пришлось донести до руководства новость о высокопоставленном папаше.

– Евпсихий Гадович, не хотите же вы предложить мне запустить двух ворон в бальный зал?.. – почти взвизгнуло начальство и нервно аккуратные пальчики к ярко-красным губам прижало.

Я попытался что-то промямлить, но был решительно перебит:

– Ничего не знаю. Традиции Института не позволяют нам... Мы просто не можем Зимний бал красоты омрачить... этим.

Директриса ткнула пальцем в сторону завтракавших у окошка приезжих.

– И даже лучше, что у подруги рекомендованной девушки оказались такие родители. Они нас еще благодарить будут.

Руководство меня всегда вводило в легкий ступор и лишало подвижности мой язык одним своим видом. Но не в это утро.

– Я не имею права вам указывать и давать советы, но не лучше ли будет найти новую мишень? – спросил я, пугая себя своей смелостью.

– Верно. Не имеешь права, – разочарованно протянуло обожаемое руководство и отвернулось от меня, поджав губы.

Боги! Боги! Столько лет безупречной службы – и такой конфуз. Как пережить начальственный гнев? Как вернуть благосклонную улыбку на лицо директрисы?

Во всех моих бедах виноваты Цыпа и Горничная. Если Венере не удастся убедить девчонок, придется самому расставлять все точки над i.

Понедельник. Вечер.

Венера совершенно бесполезна. Разочаровала меня. Она даже не попыталась поговорить с приезжими.

– Они весь день с артефактами возились, зайки, – оправдывалась она. – Вымотались...

На мой стук Цыпа отозвалась радушным:

– Какого черта?

Я засчитал это многозначное словосочетание за разрешение войти и вошел.

Горничная крутилась у зеркала в выданном Венерой домашнем платье, Цыпа сидела за столом, обложившись учебниками и конспектами.

– Евпсихий Гадович? – Цыпа снова не допустила ни одной ошибки и даже не улыбнулась, чего нельзя было сказать о ее подруге. Та хрюкнула что-то невнятное и скрылась в ванной комнате. И готов поклясться, что там она с кем-то шепталась. Слух у меня уже не тот, что прежде, поэтому не удалось расслышать, о чем там шла речь – а главное, с кем??? – но факт остается фактом: наши скромницы кого-то скрывают в ванной.

– Я к вам с серьезным разговором, – бесстрашно произнес я и уселся с другой стороны стола. – В вашей Школе, конечно же, есть свои правила и традиции...

– Есть Устав, – согласилась Цыпа и головку наклонила.

– И у нас такой имеется, – сообщил я. – А вы плюете нам в лицо одним своим видом.

Каюсь, решил давить на жалость и чувство вселенской справедливости. У таких Цып оно, как правило, очень сильно развито. Девчонка удивленно приподняла брови и испуганно руки к груди прижала:

– Правда? Мы не знали... мы не хотели... мы же...

– Институт не терпит уродства! – отрезал решительно и рукой еще рубящий жест сделал.

Сначала Цыпа побледнела до цвета нездорового, затем покраснела чудовищно просто, потом вскочила со стула и дрожащим голосом:

– Ч-что? Уродство? Я... я...

– Вы, – буркнул из-под насупленных для пущей острастки бровей. – И ваша форма просто убивает дух нашего заведения.

– Форма? – спросила она недоверчиво. – Но ведь мы же сюда работать приехали...

– Это неважно! Венера Ниловна предложила вам воспользоваться школьными закромами, можно сказать, вручила вам ключ от сокровищницы, а вы все равно почему-то ходите в... этом...

Цыпа посмотрела на меня задумчиво. Покрутила пуговку на платье. Сморгнула непрошеные слезы:

– Я... поняла. Спасибо. Извините.

Остаток дня мучился совестью. Переживал. На ужин девицы не явились. Директриса все еще стреляла в меня гневными взглядами. А Венера наоборот задумчиво кусала губу, поглядывая в мою сторону. Почему у меня такое чувство, что тучи сгущаются?