Нодар Думбадзе - Белые флаги

• Название: Белые флаги
• Автор: Нодар Думбадзе
• Жанр: Русская классическая проза

В настоящий сборник Нодара Думбадзе, грузинского писателя, хорошо известного читателю, вошли произведения, снискавшие широкую популярность автору: романы "Белые флаги", "Закон вечности", повесть "Кукарача" и наиболее значительные рассказы.

---

– Да! – ответил я.

– Так быстро?

– Да.

– Что с тобой, на тебе лица нет!

– Воздух там впертый!

– Это правда, – согласился он. – Вечно там воняет. Ненавижу ходить туда!.. Ну, пошли! Пока, Гоги! – попрощался он с тем, другим надзирателем.

– Будь здоров, Арсен!

…Гулоян и Девдариани играли в шахматы. Исидор читал книгу. Шошиа сидел, застыв как мумия, и глядел в потолок.

– Ну что? – спросил меня Девдариани.

– Принес! – Я бросил белье на нары и в изнеможении прилег.

– Видел женщин?

– Каких женщин?

– Прачек.

– Нет, они уже ушли.

– Да-а. Однажды мне пришлось пойти за бельем… Хуже нет, как глазеть на полуголых баб! – Девдариани встал.

– Куда ты? Играй! – удивился Тигран.

– Что играть, кретин, через один ход тебе мат! – ответил Девдариани и бухнулся на нары.

Я и Девдариани лежим рядом. Спит он или нет, трудно понять. Руки заложены под голову, глаза прикрыты… А мне после сегодняшнего случая не спится. Хочется поговорить с кем-то. Не для того, чтобы рассказать о своих похождениях! Не дай бог! Ребят хватит удар! Да и не поверят они. Кроме того, я вообще не охотник до подобных рассказов.

Девдариани спит… Шошиа? Нет, не спит… Каждый раз после разговора с Шошиа мне хочется плакать, умереть, проклясть все человечество!.. Тигран? Тигран – форменный бандит! Каждый его рассказ, о чем бы он ни был, обязательно кончается убийством. И что удивительнее всего: убийство выглядит у него просто и обыденно, словно бы речь шла о загородной прогулке… Исидор? О, беседа с Исидором – одно удовольствие! Но он спит, храпит вовсю…

Я вздохнул и отвернулся к стене. (Проклятая лампочка! Как она действует на нервы! Никак не привыкну к её вечному тусклому мерцанию!)

– Что с тобой, парень?

Девдариани! Значит, он все же не спит! Слава богу!

– Не спится, Лимон!

– Влюблен?

– Странная у меня натура, Лимон. Стоит мне увидеть женщину, перекинуться с ней двумя словами, и я уже влюблен!

– Несчастный ты человек!

– Хуже того: скажем, стою я на улице. Кругом кишат люди. Пройдет мимо незнакомая женщина, случайно заденет меня взглядом, и мне уже кажется, что она выбрала именно меня и чуть не готова сейчас же выйти за меня замуж или в крайнем случае переночевать со мной, если я этого захочу… Ну, скажи, разве не дурак я?

– Ты счастливый человек!

– Почему?

– Потому что чувствуешь свою глупость.

– Вот сегодня… Только увидел прачку, и готово, влюбился… Так и маячит перед глазами…

– А Нуну разлюбил?

– Нет, ни к Маро тянет сильнее… как тебе сказать… физически!

– Её зовут Маро?

– Да.

– Красивая?

– Черт их разберет! Здесь, в тюрьме, все женщины красивые!

– Да, это так…

Наступило молчание… Потом Лимон заговорил – не со мной, а скорее сам с собой:

– А она была правда красавица…

Я затаил дыхание, поняв, что мне предстоит выслушать исповедь Девдариани, что сейчас, прорвав наконец плотину, неудержимо хлынет все то, что наболело и накипело у него на душе с годами.

– …На Майдане жил один рыжий еврей – Ефрем Бабаликашвили, вор. Когда-то мы вместе работали на десятом номере трамвая… Потом он стал промышлять золотом. Сейчас он в Израиле – уехал недавно. Так вот, однажды этот Бабаликашвили дал мне хорошее дело: Сололаки, Коджорская улица, бельэтаж, квартира зубного врача… Было это лет десять тому назад, но я помню все так, как будто это случилось вчера… Стоял июль, жара в тени до сорока градусов. Тбилиси как вымело – все спасались на дачах. А этот врач сидел дома, работал… В субботу, у него это был приемный день, я пошел на дело. Один. С перевязанной щекой… В коридоре – пациенты. "Кто тут крайний?" – спрашиваю. Никто не отвечает. Такой вежливой очереди, как у зубного врача, не сыщешь нигде, каждый готов пропустить тебя вперед… Ладно… Присел я себе, молчу. Дождался, пока ушел последний пациент. А дело уже к вечеру, темнеет. Вдруг выходит из кабинета щупленький такой человек в белом халате с закатанными рукавами. Зажег в коридоре свет, увидел меня, кивком головы пригласил войти и вернулся в кабинет. Я вошел за ним. Врач молча показал на кресло. Я сел. От одного вида бормашины, щипцов и прочих живодерских инструментов меня прошиб холодный пот, – с детства не переношу таких вещей… Врач поправил прикрепленный ко лбу никелированный диск, снял с меня повязку, большим пальцем правой руки больно нажал мне на подбородок и заставил раскрыть рот.

