Абдурахман Абсалямов - Огонь неугасимый

• Название: Огонь неугасимый
• Автор: Абдурахман Абсалямов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1972

Абдурахман Абсалямов — видный татарский писатель. Имя его хорошо известно советскому читателю по романам «Орлята», «Газинур», «Вечный человек», «Белые цветы».

Особое место в творчестве А. Абсалямова занимает роман «Огонь неугасимый». Ярко, с большим знанием действительности повествует автор о трудовых буднях людей машиностроительного завода в Казани. В центре романа — рабочая династия Уразметовых, воплотившая лучшие черты того нового, что рождено советским образом жизни.

Роман «Огонь неугасимый» в 1959 году был удостоен республиканской премии имени народного поэта Габдуллы Тукая и получил широкое общественное признание в нашей стране.

---

— Может, одумается еще, — проговорила Гульчира с робкой надеждой. — Не совсем же он очумел. От алиментов скрыться можно, а куда денешься от своей совести?..

5

Сулейман-абзы, не имевший понятия, какая тень легла на его семью, уходя утром на работу, предупредил Нурию:

— Дочка, сегодня у нас будут гости. Невестка занята с детьми, Гульчира — на избирательном участке. Ты уж позаботься об угощении.

— А что за гости, папа?

— Очень важные, — подмигнул Сулейман.

Забавный человек у них отец. Невесть кого водит в гости. В прошлом году совершенно неожиданно привел Салиха Сайдашева, — тот давал концерт в клубе. Нурия и посейчас не может забыть, сколько волнений и сумятицы вызвал этот гость в женской половине семьи Уразметовых. Впрочем, это хоть был Салих Сайдашев! Ради него Нурия готова была сотни раз бегать и волноваться. До чего простой, хороший человек! А какая у него улыбка! Прелесть!.. Как и музыка. После Сайдашева сестры долго не решались притрагиваться к пианино, — хотелось навсегда сохранить на клавишах следы пальцев Сайдашева.

— Мне да не знать, кого пригласить, — хвастался отец. — Среди ихнего брата, артистов, были такие, которые сами напрашивались. Нет, сказал я, не надо. А Сайдашева сам пригласил. Подошел, склонил голову: «Друг Сайдаш, говорю, я простой рабочий, и угощения особого у меня нет. Зайдешь выпить стакан чаю, до конца дней моих буду благодарен».

Вернувшись с занятий, Нурия позвонила Марьям, чтобы сторонкой разведать, каких ей гостей все-таки ждать. Но Марьям и сама ничего не знала.

Закупив продукты, Нурия в расстегнутом пальто и сдвинутой на затылок шапке побежала домой, по-мальчишечьи скользя по ледяному тротуару.

— Простудишься ведь, ярканат[24], — пожурила ее Абыз Чичи. — Застегни пальто.

Раскрасневшаяся Нурия обняла старушку за шею.

— Меня холод не обидит, Абыз Чичи. Как бы я его сама не обидела!

— Смеющийся ротик — красивый ротик, но не стоит, дочка, больно щеголять. Захвораешь, что тогда будешь делать?

Отец, войдя, шумно потянул носом и улыбнулся.

— О-о, чую запах перемечей, га!

— А гости где, отец? — спросила Нурия, переворачивая перемечи.

— Сейчас придут. Пошли переодеться. — И Сулейман-абзы заглянул в залу, вытирая платком усы и бороду. Стол был готов.

Умывшись, он одной рукой собрал со стола рюмки, другой взял за горлышко графин, в котором плавали лимонные корки, и спрятал все в буфет.

— Пока не покажем это, дочка, — сказал он удивленно смотревшей с порога Нурии. — Мои гости не такой простой народ, не из тех, кто стоя пьет водку. Шампанское и то сосут только через соломинку! — И, вздернув бровь, подмигнул девушке: — Вот так, дочка. Ошибка со всяким бывает. Со временем научишься. Только одного не забывай: перед гостем нельзя подкачать. Поняла, га? Приготовь-ка мне чистую рубашку. Га, Нурия, постой, как там наше пианино? Не лопнули струны? — Откинув крышку, он потыкал пальцем по клавишам. — Звучит ведь, га? Ты уж, дочка, поиграй им «Сарман»[25], ладно?

— Э, отец, перед такими гостями куда уж мне играть… — сказала Нурия. Она боялась оскандалиться. — Гульчира вернется — поиграет.

— У Гульчиры работы много. Проводит сегодня беседу с избирателями. Если к тому времени вернется, поиграет и она. И ты… Чтобы не подкачать…

Нурия дала отцу чистую рубашку и убежала на кухню. Пока она там хлопотала, вернулись Марьям с Иштуганом, с малышами на руках. Развернув одеяльце, Нурия вынесла к отцу круглолицего, краснощекого крепыша.

— На-ка, папа, повозись с внуком, пока Марьям-апа умоется. — И, сунув малыша, поспешила в залу за вторым. Напевая и приговаривая, они зашагали по комнате и, как это часто случалось, заспорили — у кого Ильдус, у кого Ильгиз. «У меня Ильгиз, у тебя Ильдус», — сказал Сулейман-абзы, а Нурия возразила: «Нет, Ильдус у тебя, а у меня Ильгиз». И до тех пор спорили, пока не пришла Марьям.

Едва отдали детей матери, зазвенел звонок.

— Пришли! — Нурия, забыв в спешке снять фартук, побежала открывать дверь.

