Эмиль Верхарн - Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы

• Название: Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы
• Автор: Эмиль Верхарн
• Издательство: Художественная Литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

В конце XIX века в созвездии имен, представляющих классику всемирной литературы, появились имена бельгийские. Верхарн и Метерлинк — две ключевые фигуры, возникшие в преддверии новой эпохи, как ее олицетворение, как обозначение исторической границы.

В антологию вошли стихотворения Эмиля Верхарна и его пьеса "Зори" (1897), а также пьесы Мориса Метерлинка: "Непрошеная", "Слепые", "Там, внутри", "Смерть Тентажиля", "Монна Ванна", "Чудо святого Антония" и "Синяя птица".

Перевод В. Давиденковой, Г. Шангели, А. Корсуна, В. Брюсова, Ф. Мендельсона, Ю. Левина, М. Донского, Л. Вилькиной, Н. Минского, Н. Рыковой и др.

Вступительная статья Л. Андреева.

Примечания М. Мысляковой и В. Стольной.

Иллюстрации Б. Свешникова.

---

Верхарн. «Города-спруты»

Двенадцать месяцев

{10}

Апрель Ветер Перевод Ю. Александрова

Мчится ветер, и вдруг его плащ
В тесноте остролистовых чащ
Злые иглы пронзили насквозь —
И бедняге рвануться пришлось.

Нежный ветер искрист и лучист,
И, как небо рассветное, чист.

Но когтями рванул остролист
Этот пух, этот блеск, этот шелк —
И веселый шебечущий свист
На мгновенье умолк.

Остролист — это ярость и злость,
Это розга и крепкая трость,
И зазубренный тонкий кинжал
С мириадами жал.

А хохочущий ветер бежит
И звонит бубенцом.
Он в промозглых кустах не дрожит
И приветлив лицом.
Блещет лоб его, словно просвет
В непроглядном, дремучем лесу,
Он оставил невидимый след:
Запах трав, отряхнувших росу.

Остролист — это гибель земли,
Он железо убийцы-зимы.
Это детище тьмы,
Что скопилась вдали.
Острия, что всегда на весу,
Рассекают, хуля и гоня,
Молодую красу
Беззаботного дня.

Это ярость и злоба того,
Кто вонзает их даже в себя,
Ничего, никого
Не любя.

Ветер — искренний друг.
От земли отгоняя недуг,
Поцелуем развеял он вдруг
Морок белого сна.
Ветер — это весна.

Остролист — это смерть и беда,
Скука стужи, бесчувствие льда.

Свежий ветер поет на лету,
Набирая в лучах высоту.
Он, как жаворонок, без конца
Заливается в три бубенца;
Запускает скворцовую трель
И щебечет, как сто воробьев;
Дарит звоны ручьев,
Дарит влагу и прель,
Будит в теплой земле семена.
Ветер — это апрель.
Ветер — это весна,
Весна!

Заплетается, вихрится он,
Расплетается вновь на бегу,
И берет небывалый разгон,
И, колючему назло врагу,
Рвется в синюю высь, невесом, —
А сады расцветают вокруг
И павлинами белыми вдруг
Распускают хвосты колесом.

Остролист, сиротлив и ревнив,
Укрывается в недрах лощин,
Этих горьких, глубоких морщин
Одряхлевших, покинутых нив, —
Он сжимается молча, в тоске,
И ютится на мелком песке.

Юный ветер взлетает, как шар,
Надувает он щеки, смеясь,
И врывается в облачный пар,
Назревающих гроз не боясь.
Он взметает полет мотыльков,
Многоцветных листков,
И к огнистым краям облаков
Лепит рой лепестков.

И грядущей сирени краса
Ликованья полна:
Ей жемчужная нитка-роса
Щедрым ветром дана.

По холмам, где овечьи стада
Расплеснули живое руно,
Мчится ветер, не зная — куда.
Ведь ему все равно!..

Он среди виноградных шпалер
И на кровлях домов.
И с небесных сияющих сфер,
В гуле первых громов,
По ступенькам подвешенных им
Тонких лестниц, сама
Жизнь спускается к детям своим.

Бойся жизни, зима!

Остролист, наконец, побежден!
Он склоняется, мелко дрожа,
И, к земле сам собой пригвожден,
Не посмеет поднять мятежа.

И, неся свой лазоревый флаг,
На котором пестрят мотыльки,
Словно вышитые от руки, —
Через реку и через овраг
Всепобедно шагнула весна,
И легли ей под ноги цветы.
Милый ветер, она —
Это ты!

Это вздохи деревьев густых,
Зеленеющих влажной стеной.
Это перьев твоих золотых
Нежный блеск над природой земной.