– Ну, какой зуб у вас болит? – спросил он несколько удивленно.

– Никакой! – промычал я и отвел его руку.

– Зачем же вы ко мне пожаловали?

– Как сказать…

– Товарищ, некогда мне с вами шутки шутить! Говорите, что вам нужно! – сказал врач строго и стал снимать халат.

Я встал с кресла и почувствовал, как у меня задрожали колени и отяжелели руки. На такое дело я впервые вышел один и теперь понял, что не так-то все это просто.

– Мне нужны деньги! – выпалил я. – И золото!

– Какие деньги? Какое золото? – ошалел врач.

– Бумажные деньги и червонное золото! – улыбнулся я.

– Да вы с ума сошли! – воскликнул он с искренним удивлением.

Отступать было поздно. Я распахнул пиджак и достал из-за пояса наган… Врач побледнел, пошатнулся и, чтобы не упасть, опустился в кресло.

– Подайте, пожалуйста, вон тот пузырек, – с трудом проговорил он, показывая пальцем на стеклянный шкафчик.

Я открыл шкафчик, взял пузырек, понюхал его и невольно улыбнулся: это был нашатырный спирт.

– Пожалуйста!

Заметив на моем лице улыбку, врач приободрился. Он понюхал из пузырька и стал торговаться:

– Сколько вы хотите?

– Я пришел не взаймы просить! – ответил я. – Гоните все, и, если можно, побыстрей!

– Я буду кричать! – пригрозил врач.

– Кричите сколько угодно! Здесь живет зубной врач, который дерет у людей зубы. Так что крик никого не удивит!

– Нет у меня ни денег, ни золота… – простонал он.

Время шло быстро, пора было кончать спектакль. Я взвел курок и направил револьвер на врача. Наган, помимо безотказности, обладает ещё и тем преимуществом, что из его открытого барабана на вас с убийственной убедительностью глядят семь пуль. Изумительный эффект! Поэтому я всегда предпочитаю идти на дело с наганом в кармане. Мой расчет оправдался и на этот раз – врач сполз с кресла и повалился мне в ноги:

– Нет, нет! Вы не убьете меня!.. На черта нужны мне деньги, золото, серебро, платина!.. Берите!.. Вот деньги!

Он вскочил на ноги, подбежал к шкафу, извлек оттуда пачку сторублевок и бросил её передо мной. Потом выдвинул ящик и достал несколько слитков золота:

– Вот вам золото! Берите!

После всего этого он схватил меня за руку и поволок в другую комнату.

– Вот золотые часы мои, моей дочери, это – её браслет, серьги, брильянтовое кольцо, здесь два карата, тридцать тысяч рублей! Возьмите, берите все! Все берите!

Я следовал по пятам за обезумевшим врачом, запихивая в карманы драгоценности. А он, покончив со шкатулками и ящиками, подбежал к буфету, распахнул обе створки и стал расхваливать товар не хуже директора комиссионного магазина:

– Вот хрустальная посуда, берите!.. Чешский хрусталь, ценится на вес золота!.. Фарфор баварский, саксонский, из антикварного магазина! Берите, все берите!..

Мною вдруг овладело отвращение и к этому жалкому человеку, и к самому себе. Дом, в котором я сейчас находился, показался мне грязной, смердящей свалкой, отвратительным зловонным болотом, которое вот-вот меня засосет. Я засунул револьвер за пояс, застегнул пиджак и направился к двери. Врач ещё нес какую-то околесицу, но я его уже не слушал… И тут случилось то, чему не верит никто из моих дружков, а если и верят, то считают это непростительной глупостью с моей стороны…

В висевшем около двери огромном зеркале я увидел себя и сразу вдруг успокоился. Тебе это может показаться странным, но вид в зеркале собственного двойника действует на человека успокоительно. Мне довелось испытать это на себе: я не раз разговаривал с моим двойником, спорил с ним, даже дрался! И сейчас из зеркала на меня глядел мужчина, гораздо красивее, сильнее и смелее меня самого. Он как бы коснулся моего лба своей холодной зеркальной рукой, и прикосновение это оказалось умиротворяющим. Я подошел к зеркалу поближе и тут только заметил подсунутую одним краем под его раму в верхнем углу фотографию двух девушек. У меня помутилось в глазах. В одной из девушек я узнал собственную сестру – Лейлу!

– Кто эта девушка? – спросил я врача и сам не узнал своего голоса.

– Направо – моя дочь, Динара, а эта – её университетская подруга Лейла Девдариани.

Схватив снимок, я бросил его на крышку рояля и стал извлекать из кармана награбленное.

– В чем дело? – оторопел врач.

– У вас никого не было! Никто ничего не брал!

Я разложил на рояле деньги, часы, серьги.

– К вам никто не приходил!

На рояль легли браслет, кольцо.

– Что вы, что вы… – бормотал изумленный врач.