Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

• Название: Суворов и Потемкин
• Автор: Вячеслав Лопатин
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-02-009553-2

С середины XIX в. зародилась версия о Г. А. Потемкине как о «завистливом временщике», «бездарном военачальнике», который мешал своему подчиненному А. В. Суворову победоносно закончить войну 1787—1791 гг., утвердившую Россию в положении черноморской державы. На основании обширного документального материала, в том числе новых архивных документов, в книге опровергается эта легенда, показана истинная роль этою выдающегося государственного и военного деятеля России, восстанавливается правда об отношениях этих исторических личностей нашей страны, рука об руку трудившихся на благо Родины.

Для широкого круга читателей.

---

Не вмешиваясь в войну между ведущими державами Западной Европы, Россия провозгласила «политику вооруженного нейтралитета», оказав тем самым существенную поддержку и молодым Соединенным Штатам и давним соперникам «владычицы морей». Закаспийская экспедиция должна была укрепить торговые позиции России на Востоке — в Закавказье, Средней Азии, Персии, наладить торговые связи с Индией.

Прибыв в Астрахань, Суворов энергично принялся за дело. Он готовит каспийскую флотилию, хлопочет о пополнении ее новыми судами. Ведет обширную переписку, в том числе с Ираклием II, с прикаспийскими ханами, одного из которых — воинственного и вероломного владетеля Гиляна Гедает-хана — пытается склонить на сторону России. Через свою агентуру, большую часть которой составляли выходцы из Армении, имевшие обширные торговые связи в Прикаспии, Суворов получает важную политическую, географическую и экономическую информацию о состоянии прикаспийских ханств, о положении в Персии, междоусобной борьбе феодалов. На основании полученных данных он составляет подробные карты и описания мест, в которых должна разворачиваться вверенная ему экспедиция. Уже 15 февраля он сообщает Потемкину сведения о предполагаемом маршруте Кизляр-Решт.

Судя по письмам Суворова Турчанинову, настроение у Александра Васильевича хорошее. Он обретает равновесие — мир с женой восстановлен, Варвара Ивановна готовится к церковному покаянию, за которым должно последовать «обновление брака». «Сжальтесь над бедною Варварою Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе Вас накажет Господь Бог!» — пишет он 12 марта 1780 г. Турчанинову, оправдывая поступок жены тем, что она, по молодости лет и недостаткам воспитания, вовремя не распознала опасности в ухаживаниях Николая Суворова, а когда поняла ужас своего положения, боялась открыть правду из страха быть опозоренной соблазнителем.

Турчанинов присылает из Петербурга портрет пятилетней Наташи, заказанный самой императрицей, как пожелание семейного примирения. «Натальи Александровны портрет навел мне слезы родительские, но паче утешительные, за Высочайшую Милость нашей Матери!» — восклицает Суворов в письме Турчанинову от 10 апреля. Во время наступившей за этим Страстной недели (между 11 и 18 апреля) происходит церковное примирение Суворова с женой. «По совершении знатной части произшествия, на основании правил Святых Отец, разрешением Архипастырским обновил я брак,— сообщает 3 мая Суворов старинному и почтенному другу И. А. Набокову, с детьми которого он состоял в дружеской переписке долгие годы.— И супруга моя Варвара Ивановна свидетельствует Вам ее почтение. Но скверный клятвопреступник да будет казнен (наказан.— В.Л.) по строгости духовных и светских законов для потомственного примера и страшного образца, как бы я в моей душе ему то наказание не умерял, чему разве по знатном времяни, полное его разкаяние нечто пособить может». Тем же днем помечено письмо Турчанинову. Темы письма те же: примирение с женой, требование наказать «злодея»-соблазнителя, благословение дочери, живущей у Турчаниновых. «Принимают меня здесь дружно и честно, хотя без команды, — и пора...», — прибавляет Суворов, намекая на приближение срока начала экспедиции. В приписке он просит Турчанинова «упомянуть тонко Як[ову] Ив[анович]у о некоторой доверенности ко мне». Известный дипломат Я. И. Булгаков, товарищ Потемкина по Московскому университету и старый знакомец Суворова по конфедератской войне, находится в Астрахани в связи с предполагаемой экспедицией. Суворов хочет заручиться полным доверием сотоварища и просит поддержки Турчанинова. Но время идет, а экспедиция все не начинается. Настроение у Суворова падает. И не только у него. «Якову Ивановичу я опостылел. Он говорит против Бога и меня, желает в С[анкт]-П[етер]б[ург] и Польшу. Я без Вас не отпускаю и даю читать артикулы. Экспедиция не начинается. Флот готов. Жарам и комарам чуть не месяц»,— начинает он новое письмо Турчанинову.