На пороге стояли двое ребят в форме учеников ремесленного училища. Строго взглянув на веснушчатого парнишку, у которого сияли улыбкой не только синие глаза, кончик носа, уголки губ, но, казалось, даже веснушки, и на второго, черноволосого паренька, с любопытством уставившегося на нее, она сухо спросила:

— Вам кого нужно?

— Сулеймана-абзы надо бы, — сказали ребята стеснительно.

— А кто вы такие?

— Я Басыр, — сказал веснушчатый. — А это Карим.

— А-а, узнала… Это вы, значит, без билета лазите на каток через забор. Не помните, как я вас отделала за то, что забрались к голубям Айнуллы-бабая? Кто из вас повалил меня на катке в сугроб? Ты? Ты? — ткнула Нурия пальцем в грудь одного, потом другого. — Покажитесь только отцу на глаза, я ему все как есть рассказала, он вам накрутит уши…

Ребята потоптались немного, не подымая глаз, и повернули обратно.

— Пеняйте на себя в следующий раз, если перелезете на каток через забор!.. Смотрите у меня! — кричала Нурия, свесившись с лестничных перил.

— Чтобы поиздеваться, пригласил, — уныло сказал черный Карим, когда они были уже внизу.

Помрачнел и Басыр. Ни веснушки, ни кончик носа, ни глаза уже не улыбались.

— У Сулеймана-абзы и дочка, оказывается, такая же крапива, как он сам. Ну, погоди, увижу на катке, обязательно вываляю в снегу, — грозился Карим.

Когда Нурия, замкнув дверь, вернулась в залу, Сулейман-абзы, который успел тем временем переодеться, был уже там.

— С кем ты там разговаривала, дочка?

— Какие-то мальчишки приходили. Я их прогнала…

— Что?!

— Придут в другой раз. Мы же гостей ждем…

— Эх, да ведь это мои гости и есть… Мои самые дорогие гости! Что ты наделала! Все погубила. Скорей беги, догоняй их! Они недалеко могли уйти. Этакая бестолковая, все дело испортила! Да беги же ты, беги!.. — Он поспешно потянулся за пальто.

Нурия с минуту постояла в растерянности, но потом, кажется, раскусила затею отца. В ее черных глазах заиграли озорные искорки.

— Сейчас. — И, схватив шапку, она вихрем понеслась, постукивая каблучками, по каменной лестнице. Вылетела из парадного. Оглянулась по сторонам. Повесив головы, ребята медленно брели по мостовой. Догнав, Нурия схватила обоих под руки.

— Стоп! — От быстрого бега ее щеки пылали. — Идемте-ка обратно, мне от отца попало! — И рассмеялась.

— Не пойдем! — заупрямился Карим. — Не позволим насмехаться…

На них уже оглядывались прохожие, и ребята сделали попытку высвободиться из рук Нурии.

— Да никто не насмехается над вами, чудаки… Идемте. Не то дам нахлобучку обоим, — смеясь, тянула их Нурия.

— Сказали, не пойдем, значит, не пойдем, — стоял на своем Карим. — Отпусти руку, а то подумают, что мы к тебе в карман залезли.

Нурия засмеялась еще громче.

— Да вы трусишки, оказывается, а еще из ремесленного. Отец не тронет вас, не бойтесь. И я больше не трону. Разрешаю даже на голубей смотреть. Давайте познакомимся — Нурия Уразметова. — Она протянула руку сперва черноволосому Кариму, который больше упрямился, потом — Басыру.

Накинув на плечи пиджак, Сулейман спустился в подъезд. Увидев его, ребята сразу отошли, заулыбались.

Гостей посадили за стол. Нурия разлила чай. Сулейман начал рассказывать, как хорошо Карим с Басыром работают. Они же больше глядели на Иштугана. Никогда еще не приходилось им так близко сидеть с прославленным изобретателем, который даже самого директора не боится. Он хоть с виду и суров, как отец, но, оказывается, очень простой человек. Когда он сказал ребятам: «Если что понадобится, заходите», — те почувствовали себя на седьмом небе.

И все же они здорово стеснялись. Сидели чинно, будто на свадьбе. Не прикасались ни к чаю, ни к еде. И только после настойчивых упрашиваний выпили по чашке чая и съели по два перемеча.

Уходя к себе, Иштуган сказал еще раз:

— Значит, уговор?

— Уговор, Иштуган-абы.

— А теперь, дочка, сыграй-ка нам «Сарман». Пусть гости немного повеселятся.

Нурия открыла крышку пианино и заиграла. Карим ткнул под ребро Басыра и улыбнулся. Они с восторгом смотрели на летающие, как им казалось, по белым клавишам смуглые пальцы Нурии.

— Басыр тоже музыкант, — вставил Карим.

Нурия спросила, улыбаясь:

— Разве? Сейчас и его попросим.

— Я только на гармошке с колокольчиками, — ответил Басыр, краснея.

— Чего ж не взял с собой? В другой раз обязательно прихвати, ладно? И меня поучишь…

Басыр в знак согласия кивнул головой. Не прерывая игры, Нурия заговорщицки зашептала:

— Вы мне и свое праздничное представление покажете, ладно? Я на Октябрьский праздник не смогла пойти в клуб, у нас свой вечер был. Говорят, очень интересно у вас получалось. А я вам голубей покажу. Такие красивые есть — чудо! Хохлатые!