Октябрь Охота Перевод Ю. Александрова

Ползут белесые туманы.
Деревья желты и багряны.
Покинув зыбкие сучки,
Болтливых листьев язычки
Легли на блеклые поляны;
И, словно в синие врата,
Туда, где в тучах блеск разрыва,
Покинув здешние места,
Шагнуло лето молчаливо, —
Горячее, ушло от нас,
Ища иного приключенья…
И входит осень в должный час,
Влача тяжелый дух гниенья
Подвешенных на пояс птиц,
Несущих ночь на дне глазниц.

Входи же, осень молодая,
В свои охотничьи края,
Где мчится ветер, обдавая
Пьянящим запахом зверья! —
Тягучий запах, жирный запах
Бегущих на когтистых лапах
И на копытистых ногах
В полях и стынущих логах!..

Под всадниками рвутся кони,
Войдя в жестокий раж погони.
Мелькают пурпур, бархат, шелк,
Несутся гик и свист, и хохот,
И топота ритмичный грохот —
Как будто скачет целый полк.
Все это в отдаленье тонет,
И воздух потрясенный стонет.
Кипит охота вдалеке,
А листья бьются на песке,
Охлестанные ураганом
Нетерпеливых скакунов…
Ты, осень, в исступленье пьяном,
С руками, кровью кабанов
До плеч обрызганными яро
В пылу жестокого угара,
Ты, осень, в бешенстве своем
Как будто заревом пожара
Заполонила окоем!..

Внизу, в долине — деревушки,
В которых церковок макушки —
Как разноцветные игрушки,
А площадь — словно кегельбан;
А ветер — словно шарабан,
Плетущийся в пыли дорожной…
Там жизнью тихой, осторожной,
На берегу стоячих вод
Живет безденежный народ.
О нем ты, осень, позабыла —
Ведь участь бедных так уныла!

Вперед! И пышный твой кортеж
В цветах убийства пролетает
И длинной молнией блистает,
И запах крови снова свеж,
Хотя дымящиеся лужи
Гниют, не ожидая стужи.
Висят на гривах жеребцов
Клочки порохового дыма.
Охота мчится мимо, мимо,
Туда, где ждет в конце концов
Раздел невиданной добычи —
Неисчислимой крупной дичи.

Смеркается в урочный час.
И вот закат уже погас.
Костры пылают на полянах,
И факелы вечерний мрак
Сгоняют в чащу и в овраг.
Огромный лось в глубоких ранах,
Еще живой, стоит в кустах,
Одолевая боль и страх.
Кругом хрипящие собаки
В его и в собственной крови
Готовы к продолженью драки —
Беснуются, как ни зови.

Вдали от солнца и свободы
Сейчас он рухнет, гордый зверь,
В своем лесу проживший годы,
Уничтожаемый теперь.
Его рога земли коснутся,
И взгляд его на крик похож,
И зубы в пах ему вопьются,
И в горле повернется нож,
И точка, и конец, и сразу
Настанет в мире тишина,
Как по неслышному приказу
Таинственно водворена.

Лишь колокольный стон в долине,
Надтреснутый прощальный звон,
Печалится об исполине,
Упавшем в глубину времен.

Устало катится над нами,
Рожденный медью долгий звук,
Летящий над людскими днями,
Над слепотой звериных мук…
Тот звон благословляет осень —
Ее задумчивую просинь,
Зальдевших вод ночную твердь,
И свет, и мрак, и жизнь, и смерть.

Декабрь Гости Перевод В. Брюсова

— Откройте, люди, откройте дверь мне!
Стучусь в окно я, стучусь в косяк.
Откройте, люди! Я — зимний ветер,
Из мертвых листьев на мне наряд.

— Входи свободно, холодный ветер,
Живи всю зиму в печной трубе;
Тебя мы знаем, тебе мы верим,
Холодный ветер, привет тебе!

— Откройте, люди! Я — неустанный,
В неверно-серой одежде дождь.
Я чуть заметен в дали туманной,
На фоне неба и голых рощ.

— Входи свободно, дождь неустанный,
Входи, холодный, входи, глухой!
Входите вольно, дождь и туманы,
Есть много трещин в стене сырой.

— Откройте, люди, дверные болты,
Откройте, люди! Я — белый снег.
Все листья, ветер, в полях размел ты,
Плащом я скрою их всех, их всех.

— Входи свободно под крики вьюги
И лилий белых живой посев
Разбрось щедрее по всей лачуге
До самой печи, о белый снег!

Входите смело, снег, дождь и ветер,
Входите, дети седой зимы!
Мы, люди, любим и вас и север
За скорбь, что с вами познали мы!

Города-спруты