На календаре 7 июля 1780 г. Письмо закончено через неделю вопросом: «Долго ли мне праздным быть?» С этого времени в письмах Суворова все чаще и чаще звучат тревожные ноты: «Спросите Вы, Милостивый Государь мой, чем я в бездействе упражняюсь? В грусти из моей кибитки исхожу на полеванье, но к уединению... Сей, сходный на Нат[альи] Ал [ександровн]ы нрав, мрачится. Остатки волос седеют и с главы спадают. Читаю «Отче наш»... Необходимо надлежало бы мне знать термин начала экспедиции»,— жалуется он Турчанинову 27 августа. Год идет к концу. Булгаков покидает Астрахань, его ждет новое важное назначение — пост чрезвычайного посланника и полномочного министра в Константинополе. А Суворов все сидит без дела. Впоследствии он назовет это сидение «ссылкой», а его биографы усмотрят в астраханском «сидении» происки Потемкина. 22 января 1780 г., когда Суворов собирался в Астрахань, русский посол в Вене князь Д. М. Голицын сообщил Екатерине II о приватном визите к нему императора Иосифа, который сказал, что собирается весной наведаться в свои восточные владения и был бы готов заехать и далее Галиции, на территорию России, чтобы повидаться с российской императрицей. Ответ последовал незамедлительно. Екатерина уже 4 февраля написала князю Голицыну о своем весеннем путешествии в Белоруссию и о том, что она будет в Могилеве 27 мая. 9 мая царица отправилась из Царского Села в Могилев. По дороге она получает письмо от графа П. А. Румянцева. Фельдмаршал подробно рассказывает о приготовлениях к приезду графа Фалькенштейна. Под этим именем Иосиф вот-вот должен прибыть в Могилев. 22 мая императрица уже в Шклове, где бывший фаворит С. Г. Зорич, изгнанный за попытку соперничать с Потемкиным, собирается поразить Екатерину пышными торжествами. Но императрице не до торжеств и великолепных фейерверков, приготовленных Зоричем. Она спешит поделиться мыслями с Потемкиным, который уже прибыл в Могилев и имел встречу с Иосифом. «Батинька, письмо твое из Могилева я сейчас приехавши, в Сенном получила... Весьма ласкательные речи Графа приписываю я более желанию его сделаться приятным, нежели иной причине. Россия велика сама по себе, и я что ни делаю — подобно капле, падающей в море. Что же его речи обо мне тебя веселят, о том не сумневаюсь, зная колико меня любит любезный и признательный мой питомец. О свиданьи с Графом Фалькенштейном отдаю на собственный его выбор, как день, так и час во дню, когда с ним познакомиться без людей».

Императрица просит Потемкина обговорить с императором все детали свидания. Фактически переговоры уже начались, и ведет их Потемкин. 23 мая в 11 часу вечера императрица пишет Потемкину из Шклова: «Сейчас получила твое письмо, мой друг сердечный... О Фальк[енштейне] стараться будем разобрать вместе...» На другой день после шествия от торжественной литургии в кафедральном соборе Могилева Потемкин представляет императрице «графа Фалькенштейна». После обеда на 60 кувертов происходит свидание наедине. 29 мая Екатерина и Иосиф покидают гостеприимный Могилев, ненадолго задерживаются в Шклове и едут в Смоленск. Из Смоленска императрица сворачивает на север, на Петербург, а любознательный император делает крюк через Москву: он хочет увидеть древнюю столицу России. Потемкин едет за ним следом.

18 июня Иосиф прибывает в Царское Село. Переговоры продолжаются. «Прусская партия крайне встревожена тем, что пребывание императора в России будет столь продолжительным»,— доносит из Петербурга в Лондон английский посол сэр Джеймс Гаррис [25]. Только 8 июля граф Фалькенштейн покидает северную столицу. Дипломатический мир взбудоражен: дело идет к заключению русско-австрийского союза. «Император нанес такой чувствительный удар влиянию короля прусского и так заметно поколебал его влияние, что королю едва ли удастся восстановить его»,— сообщает Гаррис.

Давняя и непримиримая соперница Австрии за гегемонию в Германии Пруссия встревожилась. В августе в Петербург приезжает новый визитер — наследный принц прусский. Его встречают холодно. Императрица старается избегать его, выказывая знаки внимания австрийскому послу графу Кобенцлю и другу Иосифа II принцу Де Линь.

«Я не ручаюсь за то, что будет завтра,— пишет Гаррис в одной из своих ноябрьских депеш.— Прусская партия здесь многочисленна, ловка, изощрилась в интригах и до того привыкла властвовать, что ее значение нелегко поколебать» . Обеспокоенный русско-австрийским сближением Фридрих II предлагает Потемкину через своего посланника в Петербурге поддержать его претензии на престол Курляндского герцогства или примирить его с наследником — великим князем Павлом, чтобы в случае кончины императрицы Потемкину была обеспечена личная безопасность, сохранение почестей и богатств. Потемкин отвергает эти предложения. Прусской партии покровительствует глава дипломатического ведомства России граф Н. И. Панин. Заодно с прусским посланником графом Герцем действует в Петербурге французский посланник маркиз Де Верак. Заинтересованный в политическом союзе и торговом соглашении с Россией, Гаррис ведет игру через Потемкина. «Князь Потемкин говорит и действует вполне искренно,— сообщает Гаррис в Лондон.— Он не любит французов, предубежден против короля Прусского и остается глух к предложениям, сделанным ему за последнее время этим монархом. Но его симпатии к Англии не так велики, чтобы он преодолел для нее лень и беспечность. Он может выйти из своей инертности только в том случае, если его вынудит к тому противодействие графа Панина».